Поскорей бы уже конец года! Королевская стипендия решит массу вопросов, хотя бы вот такие — с ночными отлучками. Да, придется по утрам ездить на учебу, но место в столовой за мной останется, как и довольствие в плане одежды, никто этого у курсанта не отберет до самого выпуска. А вот жизнь станет намного проще и приятнее…

Уже проваливаясь в сон, мозг сыграл со мной злую шутку. Кто-то из курсантов то ли неудачно перевернулся с бока на бок, то ли кто-то поерзал, но звук был очень похож на тот, что издавала тварь, ощупывая дверь моего кабинета. Будто коготь скребет по деревянным доскам пола…

От этого звука все внутри меня буквально взвыло, а сам я чуть ли не свалился с кровати. Лежащий на соседней койке Вартан лишь чуть поворочался, остальные, вроде как, даже не заметили моего приступа паники.

Стараясь унять стучащее сердце, я сходил в душевые, еще раз умылся и глотнул воды из-под крана. Стало легче.

Заглянув в зеркало я увидел нездоровый блеск в собственных глазах, в неверном свете электрических ламп еще ярче выделялась внезапно появившаяся седина. Сложно объяснить, вроде и видно ее должно быть хуже, света-то немного, но сейчас она смотрелась так, будто бы ей там самое место, будто бы я был ветераном, что прошел через бои и окопы, а не был простым второкурсником полицейского факультета.

Весь следующий день я провел, как на иголках. С самого утра мне удалось умыкнуть не только фонарь, который я заприметил накануне, но и моток веревки, что лежал там же. Отлично, использую как страховку. Район я знал неплохо, но все равно в голове проработал маршрут — дворами, чтобы как можно меньше людей видели меня слоняющимся под покровом ночи. Также, пока коллеги были на очередном вызове, я тихо отпорол все лычки и знаки различия с запасного кителя, превратив его во что-то похожее на пиджак или куртку. Пришлось даже пуговицы с рукавов срезать — слишком они бликовали и могли привлечь ненужное внимание.

Обычно я ездил на практику с большим портфелем, чтобы удобно было складывать бумаги, но на этот раз пришлось взять сумку для одежды, иначе фонарь и все прочее «снаряжение» просто бы не влезло.

— Что, стирка? — спросил дежурный, когда я уже выходил из участка в районе семи вечера.

— А? Сумка? Да! Давно надо было… Скажите, а вот мне ефрейтор Негор рассказывал…

В следующие десять минут я знатно нагрузил дежурного расспросами о том самом сапожнике, которого мне советовал ефрейтор. Нет, топографическим кретином я не был, но сейчас стояла весна, темнело неприлично поздно, а оправдать мое присутствие на районе, если попадусь тому же патрулю на глаза, как-то надо. Поиск неуловимого, но самого лучшего обувного мастера северо-запада столицы — отличный повод послоняться по окрестностям с огромной сумкой на плече.

Следующие два часа я нарезал петли по району. Зашел-таки к тому самому мастеру, обсудил расценки. Четыре франга за пару! Да за такие деньжищи я как-нибудь сам каблуки подобью, или куплю коменданту опять водки с колбасой, а он выбьет мне новую пару…

Наконец, под пологом сумерек, я подошел к той самой пятиэтажке, где жил господин Наусс. Двор выглядел совершенно обыденно: ряды лавочек, пара чахлых деревьев, некое подобие песочницы для маленьких детей. Мимо меня проскользнула бездомная кошка. Я подошел к нужному мне подъезду, дернул дверную ручку и проскользнул внутрь.

Стараясь не слишком топать, чтобы не потревожить жильцов, стал подниматься наверх. Вот и четвертый этаж, квартира господина Наусса. Дверь вставлена на место, а снаружи навешен большой амбарный замок с восковой полицейской печатью. Место преступления, несанкционированный доступ запрещен.

Конечно, при наличии ножа и кое-какой сноровки эта печать отклеивалась, а потом ставилась на место, мне даже ефрейтор как-то показывал, как определить вскрывалась опечатанная дверь или нет, но сегодня в квартиру мне не надо. Мне нужно на крышу — к вентиляционной отдушине левого стояка.

К моему огромному удивлению, вход на крышу был заперт. Навешен почти такой же, огромный амбарный замок. Я дернул раз, другой, после чего задумался, что же мне теперь делать. В доме было четыре подъезда, можно попытать счастья в других, но что-то мне подсказывало, что замки будут на каждом люке. Скорее всего, заперли крышу как раз после происшествия в квартире господина Наусса, так сказать, ограничить доступ любопытным к тем самым вентшахтам.

Сбросив с плеча сумку, я стал рыться в вещах. Может, получится сбить замок увесистым аккумулятором фонаря? Весил он немало, кило три точно. А что делать с грохотом, который поднимется? Люди тут жили любопытные, в доках не слишком много развлечений, да и дебош или драка на собственной лестничной клетке никому не нужны, как и последующие визиты полицейских. Топчут тут потом, вопросы всякие задают, короче, жить мешают.

Мой взгляд упал на латную перчатку. Свет от лампочки, что висела на пятом этаже, сюда еле-еле добивал, так что черная сталь странного оружия выглядела почти зловеще. Пожав плечами — выбора у меня особо не было — я потянулся за перчаткой и уже через секунду натянул ее на правую руку. Ведь если я ожег морду той твари, то, может, она умеет еще что-нибудь? Вообще, очень хотелось поэкспериментировать, но как этим заняться, сидя на рабочем месте? Ко мне постоянно заглядывали коллеги, приносили на чистовую перепись протоколы и прочие документы. Благо, еще выездов на место не было, или ефрейтор Негор меня просто с собой не брал.

Я ухватился правой рукой за замок и сжал стальные пальцы. Прошла секунда, другая и… Ничего. Я просто стоял как дурак, держась латной перчаткой за навесной замок. А ведь даже прищурился! Пришлось воспользоваться первым планом, точнее, его улучшенной частью. Я подсадил дужку замка квадратным аккумулятором фонаря и вырвал из двери саму петлю, которая была кое-как прибита гвоздями. Ушло у меня на это немало времени — около получаса. Помогла и латная перчатка, которую я без всяких зазрений совести использовал в качестве упора для рычага, опасаясь ободрать кожу на пальцах.

Вот, наконец-то петелька окончательно вышла, я вытащил кем-то заботливо погнутые гвозди и отбросил люк в сторону — доступ на крышу был открыт.

На улице уже окончательно стемнело, и даже свет многочисленных окон не особо улучшал ситуацию. Пригибаясь, будто вор, я двинулся к нужной мне вентиляционной отдушине. Шахта была прикрыта небольшим козырьком-домиком, который, впрочем, легко выходил из своих пазов и отбрасывался в сторону. Туда же — полугнилую сетку, что берегла шахту от птиц и крупного и мусора, и вот, на меня смотрит черный провал вентиляции дома, где Наусс встретился с неизвестным чудищем.

Я покрутил рукоятку фонаря, щелкнул рычажком переключателя и в бетон шахты ударил луч желтого света.

Здесь, у самого верха, шахта выглядела вполне нормально. Я наклонился вниз, чтобы посмотреть, что творится внизу, но света фонаря хватало буквально на один-полтора этажа. А дальше — непроглядная темень. Вспомнив пару крепких выражений, что я слышал от ефрейтора, я привязал к ручке фонаря веревку, еще покрутил ручку, чтобы свет не отключился в самый ответственный момент и, накинув основной моток на локоть, стал стравливать фонарь вниз, стараясь не стучать увесистым аппаратом по стенам, дабы не тревожить жильцов.

Первые признаки присутствия твари появились еще на четвертом этаже — царапины на бетоне и следы черной слизи. Стараясь вообще не дышать, я стал опускать фонарь все ниже и ниже, надеясь, что мне хватит веревки. На вид в мотке было метров десять — достаточно, чтобы пройти три этажа, но мне же надо осмотреть всю шахту целиком! Правая рука, на которую сейчас была надета черная перчатка, неприятно вспотела, а в горле запершило. Нервно облизнув внезапно пересохшие губы, я сбросил с локтя очередную порцию веревки, аккуратно спуская фонарь все ниже и ниже.

Тварь сидела где-то на уровне первого этажа. Как только луч света выхватил из тьмы шахты белесую шкуру чудовища, я замер, а потом начал аккуратно поднимать фонарь выше. Она меня не заметила? Или просто спала? У твари не было глаз, так что среагировать на свет она не могла. Наверное, не могла.