Будучи мёртвым, иммигрант выглядел совсем жалко. Шаман испытал такое отвращение, что чуть не плюнул на труп. На это не было времени — да и грудь слишком болела от сломанных рёбер.

Нужно было торопиться. Из-за Саргия он упустил драгоценное время. Тот, что называл себя сыном Освободителя, снова взялся за тьму и грозил полностью её остановить.

Что-то предпринять Насиф уже не мог — не хватило бы сил, драка слишком вымотала его. К тому же, его оппонент со светом управлялся в совершенстве. Такой мощи трудно было что-то противопоставить, особенно сейчас, в момент, когда инициатива ушла из рук шамана.

Тяжело вздохнув, Насиф уставился на горизонт — и тут же удовлетворённо усмехнулся. Он увидел вдали маленькую тёмную точку. Шаман мигом представил, как может обернуть её в свою пользу. Оставалось только добраться до места назначения.

Пошарив по карманам иммигранта, он нашёл пару обезболивающих и перевязочный пакет. Стоило сделать укол, как по телу разлилось долгожданное успокаивающее тепло. Теперь доковылять до цели будет уже не так сложно. Стараясь не смотреть на труп, Насиф двинулся в путь.

Солнце нещадно палило, будто собираясь сжечь прихрамывающего шамана: прыжок и удар в челюсть Саргия всё-таки стоили ему левой ноги. Он приложил все усилия, чтобы идти максимально быстро. Чтобы не дать мыслям занять разум, затуманить его сомнениями. Прилив боевой злобы прошёл. Остались только горечь и сожаления. Насиф сжал зубы, чтобы не поддаться боли. Не дать слёзам выйти наружу.

«Почему этот придурок просто не мог остановиться?!»

Даже после смерти брата он не чувствовал столько отвращения к себе. Казалось, будто бы Насиф уничтожил собственное отражение — сына вождя, отвергнутого собственным народом. С Саргием умерла не только надежда на лучшее будущее, но и остатки человечности шамана.

Жалеть о сделанном было поздно. Насиф убил последнего человека, которого мог назвать своим другом. И теперь понять могла его только тьма.

Мертвецы окружали его, кричали от боли и разочарования, пока Эдем сворачивался в трубочку. Они думали, будто их царству грозила гибель. Насиф понимал, что это всего лишь отсрочка. Даже если сегодня он проиграет, тени всё равно попытаются вернуться. Таков закон природы.

Тьма была здесь в самом начале — и она переживёт всех, оставшись в самом конце.

Чёрная точка всё увеличивалась в размерах. Она напоминала выбросившегося на берег кита, покрытого смолой. Циклопическая, угрожающая когда-то конструкция сейчас казалась безопасной, лишённой жизни.

«Катрине» словно подрезали крылья. Как и труп Саргия, она выглядела умиротворённой, готовой, наконец, умереть — и избавиться навеки от ненужных страданий. Вот только Насиф не собирался давать ей отдыха.

Томми сидел в испачканном грязью белом кителе прямо на борту, свесив вниз ноги. На лице его застыло ошеломлённое выражение — будто бы в очередной раз он столкнулся со смертью, которой не ожидал. Шамана это даже позабавило: сколько ещё рулевой должен пережить убийств, прежде чем привыкнет к дыханию тьмы?

Даже когда Насиф подошёл вплотную, Марцетти не обратил на него внимания. Зато из внутренностей катера выплыла бледная как мел Эмма. Увидев шамана, она мигом начала вытаскивать медицинские принадлежности. Спрыгнув на землю и взяв его сломанную руку, она принялась сооружать шину и бормотать себе что-то под нос.

Наконец, Томми соизволил посмотреть на шамана. Слегка наклонив голову, рулевой спросил:

— Конец света уже наступил?

— Нет, — искренне ответил шаман. — Но отсюда его уже видно.

— Где тебя так? — спросила Эмма, продолжая перевязывать руку. Она даже не подозревала, что этими руками Насиф убил единственного мужчину, которого она готова была полюбить после смерти мужа.

— Столкнулся… с неуместным сопротивлением, — почти что не соврал шаман. Кивнув в сторону катера, он поинтересовался: — А с вами что?

— Это Валентайн нас так потрепал, — с отвращением выдал Томми. Вырвавшись из объятий оцепенения, рулевой спрыгнул на землю. — Я попытался его удержать с помощью Катрины, однако, она не выдержала. Ей едва хватило сил, чтобы увезти нас подальше.

— Я не понимаю, — сказал Насиф, продолжая разыгрывать роль надёжного проводника и союзника. Ему даже стало немного жаль этих людей, которые доверили врагу свои жизни, пусть он и обернулся против них в последний момент.

Всё же, они никогда не были друзьями.

— Мы не вызвали Освободителя, — сказала Эмма и замерла, перестав завязывать руку шамана. — Валентайн и есть Освободитель. Мы собирались предотвратить конец света, а в итоге только приблизили его.

— Кто же тогда прибыл? — с наигранным интересом спросил Насиф.

Рулевой покачал головой.

— Мальчишка. Он назвался Джеком. Сказал, что может предотвратить катастрофу. Главное — задержать его отца как можно дольше.

Эмма закончила перевязку и вколола Насифу ещё дозу обезболивающего. Почувствовав прилив сил, шаман взмахнул руками и спросил:

— Так чего же мы ждём?

— А что мы можем сделать? — с унынием протянул Томми. — Катрина едва жива. Меня и Коннели просто порвут на куски, вздумай мы ринуться в драку. Всё кончено.

Насиф усмехнулся.

— Видите всю эту дрянь вокруг? Это ведь Эдем, верно? Так вот, я тоже могу его остановить. Только для этого мне понадобится твой катер.

— Катрина? Зачем?

— Она будет действовать как усилитель моих способностей, — не моргнув и глазом произнёс Насиф. Впрочем, он не сильно врал — судно действительно увеличило бы его мощь.

Пока сын Освободителя пытался предотвратить распространение Эдема, Насиф готовился вдарить из всех орудий, которые только были у него под рукой. Катер бы превратился в огромную антенну, транслирующую сигнал тьмы. В крюк, вонзённый в землю, не дающий Эдему отступить. Этому Джек точно ничего не сможет противопоставить. Механизмы Караса сдадутся. Сад Освободителя пожрёт весь мир.

У Насифа ещё оставался шанс победить. Стать новым богом.

— Ну, чего же мы ждём? — спросил он у рулевого. Томми пожал плечами.

— Мне кажется, это не самая удачная идея. Катрина не выдержит, я это знаю.

— Ты цепляешься за катер будто за живого человека. Подумай! Сейчас жизни всех людей мира поставлены на карту! Неужели ты не хочешь их спасти?

— Я и пальцем не пошевелю ради остальных, если придётся отдать её, — жёстко отрезал рулевой, сделав шаг вперёд. Не успел шаман отреагировать, как между ними возникла Эмма.

— Послушайте! — почти крикнула она. — Послушайте! Валентайн убил всех детей Саргия, возможно, он уже добрался до Джека. У нас нет выбора. Мы должны пожертвовать всем, даже собой, если потребуется. Я видела его истинное лицо. Я видела его связь с той дрянью, что поддерживает в нём жизнь. Это сам Город.

— Что? — протянул рулевой, совсем позабыв про Насифа. Эмма кивнула.

— Мы ещё можем предотвратить конец света. Надо разорвать их контакт. Тогда он станет уязвим. Посмотрите на меня! Посмотрите!

Глаза её горели ненавистью, по бледному лицу пошли красные пятна.

— Мы. Можем. Его. Победить.

— Только чего это будет стоить? — спросил Томми. — Ты сказала, что он связан с Городом, верно? Если разорвать контакт, ему ведь конец! Творение без создателя не выживет. С катерами и рулевыми ведь то же самое! Тогда все наши старания коту под хвост!

— Первый Город и не должен жить, — ответила Эмма. — Разве ты не понимаешь? Это опухоль на лице мира. Вырезав её, мы только окажем человечеству услугу. Ты ведь помнишь Нижние Уровни! Чёрт возьми, Томми, ты единственный из нас, кто разглядел их сущность! Ты видел, как работают утилизаторы. Скажи — думаешь, нам стоит продолжать жить вот так, в плену этого ненасытного организма, просто потому что так комфортнее?

Помолчав несколько мгновений, Марцетти кивнул.

— Ты права. Мы должны сделать всё возможное, чтобы прикончить Валентайна. Насиф, Катрина твоя.

— Спасибо, — почти без иронии произнёс шаман. — Я не забуду, что ты для меня сделал. И для нас всех.