— А как дела на фронте? — невинно поинтересовался Вик. Пробежавшая по лицу генерала тень сказала ему всё лучше всяких слов. Видимо, понимание отразилось на лице Вика, потому что генерал вздохнул и произнёс:
— На фронте дела плохи, потому что первенцы его просто сломали. Бойцов берут в окружение, мы несём огромные потери. Солдаты короля продвигаются так быстро, что со дня на день мы ждём, что они встанут под нашими стенами и начнут осаду. Мы не боимся проиграть. Мы просто не можем проиграть, потому что вы подарили нам огромное количество энергии. Мы можем сидеть в осаде годами — и вы не сможете пробить наш щит, потому что сами же его будете питать. Вот только будет слишком много погибших.
— Мы вроде говорили, что напрасных жертв не избежать.
— Да, среди солдат. Воин живёт, чтобы умирать за других, в этом весь смысл. А вот в случае осады обязательно пострадают обычные люди — а этого я всегда стремился не допустить. Толк от победы, когда от населения города останется лишь десятая часть? Но жертв не будет. С полковником мы вернём Отца — и тогда всё быстро встанет на свои места. Ваши армии склонятся перед нашим господством.
— Вы так уверены в полковнике, — заметил Вик. Его сигарета догорела, и он выкинул окурок в центр арены. Генерал последовал его примеру. — Но ведь это полная авантюра. Возвращение Бога, возможно даже из мёртвых — это же полный бред. Ваш совет старейшин всё это одобрил?
— Конечно, — генерал выглядел очень довольным, что Вик задал такой вопрос. — Одобрил сразу же после того, как я арестовал весь совет.
«Так вот оно что. Неудивительно, что ты так веришь в полковника. Два безумца нашли друг друга и теперь готовы опрокинуть мир, лишь бы их иллюзии стали реальностью».
— Совет арестовали недавно, — сказал Вик. — Потому что старейшины успели сместить вас с командования операцией по моей поимке.
— Хорошее наблюдение, капитан, — генерал наклонил голову набок, будто узник представился для него в новом свете.
— Но вы ведь как-то действовали и до этого. Неужели они вообще не знали о полковнике?
— Почему, конечно же знали. Просто не имели ни малейшего понятия о масштабности наших планов. Старики считали, будто бы Эймс просто перебежчик, узревший нашу истинную мощь и решивший заранее присоединиться к победителям. Они предоставили ему определённую автономность в обмен на данные о войсках Синдиката и их тактике. Им даже в голову не приходило, что я могу поддерживать с ним активный контакт. В итоге, они всё прошляпили — и за это им стоит сказать спасибо. В кои-то веки их халатность пойдёт на пользу нации.
Пока он говорил, середину арены пронзила ослепительная вспышка, из которой вывалилась очередная порция солдат полковника. Среди них была и Паркер. Она упала на колени и почти минуту приходила в себя. Положив руку на грудь, она судорожно дышала, будто ей не хватало воздуха. Торчавший когда-то ирокез теперь был аккуратно зачёсан набок. Всю её внешнюю нелепость будто смыло, словно она была красочной мазнёй ребёнка поверх шедевра мастера. В ней появилось некое благородство. Даже сидя на коленях и откашливаясь, теперь она выглядела как офицер родом из аристократической Семьи, а не как молодая дура, которую угораздило попасть на войну рулевой. Вик не сводил с неё глаз. Он до сих пор не мог поверить, как человека может облагородить появившийся в жизни смысл.
Был ли он у Вика? Он ведь был так уверен, что делает важную и полезную для общества работу — истребляя одних, спасает других. Оглядываясь на свою прошлую жизнь, он вдруг понял, что всё это время обманывал себя. Он постоянно говорил, что ему хватает того, что он делает. Что он прекрасно знает, кто он такой и смирился с этим. И всё же, сомнения постоянно точили его. Он проливал и проливал кровь, а мир почему-то так и не наступал. Конечно, всё сущее постоянно находилось в состоянии шаткого равновесия. Стоило кому-то подтолкнуть мир в одну сторону, как всё грозило низвергнуться в пучины хаоса. И только Вик спасал людей от маньяков, жаждавших войны. Он устранял смутьянов и восстанавливал равновесие. Но на смену одним мерзавцам приходили другие.
Может, Вик ошибался? Может, полковник действительно мог спасти их всех, вернув Освободителя? О каких конфликтах вообще могла идти речь в мире, в который вернулся Бог?
«Вот только он уже сбежал от нас один раз. Что помешает ему сделать это снова?»
Вик сжал зубы. Нет, он не должен сомневаться. Сомнения убивают решимость, а без решимости до смерти всего один короткий шаг. Даже если каким-то невероятным образом полковник сумеет вернуть Освободителя или же возродить его из мёртвых, он сильно ошибается, считая, что таким образом положит конец всем человеческим распрям.
Эймс уже возложил на алтарь миллионы жизней, надеясь, что это поможет ему достигнуть цели. А что если его цель так и будет меняться? Что, если финал его миссии будет отходить всё дальше и дальше — и будет требовать всё больших жертв? Вик не мог позволить полковнику продолжать. Что бы здесь ни происходило, он положит этому конец.
Синтия бы обвинила его в страхе перед неизвестностью. Будь она рядом, Вик возразил бы, что любой порядок всё же лучше хаоса.
Сара, наконец, справилась с кашлем и поднялась во весь рост. Она нашла глазами Вика и тут же двинулась к нему, не обращая внимания на суетящихся вокруг солдат.
— Здравствуйте, генерал, — произнесла Паркер, бросив на сааксца опасливый взгляд. — Полковник велел передать вам, что прибудет с последним отрядом. А до этого все приготовления должны пройти согласно плану.
— Я бы предпочёл обсуждать такие вопросы с ним, а не с его посыльными, — процедил генерал. — Ничего, я сам отправлюсь в храм и поговорю с ним.
Паркер яростно замотала головой.
— Связь в ту сторону полностью перекрыта. Он сказал, вы не сможете перенестись.
Генерал раздражённо скрипнул зубами и выдал:
— Клянусь пятиединством, он испытывает моё терпение. Хорошо! Хорошо, я тебя услышал.
Генерал встал с трибуны, поправил плащ и направился к своим солдатам, бормоча под нос проклятия.
— Подождите! — окликнула его Сара. — Нам нужен будет транспорт.
— Попросите любого водителя снаружи, — проворчал генерал и махнул рукой.
— Куда мы отправляемся? — спросил Вик. Паркер огляделась, будто боялась, что их подслушают.
— Во дворец. Там мы будем ждать полковника, пока он не прибудет.
Она вернулась в центр арены и начала разговаривать с солдатами генерала. Один из них обильно жестикулировал, мотал головой, затем, видимо, поддался на уговоры девушки и начал сокрушённо кивать.
— Идёмте, капитан, — позвала Паркер. Солдаты повели их вверх по лестнице, а затем по длинному коридору к выходу. Вик зажмурился, снова увидев солнце: он даже и не понимал, насколько темно было внутри здания.
Снаружи структура казалась намного меньше, чем внутри: в основном из-за того, что большая часть здания уходила под землю. Если бы Вик не знал, что здесь находится огромная древняя арена, то он бы принял всё за обычный одноэтажный жилой дом.
Карас его удивил: понатыканные везде без какого-либо порядка одноэтажные и двухэтажные здания песочного цвета перемежались серыми многоэтажками, которые бы сильно не выделялись даже в Городе. Между первенцами и сааксцами было меньше различий, чем он ожидал. И всё же, архитектурой всё не ограничивалось.
Рядом с входом на арену на вымощенной камнем дороге стояла машина. Да не просто машина, а настоящий бронированный вездеход с шестью колёсами. На таком, пожалуй, даже не отказались бы прокатиться первенские армейцы. На броне Вик рассмотрел отчётливые отметины от пуль и тёмные пятна от огня. Машина явно отслужила свой срок верой и правдой. Похоже, что после активного использования на фронте её списали для езды по городу, где воины Союза не ожидали от врага превосходящей огневой мощи и могли без страха ездить даже с поношенной бронёй. Либо так, либо же у сааксцев была нехватка транспорта, и они использовали любую мало-мальски рабочую технику до полного отказа.
