Иберийцы же явно если и хотели выбрать себе невест, то делать это собирались со всем возможным тщанием. Они были очаровательно милы со всеми барышнями, которым их представляли, но ни одной не оказывали знаков внимания, которые позволяли бы рассчитывать на что-то большее, чем один танец. Хотя с Глорией и Мануэль, и Теодоро танцевали дважды, и от третьего танца удерживала их, как мне показалось, лишь опаска прослыть безумно влюбленными в мисс Грей.

Через час слегка запыхавшиеся молодые люди решили передохнуть в обществе дам более почтенного возраста, с которыми сидела также и я. Разумеется, никто в этой компании не имел намерений танцевать, а меня после знакомства и вовсе сбросили со счетов.

— Что вы так бурно обсуждали, сеньоры? — осведомился у собравшихся дам Теодоро Де Ла Серта, даже не пытаясь скрывать лукавства.

Оба молодых человека наверняка прекрасно понимали, кто стал этим вечером главной темой для большинства разговоров.

Мои собеседницы, дамы в высшей степени благопристойные, смешались и достойного ответа подобрать не смогли. Де Ла Серта довольно переглядывались.

И удержаться я не смогла…

— Разумеется, мы обсуждали вас, джентльмен.

Я говорила слишком уж смело… Но, пожалуй, выражение лиц собравшихся стоило того, чтоб на пару секунд забыть, что я леди самых строгих правил.

Сыновья иберийского посла даже не сразу решили, как следует реагировать на мои слова.

В итоге все же засмеялись.

— Вы так откровенны, сеньорита…

Тут произошла заминка.

— Леди Ева, — холодно напомнила я, чуть поджимая губы.

— Ах да! Разумеется! Леди Ева, — небрежно отмахнулся от меня Мануэль Де Ла Серта.

Мне показалось, будто меня походя раздавили как какую-то букашку. Даже имя — и то не сочли нужным запоминать. Имя дочери хозяев дома.

— Вы просто очаровательны, — дежурно улыбнулся мне на это Теодоро.

В горле что-то предательски сжалось.

— Благодарю вас, — безразлично откликнулась я и опомнилась.

Ведь мои собеседницы не представлены семейству посла, что напрочь исключает возможность беседы.

— Леди, позвольте представить вам Мануэля и Теодора Де Ла Серта, сыновей маркиза Альяло, посла Иберии. Рекомендую их как весьма приятных джентльменов, — буквально пропела я. — Джентльмены, счастлива представить вам мою кузину, миссис Грей, друга нашей семьи миссис Диллан, леди Веронику Хартли, которую мы весьма ценим.

Разумеется, дамы в возрасте не могли привлечь внимания иберийцев больше молодых прелестниц, но прозвучавшая фамилия Грей молодых людей изрядно воодушевила, как и явное сходство между очаровательной мисс Глорией Грей и миссис Грей, ее матерью. Поэтому Эбигэйл Грей удостоилась всей возможной предупредительности со стороны иностранцев.

На мою же долю не выпало ничего. Ни лишнего слова, ни взгляда.

Дурнушка, пусть и богатая. И этого никак не изменить…

Но почему-то даже одно присутствие подле меня Мануэля Де Ла Серта делало меня до глупости счастливой. Сохранять фамильную невозмутимость Дарроу становилось все сложней с каждой секундой… Поэтому появление брата я восприняла как благословение Создателя.

— Первая, потанцуешь со мной? Я хочу немного отдохнуть, — обратился ко мне Эдвард, протягивая руку, которую я без раздумий приняла.

Если близнец что-то просил, значит, действительно нужно.

— Первая? — недоуменно переспросил Теодоро Де Ла Серта.

Эдвард широко улыбнулся и подтвердил:

— Первая.

И после меня втянули в очередной контраданс, который помог развеять ту тоску, овладевшую мною.

— Учти, я спасаю тебя, Второй, от общества навязчивых дам, — улыбнулась я близнецу.

А брат спасает меня от сладостного тумана, который воцарился в моей голове, стоило только объекту склонности устроиться поблизости.

— Первая, да ты влюбилась, — с беззлобной насмешкой произнес Эдвард, когда мы сошлись в очередной фигуре танца.

А вот это уже дурно… Брат, конечно, прекрасно знает меня и способен почувствовать мельчайшие изменения моего настроения… Но что, если и кто-то другой сможет также заглянуть в мое сердце?

Нет, подобного я совершенно не хотела.

— Настолько заметно? — взволнованно спросила я, с трудом справляясь со своим голосом.

— Не трясись, совершенно незаметно, — ласково обратился ко мне Эдвард. — Но я же твой близнец, я кожей чувствую, когда с тобой не все в порядке. Де Ла Серта не для тебя, Ева, ты же и сама знаешь.

На лице против воли появилась горькая усмешка.

— Знаю лучше кого бы то ни было… Не бойся, Второй. Пройдет пара недель и твоя Первая думать забудет об всяческих иберийцах.

Никогда я не отличалась влюбчивостью. Симпатии возникали редко и быстро угасали.

Папу даже беспокоила моя холодность, но матушка всегда с мягкой улыбкой говорила, что я всего лишь коплю силы для истинной любви.

И сейчас я ужасалась тому, что случится с моим бедным сердцем, если мама была права на этот счет. Что если Мануэль Де Ла Серта и есть та самая злосчастная истинная любовь?..

Впрочем, нет. Глупость. Все глупость.

— Да, ты словно изо льда. Все никак не могу дождаться, когда в тебе, наконец, заговорит цыганская кровь, и природа начнет бороться с воспитанием.

Я с мягкой улыбкой покачала головой. Насмешник. Подлый насмешник.

— На следующем маскараде я оденусь иберийской цыганкой, и дам тебе вдоволь насладиться огнем в моей крови.

Который и так сдерживает одна только моя воля. Кому как не Эдварду знать об этом?

Платье не меняет человека, который его надевает, но подчас раскрывает скрытые сторон натуры.

— Не могу дождаться, Первая, когда ты выйдешь в свет в подобном виде.

Маскарад… Маскарады я любила куда больше обычных балов. Маска на лице давала подлинную свободу быть собою.

Танец закончился, и я вернулась на свое прежнее место. Разумеется, Де Ла Серта уже покинули почтенных дам. Молодые люди вновь вернулись к танцующим.

Я украдкой вздохнула и не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться на старшего из братьев. Стоило же приглядеться получше, как мне не удалось сдержать дрожи: легкий черный флер тянулся за молодым иберийцем. Флер, который лишь немногие из собравшихся могли увидеть.

— Опять любуешься на предмет своих грез, Первая? — не упустил случая подшутить брат.

На это раз остроты я не оценила.

— Он проклят, Эдвард, — тихо произнесла я, чувствуя, как все внутри меня холодеет.

То, что я заметила, несомненно являлось следом колдовства. Черного колдовства.

Де Ла Серта требовалась помощь. Как можно быстрей. Но ведь нельзя было сказать иберийцу о нависшей над его головой опасностью. Мало кто верил в существование чар и тайных искусств. Те, кто обладал особым даром, никогда не открывались перед посторонними.

— Ты уверена? — переспросил меня озадаченно брат. — Я не вижу ничего подозрительного.

Не видит? Как же так?

— Уверена как в том, что меня зовут Ева Дарроу, — подтвердила я, не пытаясь скрыть обеспокоенность.

Черный след проклятия никуда не делся, сколько я ни моргала. Издалека не удалось понять, чем же наградили молодого Де Ла Серта, но простенькие сглазы никогда не бывают настолько черными.

В колдовстве я была искусней Второго, поэтому не сомневалась в том, что права я, а не Эдвард.

— Тогда нам следует как можно быстрее рассказать все отцу, — вздохнул брат.

И я с ним, разумеется, согласилась.

Верно. Отец наверняка придумает, как помочь Мануэлю Де Ла Серта, не привлекая лишнего внимания и не раскрывая чужакам наших семейных тайн.

— А теперь, Первая, будь любезна, обрати свое внимание на кого-то другого, иначе твой ибериец вскорости решит, будто ты задумала его убить.

Я незамедлительно последовала совету брата и до конца бала старательно не смотрела на старшего сына посла.

И все же, стоило хотя бы на секунду закрыть глаза, как перед внутренним взором вставало лицо Мануэля Де Ла Серта… Создатель, как же красив… И хорошо, слишком хорошо понимает, какое впечатление производит на дам… Нужно как можно быстрее выбросить этого молодого человека из головы, пока я окончательно не потеряла голову от любви…