– Меня должен выбрать камень. – Мне становится не по себе: до чего же безрассудно это звучит.
– Можешь ли ты предположить, к какой сфере относишься? – учитель садится на кровать, перед этим схватив тонкую тетрадь с полки.
Я не задумываюсь об этом, потому что сферы не до конца мне понятны, и выводы делать сложнее.
– Я понимаю, – со вздохом говорит Грэм, – порой люди сами не знают, кем являются. Камень залезет в твою душу и найдёт самое потаённое.
– Звучит пугающе и… откровенно.
– Ничего серьёзного. – Коши начинает шерстить страницы. – Здесь ты уже нажила себе проблем. Не прошло и дня.
– Это было справедливо, учитывая, как Владыка вас оскорблял и предвзято ко мне относился. Никто не заслуживает такого отношения.
Грэм фыркает, словно я изрекла редчайшую в мире глупость.
– Здесь всё не так работает. Земная политика чем-то сходится с нашей. Что мы, мелочные, можем сделать против тех, в чьих руках власть? Против тех, кто имеет сильнейших подданных и уважение? Владыка носит на голове корону, в то время как его правая рука умело управляет им, разделяя позолоченный головной убор.
– Покровители не отличаются внутренним миром от людей. Такие же алчные и бесчеловечные.
– Чувства – это единственное, что связывает нас с земными. Мы другие, Милдред, запомни. – Грэм откладывает тетрадь, поворачивается ко мне, сверкая чёрными глазами, виднеющимися из-за выбившихся вороньих волос. – Ты другая, поэтому тебе было приказано забыть прошлую жизнь. Или притвориться, что забыла.
– Мне до конца дней заниматься притворством? – раздражаюсь я. – Это неправильно. Я каждую минуту думаю о доме… О своём друге.
– Это станет твоей мотивацией, – говорит он так, будто мне нужно плясать от радости. – Если повезёт, ею будет кто-то, с кем ты сблизишься. В мире сфер уйма заговоров, интриг. Враги могут использовать близких против тебя, запугивать, шантажировать.
– Такое везде существует.
– Ты ещё мало, что понимаешь.
– По вашим словам лучше ни с кем не общаться? Откуда такие выводы?
У него могут быть причины, и я не могу судить его. Но мне такой совет не подходит. Я лучше пройду через ад, чем буду кого-то избегать.
– Первое занятие закончено. Только одно.
Покровитель достаёт из кармана ожерелье с чёрным ониксом в виде капли. Кровь, слеза, а может быть просто вода? Чёрные слёзы?
Чёрная кровь, олицетворяющая покровителей сферы Чёрного Оникса.
– Возьми его.
Я выполняю непонятную просьбу Грэма и сжимаю двумя ладонями тёплый камень.
Меня перехватывает что-то неизвестное, силой вытаскивает из реальности. Я проникаю вглубь камня, в его историю и его владельца. Вдыхаю горячий воздух, он жжет лёгкие, а затем отдаёт импульс по всему телу до самых кончиков пальцев.
В голове всплывает чьё-то воспоминание, картина.
В снегу стоит темноволосая женщина, она держит меч. Мутное облако стремительно летит к ней и резко проходит сквозь её тело. Женщина отлетает на несколько метров, изо рта ливнем хлыщет кровь. Лицо её тотчас же бледнеет. Она выкрикивает последнее слово, и я с трудом разбираю его среди шума падающего снега, скрипа чьих-то сапог и отдалённых голосов.
– Грэ-э-эм!
Глава 4
Когда я открываю глаза, осознаю, что уснула в комнате своего учителя. Если быть точнее, отключилась. Ониксовая слеза, зима, женщина со смольными волосами и в символичной одежде сферы. Кровь, фауг, смерть, белое облако, как в моих снах.
В комнате только я, пугающая тишина и чёрные стены.
Я поднимаюсь из глубокого кресла. Спина издаёт громкий хруст, оповещая о том, чтобы я больше не спала в неудобной позе.
Тотчас же входит Грэм. Его волосы завязаны в небрежный пучок, растрёпанный изнурительной тренировкой, с лица катится пот, а чёрная безрукавка прилипает к спине. Сейчас его руки кажутся массивнее, облачённые в нарукавники, вены пробиваются через плотную загорелую кожу.
– Я иду в душ, – говорит он и делает продолжительную паузу, роясь в шкафу со своими вещами. Он достаёт два коричневых полотенца, одно протягивает мне, а другое закидывает себе на плечо. – Ты идёшь со мной.
– Что это ещё значит?
– Я думал, ты знаешь, что такое душ. Мне предстоит провести тебе экскурсию по этому месту? – со всей серьёзностью произносит Грэм. – Сейчас утро, – продолжает он, игнорируя сказанные ранее слова. – Ты проспала двенадцать часов.
– Мне вряд ли удастся уснуть ночью, – я протяжно выдыхаю. – Какая тренировка будет сегодня?
– Немного потренируемся с мечом и пройдёмся по боевым искусствам, а дальше ты продолжишь своё занятие в библиотеке.
– Одна?
– Да, – Коши возмущённо сопит носом, – одна.
Мы минуем коридоры, освещенные яркими свечами и факелами. Моя обувь стучит по стеклянному на звук полу. Оникс под ногами не рушится, замок устойчивый, что вообще невозможно по его свойствам: он хрупкий и не переносит жар. Видимо, обиталище такое же, как и его жители.
Я подмечаю узоры на стенах: их полукруглые изгибы выстроены из кусочков топаза. С канделябров свисают цепочки, на которых в меру насажен отливающий опал. Ручки некоторых дверей изготовлены из алмаза. И всё это обустроено так, чтобы не разбавлять главный цвет сферы Чёрного Оникса. На мгновение я даже задумываюсь, что алмаз – дешёвая подделка, но потом вспоминаю, что я вообще не на Земле.
Я осматриваю прямоугольный потолок, на котором переливаются глянцевитые красные ромбы. Меня пугают размеры замка, приводят в ужас своей неизвестностью. Но почему? Дома, на Земле, столько стран и городов не были изведаны мною, и я чувствовала себя в полном удобстве. «Это совсем другое», – чуть не озвучиваю я.
За всё это время я увидела катастрофически мало покровителей. Они сокрушают. Но что бы было с замком, если бы каждый из них взял непозволительный отгул? Отсутствие пространства? Наверняка власть решает этот вопрос с помощью магии хранителей.
Будто обшарив мои мысли, появляются покровители. Мужчина, который вчера принёс мёртвую девушку на руках, одет в железные доспехи. Позади него стоит ему подобный, который крайне отличается своим видом: алая рубашка держится на одной пуговице, со рта разит перегаром, и он едва сосредотачивает взгляд на Грэме. Я дёргаю носом и отворачиваюсь: «аромат» недавно выпитого алкоголя отвешивает мне знатную оплеуху.
– Приветствую, – здоровается Грэм. Мужчина отвечает ему тем же самым. – Зейн, зайдёшь позже ко мне, – обращается он к пьяному.
– Без проблем, дружище, – отвечает тот веселящим голосом.
Они не тратят время на формальности, и мы с Грэмом поднимаемся на этаж выше, а затем заворачиваем в полностью поглощённый мраком коридор. Здесь несколько дверей и каждая из них приоткрыта. Звуки стекающей по трубам воды смешиваются в один и становятся похожими на шум волн, толкаемых ветром.
Я стараюсь сокращать расстояние между мной и Грэмом, чтобы не затеряться в непроглядном лабиринте. Когда он открывает железную дверь, та противно скрипит.
– Душ общий как для мужчин, так и для женщин. Когда закончишь, жди меня, ясно?
Приятные новости в приятный день после приятного сна!
– Да, – я натягиваю фальшивую улыбку и продвигаюсь в самый конец.
Я открываю тяжёлую ониксовую дверь в кабинку душа. Кто-то незадолго принимал здесь душ – пахнет мускусом и сандаловым деревом.
Я смываю с себя весь пот, всю грязь и пыль.
Начинается другая жизнь. Мне хочется убежать от неё каждый раз, когда я задумываюсь о доме. Разбавление рутины всегда удручали меня, а сейчас я это ненавижу. Новая жизнь пугает меня и одновременно чем-то манит. Влечение к силам, власти заставляет стыдиться себя. Я дёргаю головой, чтобы избавиться от этих мыслей, но от сопротивления они только нарастают.
Когда я заканчиваю, Коши ждёт меня, переодетый в верхнюю тунику, подпоясанную ремнём. Брюки те же, что и вчера, широковатые и воздушные. Сегодня на нём невысокие кожаные ботинки на замысловатых застёжках.
Я тем временем не заморачивалась с одеждой и надела то же, что и вчера.