Когда хозяин назвал эту цену, Нурайна стиснула зубы от огорчения. Тех денег, что оставались у них с Ралиджем, не то что на десять дней - на полдня не хватило бы… а ведь они уже продали лошадей…
Женщина молча повернулась, чтобы уйти, но Ралидж придержал ее за локоть и обратился к хозяину:
- Ты прав, почтенный. Цена действительно нелепая и очень смешная. Мы над ней дружно похохочем, а потом ты назовешь настоящую. Кстати, правду ли говорят у вас в Наррабане, что у жадных людей со временем вырастает шакалий хвост?..
Хозяин расправил плечи, глаза его заблестели - и началось такое!..
Королевской дочери никогда не приходилось торговаться. Ни разу в жизни не слышала она столь виртуозного спора из-за денег. Нурайна изучала наррабанский язык по книгам и неспешным беседам с заезжими мудрецами, поэтому не успевала разобрать и половины того, что лихо тараторил Ралидж. Хозяин говорил медленнее и степеннее, зато употреблял выражения, которые не встречались Нурайне ни в одной книге. Женщина поняла лишь, что хозяин перестал называть собеседника любезным чужеземцем и именует его нищим побирушкой, проходимцем и мошенником, а Ралидж величает хозяина главным образом двуногим крокодилом. А уж слово «хвост» так и мелькало с обеих сторон.
Женщина с тревогой ждала, что спорщики вот-вот набросятся друг на друга с кулаками. К ее удивлению, ссора внезапно стихла: мужчины пришли к согласию. Плата за десять дней, которую хозяин признал свирепым кивком, была грайанцам по силам (правда, денег совсем не осталось, но с этим можно было что-нибудь придумать и потом).
Нурайна не могла поверить свершившемуся у нее на глазах чуду, но Ралидж недовольно хмурился.
- Я вижу, у вас в Нарра-до ушами не хлопают! - с досадой бросил он хозяину.
Глаза наррабанца потухли, лицо вновь стало унылым и скучным.
- Ушами не хлопают нигде, - флегматично заметил он и, подумав, добавил: - Кроме слоновника…
Этот случай заставил Нурайну почувствовать себя уязвленной: ведь Ралидж показал себя куда более приспособленным к житейским передрягам, чем она! Поэтому женщина обрадовалась, когда в их новое жилище нагрянул посланец Харшум-дэра. Вот способ раздобыть деньги самой, без помощи своего спутника!..
Нурайна отогнала воспоминания, извлекла меч из ножен, взвесила на руке. Это было чужое, взятое на один поединок оружие. Драгоценный Альджильен остался дома: Нурайна не могла обнажить юнтагимирский клинок ради шутовской потехи…
Оторвавшись от щели, Аранша простонала от ужаса и восторга:
- Сколько народу! Небось вся столица здесь! И все пришли, чтобы… чтобы…
Голос ее задрожал и осекся от тщеславного волнения. Нурайна спокойно и приветливо закончила фразу:
- …чтобы дать нам заработать немножко денег. Ты ведь это имела в виду?
- Д-да… - растерянно отозвалась Аранша.
- Послушай, милая, - деловито сказала Нурайна, вставая с барабана. - Пока все дожидаются Светоча, мы можем слегка размяться. Будем хотя бы знать, чего ждать друг от друга…
Результат тренировочного боя оказался просто обескураживающим. Наемница, не раз сходившаяся в битве с вражескими воинами, почувствовала себя маленькой девочкой, у которой раз за разом выбивают из рук игрушечный меч. Ни о каком поединке не могло быть и речи: уровень боевого мастерства у противниц был слишком разным.
- Я только раз фехтовала с человеком, который умеет драться так же, как ты, госпожа, - сказала приунывшая Аранша. - Он был Хранителем крепости, где я служила…
- Да? - рассеянно откликнулась Нурайна, думая о своем. - Интересно было бы с ним встретиться… Голубушка, а ведь мы попали в неприятную историю. Собралась толпа народа, сам Светоч прибудет, чтобы взглянуть на нас… Мы выходим на арену, поединок начинается - и тут же заканчивается… Зрители могут потребовать деньги назад, а то и побьют нас, как мошенниц!
- А что делать? - встревожилась Аранша.
- Эти добрые люди пришли, чтобы увидеть красивое зрелище… Может быть, покажем им танцы?
И зрители увидели танцы!
Сначала Аранша, грозно размахивая мечом, гоняла Нурайну по всей арене. Потом Нурайна перешла в контратаку и обратила Араншу в бегство. Время от времени то одна, то другая воительница хитрой подножкой опрокидывала соперницу наземь и со свирепым ревом заносила меч для смертельного удара, но каждый раз чуть-чуть промахивалась, клинок вонзался в землю у самой щеки лежащей на арене женщины; поверженная противница по-змеиному изворачивалась, вскакивала на ноги и с боевым кличем вновь бросалась в сражение.
Зрители восторженно стонали, глядя, как мечутся по арене два живых языка пламени - желтый и алый.
А в большой ложе за золочеными перильцами снисходительно взирал на зрелище невысокий хрупкий человек со скучающим томным лицом. Тонкая смуглая рука небрежно легла на перила. Все, кто был на балконе, время от времени поглядывали на эту руку, пытаясь по ней угадать, в духе ли ее владелец. В глаза ему взглянуть не осмелился бы никто.
Рядом с ним неподвижно восседала женщина, с головы до ног укрытая густой серой вуалью. Ничего нельзя было сказать ни о ее возрасте, ни о фигуре. Она никак не реагировала на происходящее на арене. Со стороны казалось, что она слепа, глуха и лишена речи. Однако придворные время от времени бросали на женщину опасливые взгляды. Ее настроение волновало их не меньше, чем настроение Светоча.
Представление подходило к концу. Меч Аранши отлетел на несколько шагов, а сама наемница с маху грохнулась на песок. Нурайна вскинула клинок и издала такой великолепный вопль, что у зрителей кровь застыла в жилах.
Аранша приподнялась на локтях, вновь рухнула на песок и страдальчески застонала на всю арену. Встревоженная Нурайна нагнулась было к ней, но поймала веселый сообщнический взгляд и успокоилась.
Из толпы, нырнув под канат, выбежали мужчина и женщина. Они помогли Аранше подняться и, осторожно поддерживая, увели с арены. При взгляде на зеленоглазую грайанку, бережно обнимающую Араншу за плечи, Нурайна нахмурилась: не ее ли довелось встретить в Васха-до? Странно… Но удивляться было некогда: надо было завершить представление.
Нурайна взяла в левую руку меч Аранши и взмахнула над головой двумя клинками. Затем пересекла арену, остановилась перед нишей с золочеными перилами, бросила на песок оружие соперницы и прикоснулась к нему острием своего меча. Это означало, что она посвящает свою победу Светочу. Толпа взревела.
Нурайна стояла разгоряченная, раскрасневшаяся, с разлетевшимися по алому шелку черными прядями (по настоянию Харшум-дэра она вышла на арену с распущенными волосами).
Правитель Наррабана вынул из уха золотую серьгу и бросил вниз через перила. Нурайна левой рукой поймала подарок на лету, белозубо улыбнулась и отсалютовала мечом.
Светоч обернулся к сидящему возле него вельможе и шепнул:
- Эту женщину - вечером - во дворец…
Вельможа без тени улыбки наклонил голову. Но в душе он ехидно хихикал.
Почему бы правителю не произнести свое приказание в полный голос? Он мог бы сразу увести красавицу во дворец. Не было в Наррабане ни закона, ни обычая, который запрещал бы ему это.
Зато была женщина под серой вуалью. Ахса-вэш. Законная супруга Светоча.
Казалось бы, ну и что? Разве любой наррабанец не господин в своей семье? А уж тем более Светоч, которому стоит нахмуриться, чтобы повергнуть в трепет всю страну! Какая женщина посмеет поднять голос против того, кто обладает такой властью?
Лишь та, за спиной которой стоит еще более страшная власть. Власть богов.
Ахса, единственная дочь главного жреца храма Гарх-то-Горха.
Конечно, никто не должен знать, что творится на женской половине чужого дома. Но дворец - это особое место, дворцовый воздух насквозь пропитан сплетнями. Они носятся там, подобно пыли на ветру. Всем придворным известно, что длиннокосая дерзкая Ахса так запугала своего супруга гневом Единого, что тот не осмеливается даже взять вторую жену - а ведь на такой-то пустяк имеет право любой наррабанец!..
