Он долго искал, шаря по земле, палку, обломок ветки, наконец, нашел, обломил до нужного размера. Воткнув обломок ветки в щель, каблуком сандалии (жаль, не надел ботинки), а потом прикладом автомата, как мог, забил её, чтобы она не шаталась. Цепляясь ногтями за бревна, он вскочил на импровизированную подножку, и она сразу обломилась. Джон чуть не поранил голень в кровь торчащим из стены обломком, когда нога сорвалась. Но, к счастью, проверив рукой и не ощутив мокроты, успокоился: только слегка поцарапал кожу (а мог бы порвать вену - и тогда крышка).
Ногу саднило, но Джон Кейн, не обращая внимания на боль, повторил попытку. Обломанная ветка все еще имела длину, достаточную, чтобы на ней утвердился хотя бы носок его сандалии. Тут он опять пожалел, что не надел крепкие ботинки. Поправил висевший за спиной автомат (кстати, он хотел было использовать ремень автомата, но тот был слишком короток). До боли в икроножной мышце напрягся и, поднявшись, всем телом прижался к бревнам, чтобы не упасть. Вытянул руки вверх. Верхушки не прощупывалось. Надо прыгать. Черт побери! Автомат мешал. Кольт норовил скользнуть в штанину. Из этой труднейшей позиции Джон все-таки подпрыгнул, как мог, и только тогда его пальцы поймали-таки острия бревен. Для рук эти заострения не были страшны, зато держаться было легче. Давненько он не занимался такой гимнастикой. Он подтянулся и закрепил взятую высоту, зацепившись локтем. Бросок ноги, осторожно, для ноги острия опасны. Он еще раз подтянул себя, еще выше. И вот, наконец, он сидит верхом меж заточенных бревен.
Отдохнув, он перебросил внутрь крепости вторую ногу, повис на руках, как мог, оттолкнулся и прыгнул. Мягкая почва приняла его без коварного подвоха. Он упал на бок без травмы и лежал, прислушиваясь. И даже принюхиваясь. И тогда он почувствовал, как потянуло сыростью, жара сменилась прохладой. Подул ветерок. Сначала слабый, потом все сильней. Деревья, росшие за территорией крепости, зашумели кронами. Особенно дребезжали, как жесть, листья пальм.
"Кажется, гроза нагрянула, черт бы её побрал! Сейчас как вольет!"
Джон Кейн поднялся, озираясь, в поисках укрытия. На территории крепости все деревья были вырублены. Это понятно. Территория должна все просматриваться и простреливаться. В ближайшем доме в окнах горел свет. Причем электрический. Значит, где-то есть у них своя дизельная подстанция. Или ветряки.
Двухэтажный дом по добротности и по многим другим признакам принадлежал Джексону. А где-то дальше (отсюда не видно) стоял дом его боевиков. По сути - казарма. А этот дом с элементами роскоши никак казармой не назовешь. Точно, это жилище босса. А где же охрана? Охраны не было. Странно, но объяснимо. Кого им бояться? Они у себя дома. О нем, Джоне Кейне, они, по-видимому, так и не узнали. Они захватили яхту, мужчину и женщину (которая от них сбежала). Если доктор не проболтался, то они будут думать, что экипаж яхты состоял из двух человек. По сути, Джон Кейн так и странствовал - то один, то вдвоем с Аниту...
Правда, о третьем члене экипажа знают Диккер и его командир Моррис. Это я сглупил, пожалел Джон, предоставив им свободу действий. Чертов благородный идиот! Связал бы их в один клубок, пусть полежали бы в вигваме до утра... Ладно, чего уж теперь.
Однако, надо подбираться к дому. Хотя и темно, но усадьба - место открытое, может, она все-таки как-то просматривается. Не может такого быть, чтобы часовых не было. Я бы на месте Джексона, обязательно где-нибудь соорудил вышку с прожектором и поставил бы там часового. Для собственного спокойствия.
Думать, как преступник, стало для детективного романиста Джона Кейна второй натурой. Чтобы не быть замеченным (ведь существуют приборы ночного видения), он лег на землю и пополз к дому по-пластунски. И в ту же минуту ослепительный свет упал сверху. От страшного взрыва, казалось, раскололось небо. Молния ослепила Джона, гром упал на темя тяжелым чугунным молотом. И хлынул ливень.
Джон вскочил и побежал. Теперь можно. Все равно ничего, кроме плотного потока воды, не было видно. За секунду он промок насквозь. Джон добежал до дома и укрылся под верандой. Сюда залетали только брызги да порывы ветра. Ладонями обтер голову, чтобы вода не заливала глаза, осмотрелся. Снаружи бушевал ад. Молнии блистали беспрестанно, и гром грохотал беспрерывной канонадой. Дождь лил стеной. Вода уже заливалась под веранду. Джон заполз подальше, к стене дома, и обнаружил, что никакой, собственно, стены нет. Просто по периметру была набита дощатая юбка, имитирующая сплошной фундамент, а под верандой её не было. На самом деле дом стоял на сваях. Может быть, здесь так и надо строить. Джон в этом деле был профан, но это неважно. Главное, можно обследовать дом снизу.
Он пополз дальше. Тут была кромешная тьма, даже отблески молний сюда не доставали. Джон полез в карман, вытащил зажигалку. Обтекаемый металлический корпус был холодным и влажным. Это не беда. Таким зажигалкам не страшна вода. Джон откинул крышку, надавил на кресальное колесико пальцем, тотчас вспыхнул огонек - сначала небольшой красноватый, потом пламя поднялось и стало давать белый свет. Джон не боялся, что свет кто-нибудь увидит. Потому что увидеть огонь можно было только со стороны веранды. Для этого надо обойти дом от фасада до тыла и зачем-то стоять под проливным дождем. Ни один дурак, кроме часового, этого делать не станет. А часовых, как уже выяснилось, не было. Во всяком случае, поблизости.
Высота пространства между полом дома и землей составляла не больше двух с половиной футов, передвигаться приходилось, что называется, на карачках, держа горящую зажигалку перед собственным носом. У Джона иногда возникал соблазн поджечь это бандитское гнездо и посмотреть, что будет. Тем соблазнительней была эта мысль, когда он видел торчащий из щелей досок разнообразный мусор, в том числе и легко воспламеняющийся. Какой-то пух, сухая трава или что-то в этом роде. Донимала паутина и пыль, которую он поднимал с земли, задевая её коленями. Иногда головой он влезал в паутину, чувствовалось, как волокна натягиваются и даже, кажется, потрескивали, когда рвались. Паутина прилипала к щекам, подбородку. Не столько щекотно, как противно. Какой-то паучок, размером, наверное, с ноготь, пробежал по уху и хотел залезть за ворот рубашки. Джон его задержал уже у основания шеи, выгреб и брезгливо отбросил копошащееся тельце в сторону. Паучок, слава Богу, оказался не ядовитым.
Еще на земле виднелись высохшие экскременты, наверное, крыс. Среди этой гадости валялись полураскрытые пакетики с каким-то сухим веществом. Ну конечно, это крысиный яд. Дохлых крыс, однако, не наблюдалось. Понятное дело, крыса - она не дура, яд жрать не станет. Живых крыс, впрочем, тоже не было видно. Возможно, крыс распугала гроза или он, Джон, - сам ползающий, как большая крыса, черт знает где.
Иной раз он, если был недостаточно осторожен, ударялся головой о поперечные брусья, которые были ниже половых досок и к каковым брусьям, собственно, эти доски и прибивались. Несколько раз он, надавливая стволом автомата, пробовал на крепость доски, хорошо ли в них сидят гвозди. Гвозди сидели крепко, доски держали хорошо. Тогда Джон стал прощупывать по углам. В углах люди почему-то часто халтурят. Может, там неудобно работать, как бы там ни было, но в одном углу ему показалось, что доска закреплена не намертво.
