— Так как? Взяли бы? — не отставал Сергий.

— Думаю, братан, что пошел бы ты на хер с такими вопросами!

— Вот, это он скромничает. Попробовать можно, только смысла нет. Ради заказа — точно никто бы не взялся, а вот ради мести… Все окружающие думают, что непременно.

— Пыль в глаза… — Илья был несколько разочарован.

— И напрасно, сын мой, ты её недооцениваешь. Страх города берет. В нашем деле ничем пренебрегать нельзя. Как там говорится? Лучшая битва та, которой не было. Магистр знает, что мы его можем достать, но не будем, мы знаем, что он нас может растоптать, но не будет, Ренегаты знают, что мы можем, но не будем, потому что нам их усиливать неинтересно. Вот такой вот паритет образовался. Конечно найдутся лихие головы, которым наши автоматы приглянутся, много их в земле лежит, душ грешных, прости им Господь, — священник снова перекрестился. — Только они нам не очень и страшны. А серьезные дяди на пару автоматов не купятся, чтобы головную боль себе организовать. Так и живем.

Сергий замолчал и посматривал на Илью, ожидая новых вопросов. Но Илья тоже молчал. Сказать, что он был озадачен переменами постигшими отца Сергия — это ничего не сказать. Богобоязненный и миролюбивый Сергий, который в его мире отказывался пистолет в руки брать, здесь превратился в расчетливого и холодного наемника. Или другие тут не выживают? Сам новый жестокий и опасный мир не так фраппировал Илью, как те перемены произошедшие с некоторыми его спутниками. Семен, по большей части остался прежним, Владимира он знал совсем немного и за короткое время не успел сблизиться с ним как с Семеном, а вот перемены со священником и Тимом не оставляли его равнодушным. Что ж, он принимает правила игры. Новый мир, новые правила, новый Илья. Громадин был готов меняться. В любую сторону.

Глава 4

Дальнейший их путь не запомнился ничем особенным, кроме самого ландшафта. Местность была обычной, привычной для Ильи, но вот её наполнение… Леса были мрачными и казались совершенно непроходимыми, состояли из покорёженных и увечных деревьев, которые тянули свои руки-ветки к путешественникам. Стволы их были черными, обсидианового цвета, коры на них не было. Кустарники изменились еще сильнее, они представляли собой густые и плотные клубки, которые формировали целые изгороди, были покрыты острыми и твердыми шипами и, казалось, шевелились как живые если их потрогать. Трава тоже выглядела странно, там где она была: приобрела желтовато-рыжий цвет и выглядела сухой. В целом мир напоминал мрачную картину, которую нарисовал художник-пессимист, желая изобразить осень. Очень мерзкое ощущение оставила после себя местная флора у Ильи. С фауной, кроме мокрицы, он еще познакомиться не успел, но не питал особенных надежд на приятный сюрприз.

Громадин постоянно думал, что совершенно не может жить в этом мире, что он не готов и не сможет. Снова и снова он себя одергивал, напоминая о принятом решении. Ему придется. Придется измениться, как сделали все остальные и сама реальность. По другому тут не выжить. Еще одна мысль не давала ему покоя, и он не понимал, что донимает его сильнее. В своей прошлой жизни он был одним из лидеров их маленького отряда, наравне с Семеном. Теперь он был бесполезен. Слабое звено. Илья утешал себя тем, что это явление временное. Иначе быть не должно и не может.

Привалов они почти не делали. Семен объяснил, что они надеются до наступления темноты добраться в конечную точку. Громадин не до конца понял куда они идут и что их там ждет. Он только уяснил, что там безопасно. Это его устраивало. Семен дал ему ряд ценных указаний, среди прочих он особо выделил просьбу не отсвечивать при разговорах с другими людьми. Семен не без основания полагал, что собеседники быстро раскусят Громадина и выведут его на чистую воду. А, как понял, Илья — репутация играет здесь наиважнейшую роль. Пойдет слушок, что команда наёмников уже не так сильна, что один из её членов дал слабину, не важно каким способом, и пиши пропало. Собственно к этому совету и можно свести всю тираду выданных Семеном указаний: помалкивай, слушай, не лезь.

Илья немного погоревал о своей незавидной роли, но быстро смирился. Другого пути не было. Только время и знания исправят ситуацию. Еще очень неплохо отвлекали от дурных мыслей физические нагрузки. Илья уже давно столько не ходил пешком. Их путешествие в прошлой жизни, хоть и было долгим, но было вызвано отчаянной попыткой сохранить жизнь. Теперь они просто шли. Монотонно, долго, тяжело.

Но вот впереди показался деревянный столб с намотанными на нем голубыми полотнищами. Они легко развевались на ветру и даже не выглядели совсем затасканными, видимо, их периодически меняли.

— Вот и добрались почти, — похлопав по столбу ладонью, сказал Семен Илье.

Илья с деловым видом кивнул, хотя не заметил никаких признаков жилья. Семен, заметив растерянность Громадина, пустился в объяснения:

— Это пограничный столб Доминиона, все кто живет за ним, находятся под его охраной. Ну и платят за это конечно. Прямо на границе, недалеко, есть что-то вроде ярмарки — небольшой торг. Туда может прийти любой, это не возбраняется. Там, братан, мы рассчитаемся с прошлым заказом и заночуем. А дальше — снова свободны!

Известия о скором отдыхе и ночлеге не оставили Громадина равнодушным, ноги уже изрядно гудели и эффект чудесных сытных лепешек сходил на нет.

— Есть что-нибудь, что я должен знать, чтобы не облажаться в первую секунду? Что-то типа той мокрицы… — уточнил Илья.

— Чтобы не облажаться… — задумчиво протянул Семен. — Точно! Не называй Сидоровича Сидоровичем, очень он не любит.

Илья вопросительно посмотрел на Семена, ожидая дальнейших объяснений.

— Короче, была какая-то игрушка компьютерная, там тоже то ли война ядерная, то ли катастрофа какая… не знаю точно, братан, вот и был там персонаж такой — Сидорович. Он или торговец был, или еще кто, но говорят засранец страшный. Жадный, сварливый, короче, не бро совсем. Вот и наш такой же, кто-то метко ему прозвище прилепил, оно и приклеилось. Ты его так не называй…

— И как его называть? — недоуменно спросил Илья.

— Управляющий, а еще лучше — господин управляющий. Поверь, говно не трогай, оно не воняет. Он, конечно, ничего не сможет сделать серьезного, но поднасрать — запросто.

— Сема, ты ведь понимаешь, что если бы ты мне про Сидоровича не сказал, я бы и не узнал?

— Узнал бы, его только так и называют все, а так еще и вопросы стал дурацкие задавать.

Илья кивнул, принимая аргументы Семена. Остальные спутники шли в молчании, то ли дыхание берегли, то ли погрузились в свои мысли.

Уже в сумерках они вышли к укрепленному поселению. Даже не поселению, а скорее подворью для остановки проезжих. Правильно Семен его охарактеризовал — небольшой торг. Все подворье было окружено высоким разномастным забором: использовались там и металлические части, и каменные, но большей частью он состоял из дерева, древесина была черная и гладкая, только сами стволы были кривыми. Такими же, как были деревья в лесу, виденные Громадиным ранее.

Они подошли к воротам, которые на удивление легко угадывались в этом безобразном сооружении. Ворота с ужасным скрипом и скрежетом открылись, их заметили гораздо раньше и узнали. Никаких проверок, никаких вопросов их появление не вызвало. Спутники беспрепятственно вошли внутрь. На территории подворья располагалось три здания: одно небольшое и два больших, похожих на ангары. Эти строения явно остались от старой жизни, Илья сильно сомневался в способностях современного человечества строить даже такие простые сооружения, забор был живым доказательством его суждения.

— Это ферма что-ли? — спросил Громадин.

— В корень зришь, братан, она самая, — весело отозвался Семен, очевидно его тоже радовал конец пути. — А чего добру пропадать?

Илья оставил без ответа вопрос Семена, но задал свой:

— А чего нас так легко пропустили?

— Земли Доминиона. Не надо с ним ссориться — это раз, нас хорошо здесь знают — это два.