Клайв и Мэри приехали вчера в самый разгар солнечного дня. Мы сидели на жерновах (у одной овцы хвост как колокольная веревка, у остальных коротковаты). Уэллс. Харди. Мейнард. С. Ричардсон. Кристабель едет на месяц в Грецию с Лесли Джоуитт500. Метафоры Мопассана501. «Опросник502». Гарем Литтона; скука у них; Кэррингтон503 – повариха, которая не выходит на работу по воскресеньям. Обсуждали, умен Эдди или нет. Тонкс504, Стэр505 и Мур. Клайв настаивает, что Тонкс влюблен в Мэри; она сдержанна. Вот о чем мы говорили. Потом я поехала с ними в Лэй [?], прогулялась под солнцем по холму за Эшемом и позволила сильному ветру дуть в безумные паруса моей старой ветряной мельницы, которая до сих пор приносит мне массу удовольствия. Я забыла, о чем думала во время прогулки; полагаю, вообще не думала, а вся трепетала от мысли, что нравлюсь Мэри, от своего успеха и т.д. Дома слушали музыку; у меня новый стол за 15 шиллингов; разговор с Л.; ощущение огромного счастья и легкости. Пошла посмотреть на звезды, но не смогла добиться нужного чувства восхищения (иногда это получается легко), потому что Л. сказал: «Иди домой. На улице слишком холодно».
13 сентября, понедельник.
Какое блаженство заканчивать дело, стенаю я. Это похоже на длительный, довольно болезненный и в то же время естественный волнительный процесс, который ужасно хочется оставить позади. О, какое облегчение просыпаться и думать, что все кончено, – облегчение и разочарование, я бы сказала. Речь о романе «На маяк». Меня злит тот факт, что на прошлой неделе пришлось потратить 4 дня на то, чтобы добить статью о де Квинси, которая завалялась с июня; пришлось даже отказаться от £30 за эссе об Уилле Кэсер506; надеюсь, через неделю я завяжу с этой убыточной беллетристикой и успею вникнуть в Уиллу до возвращения в Лондон. Таким образом, к октябрю я планирую заработать £70 из своих годовых двухсот. (Жадность моя безмерна, поскольку мне нужны свободные £50 на персидские ковры, горшки, стулья и т.д.). Будь проклят [Брюс] Ричмонд, будь проклята «Times», будь прокляты моя медлительность и мои нервы. Но я все равно займусь Кобденом-Сандерсоном507 и миссис Хеманс508 и что-нибудь напишу о них. Теперь о книге [«На маяк»]. Закончив «Поездку в Индию» Морган чувствовал, что «это полный провал». Я же чувствую… Что? Немного выдохлась за последнюю неделю или две от постоянного писательства. Но в то же время есть слабое чувство триумфа. Если мои ощущения верны, то это самый большой текст, написанный моим методом, который, я уверена, выдержал проверку. Я имею в виду, что мне удалось докопаться до более глубоких чувств своих персонажей. Одному Богу известно пока, каков результат. У меня лишь разрозненные впечатления от процесса. Странно, что меня до сих преследует проклятая критика Джанет Кейс509, которая сказала, что «это все наносное… техника (про «Миссис Дэллоуэй»), а вот у “Обыкновенного читателя” есть нечто сущностное». Но когда ты весь в напряжении, то тебя легко задевает любая муха – чаще всего какой-нибудь слепень. У Мюир510 умная похвала, но недостаточно сильная, чтобы приободрить, когда я работаю, то есть когда мне не хватает идей. А еще этот последний фрагмент, в лодке, очень трудный, потому что материала не так много, как в сцене с Лили на лужайке; приходится писать прямолинейно и более напористо. Я замечаю, что использую символизм, но прихожу в ужас от сентиментальности. Может, все дело в теме? Но я сомневаюсь, что темы могут быть хорошими или плохими сами по себе. Они лишь дают тебе возможность продемонстрировать мастерство – вот и все. А еще я колеблюсь, ехать ли к Этель Сэндс; покупать платье или нет. К тому же я удивительно счастлива в деревне, и если бы я не испытывала неприязни к дефисам, то написала бы через дефис «состояние души», дабы подчеркнуть, что деревня – это само по себе особое состояние.
Вчера мы прогулялись с Ангусом по холмам в сторону Фалмера511. После стольких лет мы открыли для себя один из самых красивых, уединенных и удивительных районов в этих краях – он даже прекраснее, чем холм Сифорд-Тилтон, по которому мы гуляли под палящим солнцем в прошлый четверг. Лучи били прямо в голову, а бедный щенок пыхтел, высунув язык. Лидия и Мейнард пришли на чай.
15 сентября, среда.
Время от времени я буду снова использовать форму заметок.
Душевное состояние
Проснулась около трех часов ночи. О, опять начинается – ужас – как будто волна боли захлестывает сердце – оно вот-вот выскочит из груди. Я несчастна, ужасно несчастна! Боже, лучше бы я умерла. Пауза. Но чем вызваны эти чувства? Пытаюсь понять, откуда взялась волна. Размышляю. Ванесса. Дети. Неудача. Да, вот в чем дело. Неудача, полный провал. (Волна поднимается.) О, они еще и смеялись над моим выбором зеленой краски! Волна разбивается. Лучше бы я умерла! Надеюсь, мне осталось жить всего несколько лет. Я не могу больше терпеть этот кошмар (волна накрывает меня с головой).
Это повторяется несколько раз, с различными проявлениями ужаса. Затем, на пике кризиса, боль, вместо того чтобы достигнуть максимума, вдруг становится довольно расплывчатой. Я дремлю. Вздрагиваю и просыпаюсь. Следующая волна! Иррациональная боль, чувство неудачи; обычно это связано с чем-то конкретным, например, с моим выбором зеленой краски, или с покупкой нового платья, или с приглашением Дэди на выходные; одно накладывается на другое.
Наконец, наблюдая за своим состоянием так бесстрастно, как только могу, я говорю: «Возьми себя в руки. Хватит!». Я рассуждаю. Перебираю в голове счастливых людей и несчастных. Готовлю себя к тому, что надо собраться с силами, отбиться, вырваться. Я будто ослепла и иду на ощупь. Чувствую, как рушатся преграды. Говорю себе, что это не важно. Ничто не имеет значения. Я деревенею и выпрямляюсь; снова засыпаю и просыпаюсь, чувствуя приближение очередной волны; вижу, как начинает светать, и думаю, спасут ли меня дневной свет и завтрак; затем слышу шаги Л. в коридоре и имитирую как для себя, так и для него абсолютную жизнерадостность, а к концу завтрака становлюсь в целом бодрой. Всем ли знакомо подобное состояние? Почему я так плохо себя контролирую? Это не заслуживает ни похвалы, ни любви. Это причина многих моих потерь и страданий.
28 сентября, вторник.
Я планировала ежедневно описывать свое душевное состояние. Но оно всегда исчезало (типично) и в то же время возвращалось достаточно часто, чтобы считаться важным. Сегодня вечером льет дождь; у нас затишье в связи с отъездом Нелли. Поэтому я попытаюсь, пока пальцы не замерзли, а мысли не устремились к камину, записать здесь все, что смогу вспомнить.
Сильная депрессия. Должна признаться, она одолевала меня несколько раз, начиная с 6 сентября (или около того). Как же странно, что я не могу разобраться в причинах, – то есть она возникает не из-за чего-то определенного, а на ровном месте. «Ничего там нет» – именно эта фраза пришла мне на ум, когда я сидела за столом в гостиной. Очень любопытно; к тому же поймала себе на мысли, что впервые за много лет я бездельничаю, не будучи больной. Мы гуляли, а в хорошую жаркую погоду совершали дальние вылазки. Я писала последние страницы романа «На маяк» (предварительная версия закончена 16 сентября). Как-то так вышло, что я перестала читать. Охоту на зайцев пропустила. Однажды вечером мне в руки попала книга Джеффри Скотта об архитектуре512, и во мне вспыхнула искра движущей силы. Это важный урок: никогда не прекращать использовать свой мозг. Так я и сделала. По причине моей бесхозяйственности я осталась без гостей и почти без писем; изо дня в день стояла жара; нарастало ощущение пустоты, и тогда я начала подозревать, что моя книга тоже пуста; а где-то там, за холмом, жужжала, цвела и пахла Несса; а однажды вечером у нас случился долгий спор. Начала его Вита, которая явилась вместе с Планком513, а Л. (я так считаю) испортил встречу, нахмурившись после моих слов о том, что он недоволен приходом гостей. Л. замолчал и сидел с кислой миной. Он отрицал, что был зол, но признал, что моя привычка приписывать ему и другим людям чувства часто вызывает такой эффект. Я увидела себя со стороны и почувствовала, как мой блеск, гениальность, обаяние, красота (и т.д. – все то, в чем я была уверена столько лет) тают и исчезают. По правде говоря, я всего лишь пожилая неряшливая суетливая уродливая некомпетентная женщина, тщеславная, болтливая и никчемная. Это было отчетливо и доходчиво. Потом он заявил, что в последнее время наши отношения в целом не так уж безоблачны. Проанализировав свое душевное состояние, я призналась, что была раздражена, во-первых, необходимостью уделять много внимания собакам (Гризель страдает от жары514); во-вторых, уверенностью Л., что мы можем позволить себе нанять садовника на полный рабочий день, построить или даже купить ему коттедж и приобрести террасу под сад. Я сказала, что мы в таком случае свяжем себя обязательствами приезжать сюда и не сможем путешествовать, а жизнь только и будет крутиться вокруг Монкс-хауса. Я заявила, что это, конечно, не для меня и что я не хочу тратить такие деньги на сады, когда мы не можем позволить себе ковры, кровати или хорошие стулья. Думаю, Л. обиделся, а я пожалела о своих словах, но все же сказала их не со злостью, а в интересах свободы. Слишком много женщин держат язык за зубами и втайне осуждают свое бескорыстие, а это портит отношения. Потом атмосфера в доме заметно улучшилась, на выходные приехал Томми [Томлин], а меня снова захлестнула работа, но напряжение оказалось настолько сильным, что я, как выяснилось, даже не заметила погружение в пучину уныния.
