Карло постучал карандашом по столу и закрыл глаза. Представлять место преступления было его «фишкой». Только так он мог взглянуть на происшествие изнутри, находя скрытые под безликими отчетами мотивы. Карло привычно «отключил» конторский шум и перенесся в ночной бар, забитый посетителями. Он попытался разглядеть среди толпы иностранку – диковинную птицу, залетевшую на птичий двор. Он обернулся вместе с несколькими мужчинами вслед молодой женщине в обтягивающих джинсах с дерзким клешем, увидел, как тонкие руки придерживают висящий на груди фотоаппарат. Он напрягся, чтобы разглядеть лица двоих неизвестных и подслушать, какие напитки они заказали. Но никак не мог продвинуться дальше, картинка дробилась на части. Карло пытался удержать их вместе, продолжая следовать за троицей. Куда они держали путь? Знала ли молодая женщина, чья доверчивость после этой ночи никогда не будет прежней, кем были ее спутники на самом деле? Почему она не побоялась покинуть безопасное место? Хотела ли она продолжить работу или просто развлечься?

Но вопросы не помогали. Навязчивый стук сбивал с толку, отвлекая внимание. Тот же звук, что он слышал сегодня утром на станции. Карло огляделся по сторонам и снова закрыл глаза. Стук не прекращался. И когда он прислушался – перед глазами появилась картинка, а звук обрел наконец форму. Он увидел поезд – величавую железную машину – так ясно, словно тот находился на расстоянии вытянутой руки. Поезд, которому не суждено было добраться до конечной станции и который вез пассажиров, каждого из которых ждали на перроне с праздничным волнением, с замиранием сердца. Карло наблюдал вереницу лиц, подсвеченных ожиданием, вот дети вглядываются в даль в предвкушении истории, которую им расскажет прибывший дядюшка, вот женщины поправляют шляпки, продавец разносит напитки, мужчины курят, расположившись в тени перрона. Но вот лица меняются. Сначала на них появляется нетерпение, потом недоумение. Мужчины хмурят брови, женщины кусают губы. Следом приходит страх. Словно заразная болезнь, он передается от одного к другому, изменяя прекрасные лица, превращая в искаженные маски, не позволяющие узнать друг друга. Паника разливается по станции, слышатся возгласы, плачет чей-то ребенок. Карло резко открыл глаза. Голова кружилась. Образ пострадавшей американки окончательно исчез, обиженно растворившись в спертом воздухе офиса.

Карло поднялся и направился в маленькую кухню на задворках редакции и, войдя, увидел Бьянку, помощника редактора, которая возилась возле стойки.

– Чао, Бьянка.

– Чао, Карло, – улыбнулась она. – Как жизнь?

– Поживем – увидим. Бьянка, скажи, ты что-нибудь слышала о пропавшем поезде в Ланцио?

– Поезд-призрак? Конечно, кто же о нем не слышал! – воскликнула она и, взглянув на смущенное лицо Карло, расхохоталась. – Не может быть, ты и вправду о нем не слышал?

– Ты же знаешь, я вырос не в Риме.

– Бедняга, – она ласково потрепала его по щеке. – Мое детство было бы во сто крат беднее без поезда-призрака. Помню, как мы бегали по путям в поисках таинственного состава и хотели запрыгнуть в него, чтобы спросить пассажиров, куда они направляются? А чего ты вдруг заинтересовался этой историей, это вроде как и не новость вовсе. Дело-то давнее.

– Не знаю, как объяснить… – Он замешкался. – Мне не дает покоя мысль о том, что, возможно, и правда случилось какое-то происшествие… Ну, то, после которого появилась эта легенда.

– А кто тебе сказал, что это легенда?

– Что ты имеешь в виду?

– Эта история – не выдумка, – проговорила она, сосредоточенно нарезая овощи. – Поезд-призрак действительно существовал. Вот только он не был призраком. Это был самый настоящий поезд, который пустили по рельсам в первый раз. И после того, как въехал в туннель, он пропал.

– Это не вымысел? – потрясенно спросил Карло.

– Я не могу точно сказать, что на самом деле случилось, в этой истории много таинственного. Разное рассказывают, но что из этого правда, а что – нет, я не знаю. Ты не думал сходить в библиотеку и покопать там? Если найдешь что-то стоящее, может, тиснем на полстранички.

– Ты меня отпустишь сегодня?

– Bene. Думаю, у тебя в запасе есть несколько часов. Только сдай вовремя текст для колонки.

Попрощавшись с Бьянкой, Карло сразу же отправился в центральную библиотеку, чувствуя, что впервые за долгое время его сердце переполнено вдохновением.

Рим шумел. Этот город не умел просыпаться тихо. Разноцветными жуками проносились малолитражки, трамваи ввинчивались в повороты, рассыпаясь трелями, жители Вечного города не спеша шагали на рандеву с традиционной чашечкой кофе в любимом кафетерии. Карло дождался нужного трамвая и запрыгнул на подножку. Он снял солнцезащитные очки и вытер платком переносицу. Ветер, залетевший в открытое окно, моментально осушил тонкие черты лица, делавшие его похожим скорее на популярного киноактера, нежели журналиста. Хоть он и не мог похвастать статусом местного жителя, но все же с улыбкой гостеприимного хозяина взирал на любопытных туристов с фотоаппаратами наперевес, что, точно дети в конфетной лавке, глазели по сторонам, неспособные выбрать, куда им идти в первую очередь: к Испанской лестнице или фонтану Треви. Рим! Карло любил этот город. Любил его днем, в ярких пятнах лавчонок с россыпью фруктов и связками пахучей зелени, любил его ночью, когда вино густеет в романтичном сумраке и каждое лицо кажется знакомым.

Через две остановки Карло спрыгнул с трамвая. Колледжио Романо, где располагался центральный библиотечный архив, встретил его белеными наличниками окон, похожих на бойницы: достаточно широкие, чтобы впускать свет внутрь, но не вполне просторные, чтобы причинить вред драгоценным документам и фолиантам. По-южному утопленные в глубь здания, они оставались в тени даже в самый жаркий полдень. Карло уверенно вошел внутрь. Минуя гулкий холл и лекционные аудитории, он прошел по коридору в библиотечный зал. Там сидели люди, которые не то спали, не то настолько глубоко ушли в чтение, что почти лежали на своих столах. Все стены в обозримом пространстве были заставлены шкафами с застекленными полками. Повсюду стояли книги.

Карло подошел к стойке.

– Доброе утро, синьорина, – окликнул он девушку, заполнявшую формуляр. – Я хотел бы получить доступ к некоторым архивным материалам. Я журналист, газета Settembre.

– Доброе утро, синьор, – откликнулась она приятным голосом. – Можно ваше удостоверение?

Карло протянул документ. Девушка поинтересовалась, что именно ему нужно, а получив ответ, поднялась и позвала за собой. Они оказались в царстве картотечных шкафов. Небольшие ящики щерились окошками с цифрами и датами, проставленными аккуратным почерком. Воздух в помещении казался свежим и сухим, чувствовалось, что необходимый климатический баланс здесь неукоснительно поддерживался.

– Еще раз, синьор, какой год вас интересует?

– Я не уверен. Возможно, 1910-й. Давайте начнем с него. Просмотрю газеты с этого периода, вдруг попадется что-то ценное.

– Что конкретно вы ищете, синьор?

– Информацию о происшествии, которое, возможно, имело место в начале столетия. Пропавший поезд в Ланцио. Слышали о таком?

– А-а, да, это у нас здесь, – буднично ответила она и уверенно прошла к одному из шкафов. Ловкими пальцами быстро перебрала картонные прямоугольники и, выудив один, сказала: – Тысяча девятьсот одиннадцатый год. День я не помню. Вам придется просмотреть все выпуски за это время.

Окрыленный столь быстрым успехом, Карло пробормотал слова благодарности, не отрывая глаз от кип газет, которые девушка одну за другой бережно выносила и складывала ему на стол. Среди пожелтевших, истонченных временем листов, скрепленных бечевкой сквозь двойные укусы дырокола, он разглядел не только римские, но и кампаньские выпуски, и даже подшивки из Флоренции. И когда симпатичная сотрудница, склонившись над столом, объясняла ему правила работы с документами, он уже не слышал ее. Взгляд и мысли его унеслись далеко за пределы тихой прохладной комнаты.