— Мисс? — соткалась из темноты Эмми рядом с моей кроватью уже после того, как часы отбили полночь, и эхо их звона пронеслось по всей «Розе». — Вам не уснуть?
Наверное, я была единственным человеком в мире, который мог искренне радоваться появлению призрака посреди ночи.
— Да. Не уснуть после сегодняшнего. Неспокойно.
Горничная сочувственно вздохнула.
— Это да… Ужас-то какой, мисс Тесса. Мы все так рады, что с вами ничего не случилось…
Думаю, что да. Рады. Ведь по сути, я их единственная связь с реальным миром. И если я исчезну, то верхние этажи снова окажутся отрезаны от нижних.
— Спасибо тебе, Эмми, — искренне поблагодарила я привидение. — Если бы не ты, я бы наверняка не успела сбежать. И меня бы убили.
— Не надо говорить такие ужасы, — попросила меня девушка. — И знайте, если вы умрете в «Розе», то на самом деле вы просто подниметесь наверх. И останетесь с семьей. Это не самая плохая судьба, поверьте.
Эмми говорила с полной уверенностью. А я ее не испытывала.
— Но… это ведь тоже неправильно, — ответила ей я. — Ведь после смерти души должны попадать в Рай. Или в Ад. А не оставаться на земле. К тому же, что случится, если однажды «Белую розу» снесут? Что тогда произойдет с душами Дюпонов, которые заперты здесь?
На это сказать Эмми оказалось нечего. По крайней мере, переубеждать она меня даже не попыталась. Возможно потому что и сама понимала — неправильно стольким человеческим душам оставаться на земле после смерти.
— Я посижу с вами, пока не уснете. И все будет хорошо… — мягко и ласково произнесла горничная, поправив мне одеяло. — Хотите, расскажу сказку?
На это предложение я только фыркнула.
Мне рассказывала перед сном сказки разве что бабушка Мэгги. Да и то я не уверена. Ничего такого в моих детских воспоминаниях не сохранилось. И тем интересней было послушать сказку на ночь от призрака.
— Расскажи, — легко согласилась я и приготовилась слушать.
Горничная присела на краешек моей кровати и задумчиво прикрыла глаза, словно вспоминала что-то.
— Я буду рассказывать, а вы закрывайте глаза и слушайте…
Так я и сделала, устраиваясь поудобней.
— Давным-давно далеко за морями жили на свете два брата, — голос Эмми тек мерно и неспешно, как воды Миссисипи. Он был глубоким и мягким. Он успокаивал и убаюкивал.
Стало все равно, что она говорит, казалось, будто я даже не понимаю сути истории, но каждое сказанное слово отпечатывалось в памяти, как клеймо.
— Родители их рано умерли. Старшего брата только-только признали взрослым, а младший еще был так юн, что считался едва ли не ребенком. И старший брат заботился о младшем так сильно, как мог, оберегал от всего зла в мире. Но однажды случилась беда — младший брат пропал. И найти его никак не удавалось. Старший брат был безутешен и винил себя в том, что не смог уберечь любимого брата… Но младший брат вернулся домой сам. Он был бледен, слаб и изранен…
На этом я и заснула, так и не узнав, что же дальше произошло с двумя братьями. Наверное, к лучшему. Что-то подсказывало мне, что это сказка без счастливого конца, и младший брат так и не поправился…
Спала я после сказки Эмми спокойно и даже снов не видела. Ночных визитеров, слава Богу, тоже не было. Можно сказать, что ночь удалась на славу. И встала я непривычно рано. Хотя позволила себе полежать в постели подольше, наслаждаясь тишиной и покоем не пробудившейся «Белой розы».
А еще на сердце теплело от мысли, что самая моя ярая ненавистница должна покинуть «Белую розу». От одной мысли об этом становилось легче дышать. Хотя было немного… неудобно, что ли? Все-таки тетя Вирджини здесь родилась, росла всю жизнь, а теперь ей приходится искать себе другой дом только потому, что я приехала…
Встав, я уже практически по привычке подошла к окну, чтобы проверить, на месте ли Кройц. Он действительно стоял там же, где я уже привыкла его видеть. Вот же невыносимый тип… Как он ухитряется упорно торчать под окнами «Белой розы» столько времени? И зачем ему все эти муки? Надеется, что не выдержу и выйду к нему сама? Так не дождется.
Одевшись и приняв душ, я все-таки сошла вниз, чтобы устроиться в гостиной с ноутбуком. Вид пустого дверного проема в моей комнате наводил тоску, а гостиная была уютной и красиво обставленной комнатой.
Там меня и обнаружила тетя Вирджини.
Увидев ее, я еле удержалась от того, чтоб сбежать куда подальше. Но на этот раз она не казалась настолько яростной. Скорее уж скорбной и смирившейся со своей участью.
— Празднуй победу, гадючка, — зло хмыкнула она, поджимая губы. — Как быстро ты прижилась в доме… «Роза» тобой не брезгует. Родственники благоволят… А ты знаешь, почему же моя дорогая старшая сестра так легко восприняла твое здесь появление? Почему она тебя не ненавидит?
Одетая во все черное, Вирджини Дюпон казалась ангелом смерти.
— Не знаю. И знать не хочу! — поспешно ответила я, уже понимая, что мне в очередной раз хотят сказать какую-то мерзость.
Тетя Вирджини рассмеялась с каким-то мрачным, злым весельем.
— О нет. Хочешь. Я знаю, что хочешь. Жаннет не отличается всепрощением. Никогда не отличалась. По милости Анаис она оказалась в инвалидном кресле, едва не погибла… Ее должно трясти от одного твоего вида. Ни мужа, ни детей… Ничего этого не было у Жаннет и уже не будет, потому что однажды Анаис решила, что старшая сестра зажилась на свете. Но теперь посмотри, как мила с тобой моя сестричка.
Следовало заткнуть уши. Убежать. Куда угодно. Только чтобы не слышать того, что собиралась сказать мне тетя Вирджини.
Но она оказалась права. Я действительно хотела услышать… Я хотела знать. Поэтому и сидела не шевелясь, как глупый бандерлог, которого заворожил удав Каа.
— Она может простить только в одном случае, дорогая моя племянница. Только если она отомстила. Ответила ударом на удар. Тогда ее ярость отступает, и Жаннет успокаивается, — вкрадчиво произнесла белокурая красавица в черном. — Чтобы Жаннет жить спокойно дальше, она должна была причинить Анаис равный вред.
Сказав это, женщина развернулась и вышла из гостиной. А ее яд остался.
Сказала ли Вирджини Дюпон мне правду? Часть меня готова была поверить в слова женщины.
— Папа, как же мне тебя не хватает, — тяжело вздохнула я, закрывая глаза.
Причинить равный вред… Из-за мамы тетя Жаннет стала калекой. Но ведь добивалась мама совершенно другого. Она хотела убить сестру. Означает ли это, будто тетя… убила мою маму? И если да, то как мне жить теперь?
На эти вопросы не было ответа.
Тихо вздохнув, я открыла ноутбук и полезла проверять почту.
Друзья из Нью-Йорка не писали. Папа — тоже. И бабушка Мэгги. Словно я оказалась в вакууме, словно за пределами Нового Орлеана мира больше не существует. Неужели требуется всего несколько дней, чтобы забыть про близкого человека?
— Что, жалеешь себя? — возник передо мной Джой, с издевательской ухмылкой. — И с чего бы вдруг? Спаслась от пса, выжила озлобленную тетку из «Белой розы»… Ты пока что победительница, крошка Тесса. Вся в мать. Так почему ты так расстроилась?
Как будто бы он мог понять причину моей грусти…
— Почему молчишь? — не отставал Джой. О да, ему всегда нужна была реакция, он ее добивался, а потом с наслаждением смаковал.
— Потому что тебе мне нечего сказать. Уходи, Джой. Я не хочу с тобой разговаривать.
Призрак скривился… и ушел.
Странно… Каждый раз, когда я напрямую приказывала ему оставить меня в покое — Джой действительно исчезал. Как будто… Как будто бы я имею над ним какую-то власть. Но ведь это чушь… Я не медиум и не экстрасенс…
Вот только кто тогда?
Все мои «ведьминские» родственники хором твердят, что колдунам видеть мертвых несвойственно. Но я — вижу. Дара у меня нет. Я не могу колдовать, но при этом общаюсь с умершими…
И…
Вот же черт…
Я ведь перехожу в потусторонний мир…
Почему я раньше об этом не задумывалась?..
Я спокойно перехожу из мира живых в мир мертвых и даже особой разницы не ощущаю… И если это не колдовской дар, то что тогда? И откуда во мне эти способности? Сами появились, что ли? Как плесень? В последнее как-то не верилось. Ведь все твердили, что дар переходит исключительно по наследству. От отца.
