Седовласый, что-то рассматривавший у себя под ногами, поднял на неё быстрый взгляд и выразительно приподнял бровь:

— Что?

— Как попасть в Университет? Полагаю, нужно подать запрос на поступление... пройти приёмную комиссию и сдать экзамены, — девушка нервно дёрнула плечами и жалобно улыбнулась. — Но как это сделать?

— Стойте на месте и не мешайте, мисс, — вместо ответа бросил он, заставив Агнессу снова зябко поёжится.

И почему в его голосе она услышала неприкрытую угрозу?

— И в мыслях не было... — помотала она головой и замолчала.

Наверное, лучше не привлекать лишнего внимания. Пускай делает, что нужно... а она просто тихо постоит в сторонке и посмотрит. Может, что полезное заметит?

Мужчина совершенно естественным жестом поддёрнул низ камзола и присел, коснувшись пальцами брусчатки. Агнесса едва удержалась от изумлённого возгласа, когда на её глазах ногти огрубели и удлинились, загибаясь чёрными кинжалами когтей, а из-под края камзола развернулся и скользнул по земле длинный хвост. Движение его было быстрым и раздражённым, словно у рассерженного кота, и, пожалуй, могло бы показаться забавным, но Агнессе совершенно не хотелось смеяться. Всё, о чём она могла думать: «Господи, опять демон!».

Тем временем предмет её мыслей взрезал когтями гладкие камни, как податливую глину, и вдоль проделанных линий разливалось зловещее алое пламя, очерчивая узор довольно сложного сигила. Во всяком случае, Агнесса едва ли смогла бы его досконально запомнить и воспроизвести, несмотря на то что наблюдать ей, вроде как, не возбранялось.

Когда была замкнута последняя линия, сигил вспыхнул так ярко, что девушке даже пришлось зажмуриться, но почти тут же сияние потухло, сменившись еле заметным тлением.

— Княжна, подойдите, — с отчётливыми повелительными нотками проговорил демон — почему-то теперь по-английски, выпрямляясь и отряхивая пальцы, с которых срывались искры, гаснувшие ещё в полёте.

Девчонка, не обращающая ни малейшего внимания до этого на происходящее, вскинула на своего провожатого хмуро-раздражённый взгляд, но подчинилась. И, как только она приблизилась, демон без тени эмоций взрезал когтем себе ладонь и, обмакнув в проступившую смолисто-чёрную жижу, которую у Агнессы язык не повернулся назвать «кровью», палец, бесцеремонно мазнул им по чистому девичьему лбу.

— Эй! — восклицание, судя по всему, было одинаковым на любом языке, равно как и непередаваемое выражение брезгливости и возмущения, когда демон пресёк попытки девочки стереть оставленную метку.

— Оставьте. Так нужно. Теперь — повторяйте за мной... — наставительно сказал он, после чего выдал длинную и сложную тираду, из которой Агнесса смогла выловить не более двух знакомых слов.

Зато на основании их — базовых «ключей» ритуала, она поняла, что говорил демон на пресловутом «вавилонском» языке, общим для всех существ как по эту сторону, так и за Гранью. Смысловой конструкт использовался как основа для всех заклинаний, но, увы, отличался филигранной точностью звучания и сумасшедшей сложностью формулировок.

Виленская, вытаращившаяся на демона, только разинула рот и, предсказуемо, не повторила ни слова — лишь громко и требовательно что-то воскликнула. Седовласый, тонко усмехнувшись, не меняя интонаций и скорости, повторил формулу. «Княжна», посопев совершенно неподобающим для благородной леди образом, запинаясь и безбожно коверкая фонемы, воспроизвела сказанное. Демон, предсказуемо отрицательно помотал головой и вновь, тем же ровным и спокойным тоном проговорил заклинание.

Со второй провальной попытки Агнесса начала внимательно вслушиваться в звучание и повторять фразу про себя. Как оказалось, разбитая на уже отчётливо слышимые словоформы, она состояла из трёх логически связанных частей, каждая по пять слов. Запомнить на слух оставшиеся тринадцать не составило труда, а вот княжна, судя по всему, испытывала некоторые сложности. Справедливости ради, Виленской, скорее, мешал её крутой нрав, а также то, что демон совершенно бесстыжим образом издевался над ней, повторяя одну и ту же фразу заевшей пластинкой и даже не пытаясь пояснить, где она ошибается. Та же была в полушаге от форменной истерики — губы дрожали, в глазах стояли слёзы, а лицо раскраснелось. С каждой новой попыткой получалось всё хуже, и Агнессе было очевидно, что девочка, скорее, расплачется, чем сумеет одолеть неповоротливую фразу.

— Извините... — шагнула она вперёд, собрав всю свою решимость в кулак.

Две пары глаз — пламенеющие демонические и блестящие человеческие — вперились в неё, каждая со своим взглядом.

— Чего тебе?! — выпалила девчонка, краснея ещё сильнее — как же, кто-то стал свидетелем её позора!

— У вас идеально получается первая часть композиции, — Агнесса слегка склонила голову, подкрепляя мягким жестом свои слова. — Постарайтесь произнести первое слово второй части с протяжённостью гласных два-три-два.

Следом она тут же озвучила слово, как то должно звучать, и ободряюще улыбнулась княжне. Та, шмыгнув носом и продолжая сверкать глазами, какое-то время помолчала, а затем почти без запинки повторила. Правильно.

— Прекрасно! — вновь кивнула Агнесса. — Теперь — вторая часть фразы, целиком...

Демон, наблюдающий за ними с лёгким прищуром, внезапно хмыкнул.

— Сказано — «девчонка должна поступить». Но не уточнили, какая именно девчонка, — с этими словами он, пугающе плавным движением приблизился к Агнессе и протянул к ней руку.

Девушка ощутила, как по её лбу точно смолой мазнули. Ни возразить, ни отпрянуть она не успела — только моргала ошарашенно, почти против воли потянувшись рукой стереть липкую гадость.

— Оставьте. Так нужно, — с тонкой и совершенно потусторонней ухмылкой протянул демон, отведя в сторону её ладонь.

А затем снова повторил уже набившую оскомину фразу.

И Агнесса, как, порой, это случалось с ней, разозлилась. Мельхиор тоже бывал чрезвычайно несносным и надменным — это, пожалуй, общее качество для всех демонов. Но если на «карманного» у неё была управа, то этого оставалось только игнорировать.

— Княжна... — твёрдо обратилась она к девочке, чьё лицо теперь выражало потрясающую гамму эмоций — осознание предательства, растерянность, беспомощность и злость. — Вторую часть, ещё раз. У вас прекрасно вышло в последний раз. Пожалуйста, повторите.

Виленская, будучи, очевидно, далеко не дурой, быстро смекнула, что после такой выходки демона у неё может не быть «отходного пути», на который она, очевидно, рассчитывала. Это стало достаточным стимулом собраться с мыслями и подключить некие скрытые умственные резервы. Во всяком случае, потребовалось ещё не более десятка подходов, чтобы она смогла целиком и без запинок воспроизвести заклинание.

— Чудесно, — не выражая никаких эмоций, проговорил демон и, шагнув к слабо светящемуся сигилу, протянул над ним руку.

Агнесса увидела, как неестественно медленно в середине взрезанной ладони собралась большая капля крови и нехотя отделилась от неё, падая в центр печати.

— Давайте, — хлестнул резкий приказ и девушки, переглянувшись, хором, не сговариваясь, произнесли формулу.

В следующий же миг сигил снова полыхнул живым и злым огнём, но теперь всё это пламя устремилось к единственному лучу, что был направлен на чёрную стену куба. Естественным и живым продолжением «рисунка», луч коснулся стены, растекаясь в стороны идеально ровными и правильными линиями, образуя вытянутый вертикально прямоугольник, формой и размерами очень похожий на...

Дверь.

Агнесса изумлённо моргнула, не в силах даже ощутить радость от причастности к первому в жизни самому настоящему сложному ритуалу.

— Сработало, надо же, — с тихой ноткой глумления буркнул демон, а затем вальяжно махнул когтистой рукой в сторону светящегося прямоугольника. — Кто первый?

Новый обмен взглядами, и княжна, сжав губы в тонкую линию, чтобы никто не заметил их дрожи, отвернулась.

— Иди ты... — проворчала она, и было не совсем понятно, то ли это приказ, то ли мольба.