Литмир - Электронная Библиотека
A
A
Некто или нечто? - _24.png

Эшелоны везут и везут людей с Запада на Дальний Восток. Красные теплушки с откинутыми люками, темно-зеленые пассажирские вагоны — все набито битком. Потрескивают смолистые дровишки в печках-буржуйках, люди в ватниках бегают на станциях с чайниками, ища кипяток. Едут геологи, лесорубы, строители, военные без погон — с треугольничками, кубиками, шпалами в петлицах. Иные только что покинули школьную скамью, все их умение — поднять да бросить. Иные знают пахать, да сеять, да косить, но житейская буря оторвала их от земли, закружила, втолкнула в теплушку.

Едут. Едут разведывать недра, сводить леса, строить города и поселки, укреплять границу. Едут.

Кто по доброй воле, кто по приказу, кто по приговору суда. Тайга, она без конца без края, всем места хватит. Пять, семь, десять суток езды от Москвы. Выгружайся. Вали сосны, руби дом.

А тут — загадочная болезнь.

Вспышка за вспышкой. Не в обжитых местах, не в городах и селах, а в тайге, куда только-только пришел человек в ватнике, где еще не построены больницы, а есть только фельдшер с холщовой сумкой. Каждый третий из заболевших этой болезнью умирает. Многие из выживших не способны ни к какому труду; у кого руки обвисают, как веревки, у кого ноги волочатся, иные теряют зрение.

Скорее, скорее. Надо! А поезд, влекомый пыхтящим паровозом, идет так тихо. Нескоро еще побегут по великой сибирской магистрали тепловозы и электровозы.

В вагоне, где разместилась экспедиция, спорят, перечитывают научные статьи об энцефалитах, строят предположения…

В первую мировую войну среди французских солдат, оборонявших крепость Верден, распространилась страшная болезнь. Человек впадал в неодолимую сонливость. Разбуженный, он немедля вновь засыпал. Потом «верденская» болезнь — летаргический энцефалит — стала наблюдаться и в других местах. Пошли россказни о людях, заживо похороненных — столь долго они спали, что их приняли за умерших. Небылицы — небылицами, но летаргический энцефалит уносил немало жизней: треть заболевших умирала. Еще опаснее оказался энцефалит, выявленный некоторое время спустя водной из провинций Австралии — от него умирало почти три четверти заболевших. Дали о себе знать американский, шотландский, японский энцефалиты. Все эти недуги появились не вдруг, породил их не двадцатый век. Просто раньше, когда людей было мало, болезнь тлела, изредка нападая на кого-нибудь, и на нее не обращали внимания. Кроме того, энцефалит не распространяется широко, подобно гриппу, скажем, а поражает людей в одном каком-нибудь районе. На каждом континенте — своя форма болезни. Кто переносит энцефалиты? Комары? В некоторых местах — да, они. Но, видимо, не только они…

Вот и Дальний Восток. Экспедиция разделилась на два отряда. Один, северный, разместился в поселке лесорубов, в центре таежного района, где в это время как раз вспыхнула эпидемия энцефалита. Второй отряд остался во Владивостоке.

Северный отряд возглавила Елизавета Николаевна Левкович. Здесь, у самых истоков болезни, сразу бросались в глаза загадочные ее особенности. Заболевали почти исключительно те, кто работал в тайге. Энцефалит не распространялся в семье, жена и дети лесоруба, привезшего болезнь из леса, оставались здоровы. Врачи, фельдшеры, сестры, ходившие за больными, тоже оставались здоровы. Кто и как переносит болезнь? Комары? Так думали в Москве. Но тут, на месте, пришлось отказаться от этого предположения. Болезнь распространялась ранней весной, до вылета комаров.

Зильбер навестил женщину, первой заболевшую той весной. Она поправилась и могла отвечать на расспросы. Что она делала, куда ходила в последние недели перед болезнью? Подробно, день за днем. Стирала, мыла полы, готовила обед — ничего особенного. Один раз ходила на огород — муж расчистил в тайге участок под овощи. Помнит, что, вернувшись, увидела клеща, впившегося в руку.

Клещ! Но это пока догадка. Надо проверять. На всякий случай, людям, работающим в лесу, посоветовали остерегаться клещей.

Некто или нечто? - _25.png

А больных становилось все больше. Человека валит с ног. Сильнейшая головная боль, рвота, высокая температура, иногда судороги. Приходили калеки, перенесшие болезнь в прежние годы.

Да, скорее всего — болезнь вирусная. Да, скорее всего переносится она клещами. Но это все пока что разговоры. Надо поймать, уличить и возбудителя и переносчика.

Мышам впрыскивали жидкость, взятую из спинного мозга больных полиомиелитом. Она была очищена от бактерий и могла содержать только одно заразное начало — вирус. Если мыши заболеют, значит, болезнь наверняка вирусная. Ее можно тогда перепрививать от мыши к мыши, накапливая вирусные частицы для опытов, для производства лечебных сывороток и вакцин.

И вот настал день, когда Левкович и Михаил Чумаков, один из самых молодых участников экспедиции, увидели в клетке мышь, волочившую парализованные задние лапки. Да это энцефалит, вирус пойман! Вирусные частицы поселяются в нервных клетках, разрушая их. Если поражены клетки, ведающие движением, то паралич; если вирус атаковал клетки, ведающие зрением либо слухом, то человек может ослепнуть или оглохнуть. Опасен, очень опасен этот вирус, пролезающий в головной мозг, казалось бы, так надежно защищенный всевозможными барьерами.

Вирус пойман. Но еще много опытов было поставлено, еще не раз возникали сомнения (а вдруг это лишь спутник заразного начала, а вдруг в материал, которым заражают мышей, попали бактерии и они-то и вызывают болезнь), прежде чем ученые могли сказать твердо: возбудитель выделен. Из Японии на пароходе привезли закупленных для экспедиции обезьян. На них и на мышах еще и еще раз проверяли— точно ли, что пойман, уличен вирус. Да, картина болезни у обезьян такая же, как у человека — все равно, взят возбудитель прямо от людей или привит предварительно мышам.

Работать было неимоверно трудно. Люди, страдающие болезненной подозрительностью, да и просто злобные невежды, вдруг распустили слух, что приехавшие из Москвы ученые намеренно разносят японский энцефалит.

Ученые работали, не думая об опасности заражения, которой подвергались буквально ежечасно. Некогда было. И вот беда пришла. Пришла неожиданно, как всегда. Тяжело заболел Михаил Петрович Чумаков. Его привезли из северного отряда, из поселка лесорубов, в Хабаровск. В больничной палате, в полубреду, испытывая отчаянную головную боль, он пытался припомнить, когда и где заразился. Да, конечно, козел… Он был связан, и лаборантка Галина Николаева держала его, но когда Чумаков ввел ему шприц, козел дернулся, игла сорвалась, брызнула жидкость. Жидкость, содержащая миллиарды деятельных, живых частиц вируса энцефалита. Чумаков велел Николаевой немедленно протереть лицо и руки ватой, смоченной в спирте, и отправиться под душ. А сам, как видно, забыл все это проделать.

В Москву его привезли уже осенью. Он был плох — руки едва шевелились, голова из-за паралича шейно-плечевых мышц падала на грудь, почти совсем пропал слух. Врачам удалось спасти Чумакова. С течением времени восстановились и подвижность мышц и слух. И доныне Михаил Петрович в строю.

Вторым заболел Владимир Дмитриевич Соловьев. Он присоединился к экспедиции во Владивостоке. Ему доверили доставленных из Японии обезьян. Одна из них, уже пораженная энцефалитом, исцарапала и покусала Соловьева. Казалось, что молодой, полный сил Соловьев никогда уже не вернется к научному творчеству — вирус ослепил его. Но через несколько месяцев зрение стало понемногу восстанавливаться. Соловьев выздоровел, стал известным ученым.

Когда экспедиция возвращалась осенью 1937 года в Москву, вирус, уже в поезде, свалил с ног еще одного из ее участников — заболела энцефалитом лаборантка…

Значит, клещи. Доказано, что они, присасываясь к телу человека, могут внести в кровь вирус энцефалита. Но от кого заражаются сами клещи? От больных людей, как это происходит с малярийными комарами, скажем? Однако же в глухой тайге найдены клещи, пораженные вирусом, которые вряд ли когда соприкасались с человеком. Да, не все тут ясно…

24
{"b":"844848","o":1}