На улице толпился народ со всей улицы, а в окнах близлежащих домов горел свет. Жильцов из нашего подъезда отличить было несложно. Все несуразно одетые. Некоторые успели прихватить кое-что из вещей. Зачем только сосед со второго этажа вынес с собой стул с истертой обивкой, непонятно. Наверное, взял то, что первое попалось под руку.

− Пожарные машины уже выехали, − сообщил председатель дома.

− Пока они доедут, у нас все сгорит! – нервно взвизгнула бабулька из квартиры напротив той, что горела.

Кто-то вдруг закричал:

− А сами Никаноровы где?

Все заозирались. Но ни тети Поли, ни ее мужа, ни их сына видно не было.

− Поля с мужем на дачу уехали, − сказала бабулька, та самая, которая беспокоилась, что все сгорит до приезда пожарных. – А Колька непутевый в квартире остался. Я его с вечера видела. Пьяный пришел. Небось с непотушенной папироской уснул. Поля говорила, водится за ним такое.

Вспомнила неопрятного, всегда небритого мужчину лет сорока. Николай нигде не работал и жил с родителями. Иногда он подкатывал ко мне с дешевыми шуточками. Противный мужик, но сгореть заживо, конечно, я ему не желала.

Приехали три пожарные машины. В одной почему-то не было воды.

− Где у вас тут пожарный гидрант? – крикнул водитель этой машины.

Я даже не поняла, о чем он спрашивает. Но председатель дома понял.

− За мной, − стал показывать он направление.

Две другие машины искали место, как им лучше встать и откуда начать тушение. К этому времени языки пламени с третьего этажа перекинулись на четвертый. Летние ночи стояли теплые, многие жильцы не закрывали окон. Так что огонь легко занимался по шторам и проникал внутрь помещений.

− Гидрант оказался в нерабочем состоянии, − оповестил всех председатель.

Он опять присоединился к толпе и теперь докладывал состояние дел.

− Гидрант на специально для таких случаев организованном противопожарном водопроводе открыть не смогли. Машина к речке уехала. Там воду наберут и сразу сюда.

Пожар затушили в четвертом часу утра. На лавочке у подъезда, накрытый простыней, лежал обгоревший труп пьяницы Кольки Никанорова.

− Граждане, в квартиры сегодня возвращаться нельзя, − сообщил один из пожарных. – У кого есть, куда пойти, отправляйтесь. Предварительно запишитесь в список. Кому идти некуда, отвезем в гостиницу. Властям о чрезвычайном происшествии уже сообщили. Завтра в полдень сбор всех погорельцев в актовом зале здания администрации.

Список составлял наш председатель. Я продиктовала свои данные и сказала, что мне есть, где переночевать.

Не знаю, как так получилось, видимо так же, как у соседа, который вынес из пожара стул, я вынесла ключи от музея. Обнаружила в кармане халата, хотя и не помнила, как прихватила их в панике.

В музее вполне можно пожить какое-то время. В административном кабинете есть диван и даже одежда. На небольшой кухоньке – холодильник, плитка, чайник. Все не так плохо.

Решила пройтись пешком. Идти недалеко, минут пятнадцать, если дворами. Я сильно пропахла гарью и рассчитывала, что ночной воздух и легкий ветерок хотя бы немного избавят меня от запаха.

Так и пошла, в тапках и халате.

Музей встретил меня темнотой, тишиной и котом Филимоном. Пушистый серо-черный кот приблудился к нам много лет назад. Даже не знаю, сколько ему лет, но старым и больным он не выглядит. Филимон впервые появился на пороге музея зимой, и родители тогда решили забрать его в квартиру, чтобы не мерз. Но кот в уюте и тепле жить не пожелал, сбежал на улицу. А через некоторое время опять возник на ступеньках «Фортуны». С тех пор, он приходит и уходит, когда пожелает. Еще мой папа проделал для пушистика в стене небольшой лаз. Так что кота можно обнаружить как в кухоньке, где для него всегда стоят миски с едой и водой, так и среди музейных экспонатов.

Филя не особенно ласковый, но и когти не выпускает. Любит наблюдать за посетителями. А те принимают его за музейный экспонат, настолько здорово кот умеет замирать и притворяться неживым.

− Хорошо, что ты здесь, − погладила я кота за ухом. – Хотя и светает, но все равно как-то неуютно.

Филимон спрыгнул с драконьей статуи и проследовал за мной в здание.

Уснуть я уже не смогла, потому засела за компьютер разбираться со счетами.

− А ты чего так рано, Аглаюшка? – удивилась Степанида Леонидовна, пришедшая к восьми утра.

Рассказала о пожаре, трупе, накрытом простыней. И как будто заново ощутила страх, неизбежность беды, запах гари.

− Пожарные сказали, квартиры на пятом этаже от огня не пострадали, но там все водой залито. С их слов, выгорели две квартиры на третьем и одна на четвертом, та, что прямо над Никаноровыми. Сегодня после собрания пойду, посмотрю, что там.

− Беда-то какая, − заохала Степанида. – Если у погорельцев квартиры не застрахованы, так ущерб обяжут родителей погибшего уплачивать.

− Это, если докажут, что Николай с папиросой уснул, − вспомнила я слова председателя нашего дома. – Может быть, возгорание от неисправной проводки произошло или еще отчего, тогда государство обязано помочь.

− Ты зови, если помощь в квартире понадобится, − предложила Степанида. – Сырость в доме тоже нельзя оставлять, а то обзаведешься насекомыми всякими.

− Аглаюшка, − спустя какое-то время, вновь заглянула в кабинет помощница. – Ты колесо предсказаний крутила сегодня?

− Нет, я вообще в зал магических пророчеств ни вчера, ни сегодня не заходила.

− Странно, − заволновалась женщина. − Неужели я забыла закрутить? Второй день подряд, как утром залы проверяю, на начальной точке дракон вместо лисы стоит. Совсем старая я стала. Вот и склероз настиг.

− Не переживайте, Степанида Леонидовна. Ничего страшного в том нет, что Вы колесо утром закрутите, а не вечером.

Колесом предсказаний мы называли старейший экспонат нашего музея. Будучи маленькой, я часами рассматривала искусную резьбу деревянного колеса и необыкновенно реалистичные фигурки, расположенные по его кругу. Это были персонажи из фэнтезийных, да и просто сказочных миров – русалки, драконы, вороны, тигры – всего тридцать разных изображений.

В движение колесо приводилось с помощью специального рычага и запускалось только из положения, когда в верхней, так называемой начальной точке круговорота, стояла лиса. Оно вращалось с невероятной скоростью, картинки начинали буквально мельтешить перед глазами. Постепенно вращение останавливалось. Происходил щелчок, закрепляя какую-либо фигурку на начальном векторе. К восторгу зрителей, деревянная фигурка выдвигалась вперед и произносила коротенькое предсказание для того, кто запустил колесо.

Я знала все тридцать предсказаний наизусть, так как в школьные годы ежедневно сама крутила это колесо и верила, что все сказанное деревянными истуканами сбудется. В студенческие годы я прекратила этим заниматься, но красивым чудо-механизмом восхищалась по сей день. Колесо являлось яркой изюминкой музея, у которого одинаково подолгу зависали и дети, и взрослые. Все хотели услышать шуточное пророчество.

− Для расследования причин пожара сформирована комиссия, − сообщил нам заместитель губернатора, когда все жильцы из моего подъезда собрались в актовом зале здания администрации.

Были здесь и тетя Поля с мужем, родители погибшего. Старалась на них не глядеть. Я сама недавно пережила потерю, мне своего горя хватало.

− Граждане, чьи квартиры не пострадали или пострадали относительно, могут вернуться домой. К вам сегодня же зайдут произвести оценку ущерба. Просьба оказывать содействие и не приписывать свои недоделанные ремонты последствиям пожара. Остальным временно предоставляется гостиница за счет средств города.

− Как там дела, Аглаюшка? – спросила Степанида, когда ближе к вечеру я вернулась в музей.

− Все залито. Стены мокрые. Ковер даже за целый день не впитал воду. Не представляю, как его сушить. Диван промок насквозь. И запах гари до сих пор стоит, вся одежда теперь пахнет. Я окна оставила открытыми настежь. Пока в музее ночевать буду.