газировки.

   - Хорошо, что здесь недорого. Мне даже дали пять рублей сдачи.

  Ребята устроились на берегу под развесистой ивой. Голодный Никита проглотил свою

  порцию в два укуса. Алла разлила по стаканчикам воду.

   - На, пей. Жара такая! - Никита залпом выпил газировку и не заметил, что Алла

  лишь поднесла свой стакан к губам.

  То ли солнце пригревало все сильнее, то ли из-за блаженного чувства сытости Никиту начало

  клонить в сон. Он расстелил свою куртку, чтобы Алле было удобнее сидеть, а сам растянулся

  рядом. Тихо журчала река, по небу плыли пушистые облака, Кит грыз травинку и задумчиво

  шевелил пальцами босых ног.

  Алла потрогала рукой землю и сказала:

   - Ник, ты определенно простудишься. Иди сюда, я подвинусь.

  Никита вспыхнул и для порядка ответил:

   - Подумаешь! Здесь же лето.

   - Начало лета, а может, даже весна. Гляди, одуванчики цветут.

  Медленно, словно нехотя, Кит поднялся, пересел на куртку и прислонился спиной к дереву.

  Алла положила голову ему на плечо.

   * * *

  Алла плела венок из одуванчиков и рассказывала какую-то бесконечную историю о том,

  как они с Дашкой ездили в библиотеку. Кит давно оставил попытки понять, что же там

  произошло такого интересного, и только слушал милый голосок. Глаза слипались. Кит

  и не заметил, как заснул. Ему снились бесконечные трамвайные пути. Они уходили

  куда-то вдаль, переплетались, заворачивали, словно на станции "Москва - сортировочная".

  Водитель судорожно сворачивал то вправо, то влево, пытаясь выскочить из металлической

  паутины. Пот градом катился по его лицу. Он то и дело нажимал на большую черную кнопку,

  и трамвай издавал тревожный предупреждающий сигнал. А в вагоне две ничего не подозревающие

  девчонки рассматривали книги, вынимая их из огромных неподъемных сумок. "Не дотащат!

  Придется им помочь", - не просыпаясь, подумал Кит. И вдруг - что такое? - он заметил, как

  Алла украдкой достала из своей сумки огромную черную книгу и сунула в Дашкин рюкзачок, а та

  ничего и не заметила. Алла хитро и воровато огляделась и вынула еще одну книгу - коричневую,

  наверное, в два раза больше первой. Дашкин рюкзак, и без того полный, пух на глазах, а она

  уткнулась носом в журнал с яркими картинками и ничего не видела.

   "Что же это такое!" - возмутился Кит. - "Дашка и свое не унесет, зачем Алла это

  делает?"

  Между тем водитель, отчаявшись найти нужные рельсы, принялся объявлять по громкой связи:

  "Уважаемые пассажиры! Трамвай дальше не пойдет. По техническим причинам попрошу покинуть

  салон".

  Дверь открылась, Алла подхватила свою опустевшую сумку и легко соскочила с подножки. Дашка

  тоже попыталась надеть свой рюкзак, но не смогла его даже поднять.

   "Покиньте вагон! Покиньте вагон! - как попугай, повторял вагоновожатый, но Дашка

  не могла справиться со своей ношей.

  Внезапно двери закрылись, и трамвай начал волчком вертеться вокруг собственной оси, все

  быстрей и быстрей. Соскочившие с проводов пантографы мотались их стороны в сторону, как

  усы бешеного жука.

  От ужаса Кит проснулся. Он по-прежнему лежал на траве, но Аллы рядом не было. Никита

  попробовал сесть и тут с удивление обнаружил, что связан по рукам и ногам электрическим

  кабелем. Он хотел крикнуть, но во рту у него торчал пластиковый стаканчик из-под газированной

  воды.

  Первой его мыслью было: "Где Алла? Идиот! Защитничек выискался! Так позорно заснуть и

  прозевать все на свете!" От бессильной ярости на глаза навернулись слезы. Кит отчаянно

  замотал головой чтобы вытряхнуть изо рта проклятый стакан. В конце концов это ему удалось,

  но руки и ноги были связаны на совесть. Что делать?

  Кит попытался повернуться, чтобы посмотреть, нет ли рядом чего-нибудь острого. За кустами

  кто-то шевелился. Сначала Никита не понял, кто это, а потом замер и даже почти перестал дышать.