Поцелуй на эскалаторе в метро. У Ника сломалась машина и мы оставили её на штрафстоянке, а сами спустились в подземку. Тарасов, конечно, дулся и бухтел, до последнего отказывался ввязываться в эту авантюру. И мстил после. Очень пылко, страстно и беспощадно. На нас все косились, а бабульки строили недовольные физиономии, но какая разница, если мой парень тааак целуется? Просто дьявольски.

Нижняя губа предательски задрожала, рухнула на кровать, лицом зарывшись в подушку. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Колотила ни в чем неповинную кровать почём зря и орала, словно припадочная. Мне нужно выплакаться. Просто! Нужно!

Лютик запрыгнул прямо на мою попу, вцепившись коготками и улегся, нашел себе мягкое местечко. Перевернулась, сгребла недовольного кота в охапку и устроила паршивца на своей груди. Он уставился большими голубками глазками, будто в точности понимал моё настроение.

— Скажи, ну почему мужики такие козлы? — в сердцах выговорила котику. — Тоже бросишь меня, да?

Медленными-медленными шажками пушистик подполз ближе и уткнулся мордочкой в шею. Ласково заурчал и так спокойно стало, что и я тоже очень скоро погрузилась в сладкую дрему. И в этом сне всё было иначе. По-другому. Он любил меня. Не предавал. Говорил, как сильно нужна ему…

А я плакала, потому что мокрая подушка и красные глаза сами себя выдавали. Диагноз ясен, да? Внутри расползалась пустота. Страшная, зияющая, накрывающая меня лавиной горечи и фатальной безысходности.

Понедельник и вторник тоже провалялась дома, сославшись на болезнь. Тарасов позвонил ещё в первый учебный день, но я скидывала. Не могла сейчас с ним говорить. Можно было бы и в черный список закинуть, только это точно бы означало, словно убиваюсь и страдаю по нему. Ник никогда не узнает о своей безоговорочной победе. О том, как растоптал и унизил меня. Снова.

Потом написал дежурное – «Выздоравливай, малышка» и только его и видели. Больше ни звоночка, ни единого упоминания. Что ж, ожидаемо. Была бы нужна – долбил телефон и мессенджеры до последнего. А он получил желаемое и теперь вернулся к типичной мажорской жизни. Миру же с легкостью заменит какая-нибудь Аня, а за ней Катя, Таня и дальше по алфавиту. Одно лишь в моей голове не укладывалось – зачем корчить из себя влюбленного Ромео? Ходить за мной по пятам и зажигать звезды касанием губ? Получил и забыл! Почему остался и заставил привыкнуть к нему, втюриться окончательно и бесповоротно?

Ник сделал меня, как бог. Давайте поаплодируем мальчику. Развёл на секс девочку, которую уже однажды втоптал в грязь. Жестокий. Злой. Беспринципный.

Как бы хотела стереть все воспоминания! Под чистую. Не помнить, не знать, не любить. Вдохнуть воздух полной грудью и жить в мире без Никиты Тарасова. И я обязательно выберусь из водоворота этой токсичной любви.

Во вторник вечером решительно настроилась идти на пары. Машка, конечно, прикрыла на два дня, но так дело не пойдет. Последний курс всё-таки, надо диплом писать, а не страдать от любовного недуга. Погружусь в учебу, попрошу в книжный меня на полную ставку взять, на остальное времени просто не будет. А как сессию сдам, попробую найти нормальный заработок. Благо, до конца года совсем чуть-чуть осталось. Пара месяцев.

Из-за Ника работу практически забросила. Сидела на удалёнке, пару часов в день. Угу, поставила мужика на первый план, пять баллов, Мира! Узнай мама, в порошок бы просто стерла.

Заснуть так и не смогла, хотя попыталась расслабиться по полной программе. Сходила вечерком на тренировку в фитнес, встретилась с Машкой, а дома собой занялась. Долго отмокала в ванной, устроив себе масштабные спа-процедуры. Вырубилась только под утро с Лютиком за компанию.

Котяра жить в домике категорически отказывался, он с ним игрался днём. Носился, словно шальной и пытался снять мягкую обивку, не меньше. Дрых же он исключительно в моей постели, чаще растягивался под боком или взбирался на грудь. А как такого прогонишь? Рука не поднимется.

На учебу поднялась сильно раньше. Сходила на пробежку, душ приняла, даже завтрак приготовила. Есть правда не стала, кусок в горло не лез. Зато Лютик пристроился у моей кружки с кофе. Пришлось отгонять, кот тоже истинный петербуржец.

Из одежды выбрала теплое кашемировое платье и сапоги на невысоком каблучке. Подумала и достала из гардероба пальто, холодает уже, а я всё в кожанке хожу.

В телефон даже не заглядывала, просто кинула в рюкзак. На выходе из парадной поняла, что утеплилась совсем не зря. Дул почти штормовой ветер, небо затянуло темными тучами, по асфальту вовсю барабанил дождь с градом.

Сморщилась, поплотнее запахнула пальто и двинула в сторону автобусной остановки. И то ли я вышла вовремя, тол ли Ник просто решил за мной не заезжать. Может, он сам захотел прекратить этот цирк? Не удивлюсь, если приду в универ, а там каждый кому не лень, будет мне косточки перемывать.

Но заявиться на учебу в боевом настрое было не суждено. Прямо в транспорте телефон завибрировал и выудила его из рюкзачка. Странно, дядя Андрей звонит.

— Алло.

— Мира, привет, — отчим как-то замялся и повисла напряженная тишина. — Слушай, можно тебя о помощи попросить?

— Мм… да, наверное. Что случилось?

— Мама в больнице с малышкой и попросила привезти её вещи домашние, а я что-то потерялся. Может, ты хочешь приехать?

Обалдеть! У меня родилась сестренка, а я ни сном, ни духом? Конспираторы фиговы!

— А вы что молчали? — закричала на весь автобус. — Куда ехать? К вам домой?

— Давай тебе такси вызову. Где ты?

Поспешно продиктовала дяде Андрею ближайшее метро и выскочила из автобуса уже на следующей остановке. Вот как можно и не сказать про такое? Мама моя настоящая интриганка!

До загородного поселка добралась быстро. Отчим прислал своего водителя, мы доехали за какие-то полчаса. Конечно, уже вся испереживалась. Так-то не каждый день родная мать сестренку рожает. Интересно, когда бы она это мне сказала? Безусловно, я за неё очень рада, но как же мы далеки стали, словно пропасть повисла между нами.

— Мир, а ты чего грустная? — дядя Андрей окинул меня задумчивым взглядом, пока я мамины вещи в сумку собирала.

Ох, уж больно он проницательный.

— Да нормально, — отмахнулась. — Учёба, работа. Вы вообще хороши, не сообщили ничего. Давно мама в роддоме?

— В субботу ещё родила, — мужчина расплылся в счастливой улыбке. — Мы тебя тревожить не хотели. Наверное, день рождения отмечала вовсю.

Угу, так лихо отпраздновала, что даже заклятому врагу не пожелаешь!

— Мира, я понимаю, что мне до твоего отца очень далеко, но…

Наверное, отчим впервые заводит со мной такой разговор. Он вообще человек довольно ненавязчивый. Всегда относился ко мне очень хорошо, будто к родной. И маму любит больше жизни, что для меня самое главное.

— Ну, что вы, это ему до вас, как пешком до Юпитера, — ободряюще улыбнулась и резким движением застегнула молнию на сумке. — Он не каждый год про мой день рождения вспоминает. А вы всегда подарки дарите, хотя и не обязаны совсем.

— Мы одна семья, — дядя Андрей скрестил руки на груди. — А твой папа обязательно однажды опомнится. Вот увидишь.

Вовсе не хотела, чтобы отец, как это сказать «опомнился». Он променял нас с мамой на молодую девчонку и кучу денег. Живёт себе припеваючи. Общаться с ним не было особого желания, только мама категорически настаивала поддерживать связь. Родной человек всё-таки.

— Я с вами поеду… можно?

— Мирка, ты чего? — удивился отчим. — Нашла чего спрашивать. Ты вообще и без разрешения приезжай, захотела и прикатила в гости, поняла? А теперь идём, мама очень обрадуется.

До роддома пришлось тащиться через пробку аж целых два часа. И то, это через платную трассу. На обычном шоссе, наверное, и целый бы день простояли.

Роддом был частным, элитного класса. Персонал очень добродушный, улыбчивый, а мама лежала в роскошной палате, больше похожей на квартиру-студию. Даже стены тут оказались приятного кремового оттенка, а не больничные-белые.