Я показываю поднятый вверх большой палец, едва сдерживая внутреннюю дрожь. Обычно я стараюсь такого не допускать. Предпочитаю мыслить и творить в одиночестве, бродя по опустевшим улицам. Но иногда прошлое не желает подчиниться, оказывается сильнее. И тогда появляются они.

Пашка смеется и догоняет остальных. Таким я его запомнил: смеющимся и компанейским. Вытираю салфеткой вспотевшие ладони и смотрю вслед другу, два года назад в последний раз уснувшему за рулем.

На миг меня отвлекает блондинка, – она опять уронила книгу.

Незнакомка с желтым зонтиком-тростью появляется перед моим столиком словно из ниоткуда, впрочем, я бы не удивился, окажись это именно так.

– Можно присесть?       – улыбается она одними губами.

Я окидываю взглядом пустые столики вокруг и киваю.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

Похоже, сегодня мне не удастся вернуть себе полный контроль, и сознание продолжит подкидывать собственные сценарии. Но сейчас меня это мало заботит, я вглядываюсь в сидящую напротив девушку, безуспешно напрягая память.

Глаза       – два блюдца с крепким чаем, черты лица совершенно не примечательные, но что-то цепляет взгляд. Пропорции губ, а может излишне вздернутый острый носик? Такие девушки хороши и с незатейливым хвостиком, завязанным на скорую руку, и без капли макияжа.

«Хорошенькая, да».

– Вы извините, обычно я не подсаживаюсь к незнакомцам, – робко начинает она, от волнения крепче сжимая ручку зонта. – Меня, кстати, Светой зовут.

– Артем.

Черт, где же я ее видел? Всегда помню, что или кого однажды захотел сфотографировать, такое вот у меня профессиональное шило в заднице. А это лицо так и просится в объектив.

– Не хотите вина? – Смотрю на пыльную бутылку в руках официанта. Так себе и представлял вино сорокалетней выдержки.

– Вино утром? – Она округлила глаза в притворном ужасе. – Отличная идея!

Я заметил, как вместе со смехом в ней растворяется застенчивость. Забавно, здесь времени совсем не чувствуешь, а за плотным покрывалом туч над головой не видно неба. Но Света знает – сейчас именно утро.

Старым винам не требуется «подышать». Подношу бокал, пытаясь уловить аромат, делаю небольшой глоток. Ожидаемо, кислятина. Я никогда не пил Шато-Мутон Ротшильд, ни восемьдесят второго, ни какого-либо еще года. Мой мозг не знает этот вкус, не может воспроизвести, а значит, в моем бокале сейчас плещется дешевое пойло из супермаркета за углом.

Я мог бы не гонять официанта, сразу материализовать бокал в руке, но торопиться некуда. Сейчас хочется перебить оскомину и в ладонь ложится спелая плоть ароматного яблока. Первый укус наполняет рот сладким соком, по воздуху разливается ни с чем несравнимый аромат. Цветущий сад, яблони, домик в деревне… Как в детстве. Может, черт с ним, с этим городом? Одна лишь мысль – и мы там. Но я не уверен, что смогу взять девушку с собой, а любопытство не позволяет так быстро закончить знакомство.

Света продолжает смаковать вино. На мой фокус она не обратила ни малейшего внимания: то ли попросту не заметила, то ли незнакомец, достающий фрукты из воздуха, не кажется чем-то из ряда вон выходящим.

– Очень вкусно! – восторженно выдыхает она.

Ну хоть кому-то понравилось. Конечно, для нее здесь все реально.

Книга выскальзывает из рук блондинки за соседним столиком. Девушка будет ронять её снова и снова, такой уж я ее запомнил. Почему-то именно это мимолетное воспоминание мой мозг решил прокручивать по кругу. Надо что-то с этим сделать.

У снов своя логика, свои законы. Их тайны вызывали детское любопытство у человечества веками. Ведущий психофизиолог Стивен Лаберж посвятил жизнь исследованию той части измененного сознания, что мы зовем сном. И когда фармакологическая компания с мировым именем запатентовала препарат, созданный на основании его работ, мир сделал ещё один шаг от реальности.

Новое вещество позволило не только значительно продлить сновидения, но, главное, вспомнить каждую деталь после пробуждения.

Какое-то время мы молча пьем вино. Уже после первого бокала глаза у Светы, кажется, стали ярче.

– Спасибо за вино, очень кстати. – Она облизывает губы. – Знаете, со мной сегодня кое-что произошло. Как бы поточнее описать?.. Понимаете, в последнее время все смешалось. Изо дня в день одно и тоже, череда серых будней и нет им конца. Дома и на работе, коллеги и знакомые, кажется, я перестала их различать. Все смазалось, даже я.

Слушаю торопливый монолог не перебивая.

– Я понимаю, это работа, усталость, наверное, постоянный стресс. Но мне было страшно, так страшно… что однажды я просто исчезну. Как не было. Но сегодня! Сегодня я проснулась и почувствовала – все иначе. Звучит, наверно, очень глупо. Мне невыносимо захотелось с кем-нибудь поговорить, хоть с кем-нибудь, даже со случайным прохожим. Вот, даже зонтик взяла, хотя кажется, что эта гроза никогда не начнется. – Девушка опасливо посмотрела на сверкающее молниями небо. – Но на улице, как назло, никого не оказалось. Город словно вымер, странно, да? И тут я увидела вас. Вы сейчас, наверное, думаете, какая я дура. Правда дура?

Я смотрю на капельку багрового вина в уголке ее губ.

«Ты прекрасна. Но если я задумывал этот город пустым, почему ты здесь»?

– Нисколько. Вереница унылых дней… она крадет лицо. Я понимаю.

Поэтому эксперименты со снами так интересны. Как Лаберж и обещал: всего неделя тренировок, и ты уже не наблюдатель. Осознанное сновидение – виртуальная реальность, где компьютер       – твой собственный мозг. Ведь когда тело засыпает, он продолжает обрабатывать информацию, моделировать ситуации, комбинировать полученный опыт. Тот, кто умеет этим управлять, имеет развитую фантазию и хорошее воображение, может почувствовать себя почти всесильным. Тысячи архитекторов, художников, дизайнеров и прочих представителей искусства теперь черпают идеи ночами в своих кроватях.

– Ну да хватит о грустном, спасибо за возможность высказаться. А что насчет вас, Артём…

– Давай на ты.

– Хорошо. Так почему ты пьешь вино по утрам?

– Я прихожу в этот город за вдохновением, – отвечаю честно. – Два года не прикасался к камере. Сгорел на работе, почти исчез, как ты говоришь. Но здесь все иначе.

– Так ты фотограф?

Забытое чувство – рассказывать о себе и понимать, что тебя слушают. По-настоящему, с интересом. За разговором мы уговариваем бутылку. Затем вторую. Решаю не трогать официанта, достаю новую тару из-за пазухи. Света хлопает и кричит «браво»: она и вправду думает, что это фокус.

Говорить с ней легко, я растворяюсь в алкоголе и приятной беседе. Хочется думать, что все по-настоящему. Но мысль скребет и поскуливает, словно желающий на прогулку пес.