Я прячусь за каменной стеной возле громадных ворот и наблюдаю за своим учителем. Он непоколебим, но потом его ноздри раздуваются, он сжимает челюсти и с лязгом засовывает меч в ножны.

Вдалеке идёт человек в серебряных доспехах, быстро и устремлённо – к Грэму. По его выражению лица видно, что он ждал его.

– Не стоило видеться здесь. Грэм Коши и покровитель Аметистовой сферы. Что подумают люди? – Грэм даже не оглядывается.

– Приветствую. Впредь будем видеться в городе, – звучит голос пришедшего. – Есть какие-то изменения?

– Обычная девушка с хорошим потенциалом. Думаю, вы ошиблись с Пророчеством.

– Вам нужно больше времени. Возможно сила скоро проявит себя. Насколько нам известно, это должно произойти, – покровитель выдыхает и оглядывает округу с расслабленным интересом. – Я буду молиться Касьяну: пусть это будет Милдред. Интересно, как сила может проявиться у человека?..

Деревянный меч рассекла я, а видения подтверждают догадки. Не нужно молиться. Это и есть я.

***

– Библиотека огромная, – произношу я, подняв голову вверх.

Я глазами пробегаю по высоким стеллажам с книгами, томами и целыми циклами. Тут пахнет бумагой, жжёным свечами, отдалённо клеем и чернилами. Я протягиваю руку к жёсткому коричневому корешку толстой книги, и она будто делится частичкой себя. От ветхих вещей всегда бешеные ощущения.

– Пропуск свободный, но вернуть, что взяла – обязательно. Невозврат наказывается. Следи за книгами в два ока, не оставляй на видном месте. Ответственность понести придётся тебе, если ты порвёшь, изрисуешь, замажешь. Вон там. – Грэм указывает на открытые настежь двери и тёмную комнату, в которой горит от силы пара свеч. – Пропишешься у мадам Бланчефлоер.

– Мадам… Что? У меня на языке кости прорастут, пока я буду выговаривать её имя.

– Запиши себе где-нибудь. Она не любит, когда её имя уродуют.

Мы проходим стеллаж с тонкими тетрадями, серией томов научной физики, молекулярной химии и молекулярной кухни. Здесь запах совсем иной – свежие глянцевые журналы и многолетние рассыпчатые книги без переиздания. Отдалённо доносится запах булок с карамелью.

Пройдя ещё один книжный лабиринт, мы выходим в зал с пышной хрустальной люстрой. По всей площади располагаются столики с мягкими стульями. Под ногами стелется красный ковёр, касаясь каждого угла читального зала.

Здесь можно вместить двадцать легковых машин. Слева и справа, прилегая к стене, стоят два стеллажа: не удивлюсь, если за ними потайные комнаты. Центр стены завешан рисунками и картинами. Иллюстрации описывают прошлое мира сфер: мечи, кровь, сражения, чудесные места нашей планеты и покровители с колыхающимися плащами, которые отважно сокрушают фаугов. Некоторые рисунки врагов-чудовищ точно живые существа. Это и мужчины, и женщины, их ноги частично размыты, лица неспокойны, как море во время бури. Один рисунок изображает фауга полукровкой: до туловища – человеческие признаки (волосы, женская грудь, эмоции), а ниже – тело фауга, похожее на раздавленный паучий кокон.

– Фауги могут так выглядеть? – спрашиваю я.

Грэм тут же схватывает, о какой картине я говорю.

– Нет. Фауги всего лишь помутнение без разума, души и тела.

– Это странно. Почему покровители это рисуют?

– Иногда хочется обвинить фаугов во многих смертях, – взгляд Коши прикован к картинам. – На самом деле, они были сотворены такими. Если бы планета была живой, внутри неё рождались бы люди, то она не смогла бы их винить – они ни при чём. Не родится же им на Марсе?

– Логично… Могу я иногда читать здесь? Тут спокойно.

– Обычно это не так. Где читать – твой выбор.

Коши указал на единственный том. Он предупредил меня, что в длинных абзацах много воды с описанием природы, инфраструктуры или внешности людей и их смело можно пропускать. «Книга историческая», – сказал он, когда я возмутилась его указом исключать особенные части книги. Ещё несколько раз он повторил, что это важная деталь обучения, и я обязана знать, ради чего сражаюсь. Всё это основа, после которой идёт набросок, потом эскиз и уже настоящая картина – истинный сокрушающий покровитель.

В комнате мадам Бланчефлоер тихо, как в норке сытой мыши. Грэм оставил меня и отправился сокрушать фаугов. Если женщина в моём видении погибла, значит, Грэм сейчас сражается не только ради защиты Земли, но и за свою жизнь и жизнь своих друзей. Их слабое место – безобидные на вид фауги.

Уничтожить можно всё, не существует бессмертного создания. Фаугов можно сокрушить, убить, но и истребить тоже. Я к этой мысли отношусь относительно безразлично, но покровителя она бы согрела, как горячий шоколад в зимнюю непогоду, и подарила бы покой до конца сурового периода.

Я достаю книгу, бережно касаюсь пальцами обложки из крокодильей кожи, со скрежетом отодвигаю мягкий красный стул и усаживаюсь поудобнее. Тяжёлую книгу с грохотом кидаю на стол и по привычке сдуваю с неё толстый слой пыли. Чёрное облачко быстро оседает на ониксовую поверхность, обходя лишь крошечную алую скатерть, отделанную белым кружевом. Рядом с изящным плетением лежит корочка от булки.

Книгу открывали миллионы раз, поэтому долгожданного скрипа переплёта я не слышу. Начальная страница встречает меня фразой: «Если бежать, то только вперёд».

Я отодвигаюсь от книги, поджав ладони под бёдра. Появляется ощущение, словно именно это книга всё время следила за мной, проникала в мои сны, где на обрыве я повторяла эту фразу. «Вполне вероятно», – с ужасом признаю я.

Я оглядываю пустой зал. Сотни глаз, привидения. Я зарываюсь руками в волосы, стараясь выбить из головы неожиданный страх. Перед глазами появляются отрывистые жёлто-зелёные силуэты проклятого сна.

Я буквально валюсь со стула, нащупываю рукой скатерть, с трудом поднимаюсь. Лёгкие заставляют вдыхать книжный запах, чтобы привести меня в чувство, но я просто хочу отключиться, чтобы это прекратилось.

В стороне кабинета мадам Бланчефлоер шумно хлопает пробка от шампанского или вина. Я вздрагиваю. В это мгновение сон исчезает. Сбитое дыхание приобретает ритм, только сердце бешено скачет в груди: страх быть хрупкой перед кем-то затмил панику.

Вопреки всему, я сажусь обратно и дрожащими руками перелистываю страницу.

«В твоих руках последнее переиздание этой книги. Её касались миллионы людей, а может быть, меньше. А может быть, ты первый, будущий покровитель! Но не исключено, что после тебя эту запись выбросят и напишут новую. Ты перевернёшь следующую страницу – пути назад нет, ты сделаешь это, узнаешь историю моих родных мест: как были созданы сферы, появились фауги и покровители… Удачи в прочтении».

Издатель, писатель, историк, отставной сокрушающий покровитель Киприано

Слова написаны аккуратным почерком, каждая буква украшена замысловатым узором, наклон идеален – это приятно утешает. Вызов или предупреждение? Так или иначе, я его принимаю и смело переворачиваю страницу, которая начинается со слов:

«Мир приветствует конец пятнадцатого и начало шестнадцатого веков. Прославленную Италию поглотил кризис, торговля шла на спад, рынки снабдили фальшью и мусором. В то время многие пытались выделиться, заработать на бесценной гнили побольше лир. В такую неспокойную эпоху живёт половник¹ Алойз и его друг, торговец Касьян, ставивший того на верный путь каждый раз, когда он двигался по кривой дорожке. Алойз всегда принимал помощь лучшего друга, переступал через себя и терпел наставления Касьяна. Касьяну казалось это правильным, он думал, что сможет изменить своего товарища. Этот период в истории отразился фактически на каждом крестьянине Италии. Заграбастав в свои лапы сродни заразе, она уничтожала в них всё хорошее».

Строки закручиваются в водоворот, буквы соединяются в сплошное чернильное пятно. Я хватаюсь за край стола как можно крепче, чтобы не дать себе рухнуть лицом в книгу и не уснуть посреди чтения. Вместо того чтобы отправиться в тёмное забытье, почувствовать давящее головокружение, меня озаряет странная лёгкость.