Нас всех друг другу посылает Бог…

Б. Пастернак

И может быть, Вы бы даже меня любили…

М. Цветаева

Алекс Потапофф никак не мог остановиться. Он ходил и ходил по дому. Мысли перепрыгивали с одного предмета на другой. Алексу кровь из носу надо было сосредоточиться, до серьезнейшего разговора с отцом оставалось меньше часа, а мысли в голове кружились, толкали друг друга и никак не хотели построиться во что-то упорядоченное. До сегодняшнего утра Алекс считал, что за свои двадцать семь лет он много чего повидал в жизни и полностью готов к встрече с неурядицами. Самонадеянность, как и положено, была наказана. То, что сегодня случилось на заводе, потрясло его до глубины души. Одному, без отца, ему не справиться.

Сегодняшний рабочий день обещал быть самым обычным. В начале дня Алекс должен был провести очередную рекламную акцию: продемонстрировать гостям завода, как они с ребятами сумели усовершенствовать американский станок. С этими дурацкими станками раньше была целая проблема: что ни день, то поломка. На починку уходила уйма времени, и целая заводская линия простаивала. Пришлось усовершенствовать парочку деталей, и все стало тип-топ. Даже странно, что разработчики станка сами до такого не додумались. Как говорят в России, разработчики были сапожниками, что интересно, американскими сапожниками. Здесь в Потаповске почему-то все считают, что если что-то сделано в Америке, то значит, это сделано на отлично. Алексу это смешно, ей-богу.

Алекс только хотел начать демонстрацию станка, как вперед него к гостям вышел Семен Лукич, милейший старичок из бухгалтерии. Почему он вдруг решил прийти в цех и выступить с речью? Вроде бы это совсем не его производственная ниша.

Первое знакомство с Семеном Лукичом оставило у Алекса неприятный осадок. После того, как отец Алекса, Павел Потапофф, помог получить патент США на усовершенствованную версию станка, мало того, сумел за дорого продать патент фирме-изготовителю, число заводчан, желающих запатентовать свои идеи, зашкалило. Семен Лукич тоже оказался в числе изобретателей. Он обратился к ребятам с просьбой, чтобы они помогли ему с его рационализаторским предложением. Денис тогда объяснил Алексу, что слово «рацпредложение» в Советском Союзе значило что-то типа изобретения для усовершенствования чего-либо. С «рацпредложением» Семена Лукича стала разбираться Надюша. Она быстро поняла, что это пустые фантазии, нарушающие непреложные законы механики. Надюша подробно объяснила Семену Лукичу, что реализовать его идею невозможно. По ходу объяснений Надя употребила слово «производная». К сожалению, что такое производная, Семен Лукич не знал и весьма недоверчиво отнесся к вердикту Нади. Чувствовалось, что он заподозрил какой-то подвох. Во-первых, Надюша выглядит совсем молоденькой девушкой. Маловероятно, что такая писюха может быть профессионалом. Во-вторых, он же рассказал Наде, что к чему, в чем фишка. Семена Лукича предупреждали. Современная молодежь, по мнению заводчан старшего поколения, в силу отсутствия надлежащего советского воспитания, вполне могла забраковать идею только для вида, а потом сама воспользоваться чужим изобретением, внедрить его в производство и получить вознаграждение. Как-то так. После ухода сильно недовольного Семена Лукича Надюша очень расстроилась. Не только у нее, на душе у всех ребят стало пакостно.

Алекс очень удивился, когда через несколько дней Семен Лукич пришел к ребятам с пряниками к чаю и учебником математики. Он попросил Надюшу подоходчивее растолковать ему, что такое производная. Так уж получилось, что с тех пор Семен Лукич частенько заглядывал к ребятам, пил с ними чай и с удовольствием пересказывал интересные статьи из «Науки и Жизни».

Семен Лукич был человеком скромным, незаметным, но сегодня утром превзошел сам себя: без стеснения вышел вперед и сказал речь. Вернее, Семен Лукич только начал говорить речь. Алекс не очень понял почему, но он начал с того, что Алекс, Денис и Надюша – настоящие строители коммунизма. Если бы это услышал отец Алекса, он бы здорово посмеялся. Дальше Семен Лукич завел речь о происках империализма. Старичок ораторствовал, стоя рядом со станком, который должен был демонстрировать Алекс. Станок всегда показывали только в нерабочем состоянии. Вдруг кто-то включил станок, что делать было категорически запрещено. Для ускорения рекламной акции некоторые части станка, которые в процессе демонстрации надо было разобрать, были практически не закреплены. Естественно, что тяжелый металлический диск оторвался и попал Семену Лукичу прямо в грудь. Он умер на месте. Алекс стоял рядом. Вот только что Семен Лукич был живой, а через секунду он уже лежит на полу без признаков жизни. В цеху стало тихо-тихо. Было только слышно, как работает мотор внутри станка. Хорошо, что Алекс посмотрел на Надю. У нее не было ни кровиночки на лице, и она медленно заваливалась на пол. Алекс в последний момент успел подхватить девушку. Денис быстро сориентировался и вызвал скорую. Сейчас Надя в больнице, Алекса туда не пускают из-за карантина. Хорошо, что в больнице работает тетя Майя, мама Дениса. Она обещала, что останется в больнице на всю ночь рядом с Надюшей. Все было бы ничего, шок пройдет, но Надюша беременна. Алекс с Надей узнали об этом только вчера. Вчера Алекс был самым счастливым человеком на земле. Сегодня после работы они собирались подать с Надей заявление в ЗАГС, а теперь… Не передать, как тяжело на душе. Алекс все время боится, что вот-вот зазвонит телефон, и он услышит, что Надя потеряла ребенка. Как страшно… Он справится, но для Надюши это будет очень тяжелым ударом.

Алекс уже взрослый, он понимает меру своей ответственности и перед Надей, и перед будущим ребенком. В голове сидит шальная мысль, что Семен Лукич умер случайно, что на самом деле хотели убить его, Алекса. Он должен очень серьезно поговорить с отцом и обеспечить будущее Нади. Алекс уверен, что первое, что скажет отец, когда узнает о случившемся, будет требование немедленно вернуться домой, в Америку. Отец не понимает, что для Алекса и Дениса развитие Потаповского завода – дело чести, их долга перед памятью предков1. Алекс должен еще раз постараться достучаться до отцовского сердца и разума…

Алекс прошел в старую часть Потаповского дома, вошел в кабинет, где когда-то работали его прапрапрадеды, зажег лампу и посмотрел на их портрет. Сколько горя выпало на их долю… В тишине кабинета, под взглядом предков мысли Алекса вдруг выстроились в четкую последовательность. Алекс достал лист бумаги и быстро по пунктам записал то, что он должен сказать отцу.

Вероника напевала и в очередной раз взялась проверять, все ли готово к отъезду в Потаповск. Сегодня, наконец-то, закончился учебный год. Старший сын Петя окончил уже третий класс, а младший Никита – первый. Вчера пришлось тянут жребий, к кому из сыновей на утренник по случаю окончания учебного года пойдет она, а к кому Максим. Когда пришли в школу, выяснилось, что утренники для младших классов объединили. Дети очень обрадовались, у них у обоих на празднике будут и мама, и папа. Дети, конечно, не круглые отличники, но год окончили с весьма приличными оценками. Дедушки Григорий Антонович и Игорь Валерьевич оценили успехи внуков и подарили мальчишкам потрясающие самокаты. Вероника выглянула в окно. Дедушки сидят в садике на скамеечке, что-то живо обсуждают, скорее всего, политику, а мальчишки носятся на новых самокатах сломя голову. Скорее бы в Потаповск, там хоть можно не волноваться, что рядом с ребятами материализуется машина с сумасшедшим водителем. Максим все время ругает Веронику, что она нервничает попусту. А как не нервничать? Мало ли что может случиться? Все-таки мужчины, даже такие замечательные как Максим, существа толстокожие, к тому же безответственные и беспамятные. Сколько раз она просила Максима не командовать, а он все равно командует. Ладно бы ребятами, это правильно, а зачем же командовать ею? Вот только сегодня утром… Ладно, Вероника перетерпит. Сейчас Максим вернется из магазина с тортиком для торжественного чаепития, она тоже покомандует им всласть.