Фандом: Марвел, Короли.

Перинги: Брок/Стив/Баки, Джек Роллинз/Джек Бенджамин.

Знаки и символы.

Тонкие темные линии складывались в весьма узнаваемый узор. Словно искусная татуировка, набитая рукой опытного мастера. Рисунок плавно ложился на вены запястья, по краям окрашивался красным, будто кровью. Джек с легким раздражением обводил контуры рисунка, чуть скривив губы в усмешке.

Долбанная черно-красная бабочка облюбовала его кожу в шестнадцать. Отец тогда решил, что это знак и его сын избран богом. Ну тем, в которого король Гильбоа Сайлас Бенджамин верил. Наличие рядом преподобного Эфраима никоим образом не убеждало принца в особой религиозности отца. Скорее, это все отдавало психическим заболеванием. Все эти рассуждения об избранности и бабочках, как признака этой самой избранности. Джек уже и не помнил, каким именно парфюмом пользовался Сайлас, привлекая этих самых чешуекрылых. И в какой момент он поверил, что они прилетали к нему сами. Явно джековы шестнадцать эта вера в нем укрепилась, раз он так вцепился в неизвестно почему проявившийся рисунок. И целых три года Джонатан Бенджамин – первенец королевской семьи и наследный принц был папиным любимцем. Тяжкая ноша, как оказалось. Было проще, когда дорогой родитель не окружал его такой удушливой опекой и заботой.

На долгоиграющую войну с соседним Гефом Джек сбежал. Отпустили исключительно потому, что Сайлас мечтал вырастить «настоящего короля». А что может быть лучше военного подвига. Джек не гнался за подвигами. Он на полном серьезе родину защищал. Пока не понял, что эта война долгий бизнес-проект. Дорогой дядюшка и какой-то его неофициальный партнер в Гефе, неплохо зарабатывали, снабжая армии новым вооружением. Что с этого имел отец принц так и не понял. Но однозначно и ему что-то прилетало. Иначе зачем все это.

Осознание реальности, никак не поменяло его отношение к собственному пребыванию на линии фронта. Родина-то не делась никуда. Мирное население Гильбоа тоже не эмигрировало в более спокойные страны. Так что Джек воевал, все же, за родину. Изредка навещая дворец и семью. Улыбался на мероприятиях. Гулял с сослуживцами в барах. И в какой момент все пошло под откос непонятно. И не важно уже, наверное.

Джеку нравились парни. И как бы он не старался соблюдать внешние приличия, это сильно испортило отношения с Сайласом. И вот он больше не самый любимый отпрыск. Однако злосчастная бабочка на запястье и популярность среди военных мешало демонстрировать изменившиеся приоритеты короля.

Собственно, тут и выяснилось, что, в отличие от дядюшки, драгоценный батюшка в плане интриг не так уж и искушен. Джек догадался, что пресловутый плен ему организовали. Возможно, не без помощи дяди Вильяма. Да спасти его дали этому наивному Шеппарду специально. Но вот, какого итога ждал Сайлас? Что Джека сослуживцы перестанут уважать из-за плена? Так с кем не бывает. Что приближенный за «подвиг» Девид Шеппард заменит ему «неправильного» наследника? Джек не слишком вникал в планы родителя. На короля мальчик-фермер не тянул. Слишком честный. Слишком принципиальный. Куда ему? Джек и сам-то не слишком верил в свои силы. Но у него фамилия и проклятая бабочка. Из-за нее Сайлас все еще пытался как-то на сына влиять. Женщин каких-то в невесты искал. Словно если Джек на ком-то из них жениться, что-то измениться. Единственное, что хотелось изменить, это выбор любовника. Джозеф требовал больше, чем Джек мог дать. При том, что в самом начале он прекрасно знал, с кем связывается. А теперь ему и публичное признание подавай и еще что-то невыполнимое.

- Ты пьешь? – любимая сестренка вломилась в комнату, как всегда без стука.

Принц иногда размышлял, остановит ли Мишель запертая дверь. И да. Джек пил. В честь признания Девида Шеппарда этаким приемным братом. Ну и еще отмечал, что его лишили возможности прятаться на войне от всей этой дурацкой показухи, именуемой королевской семьей Гильбоа.

- Мать удар хватит, - проговорила Мишель, прижимая к груди сжатые в кулачки руки. – Это же вредно.

- Жить вредно, в принципе, - почти ласково проговорил Джек, делая глоток виски прямо из бутылки. – Ты чего-то хотела?

- Расскажи мне о Девиде, - попросила девушка.

Джек вздохнул. Сестричка повторяла его ошибку. Выбирала не того. Сайлас мог сколько угодно выставлять Шеппарда признанным героем, военным представителем, да хоть посланником бога, единственную дочь он за него не отдаст.

- Я о нем почти ничего не знаю, - фыркнул Джек.

- Он тебя спас!

- Я сказал ему спасибо. Руку пожал. Принародно.

Мишель возмущенно выдохнула. Потом некоторое время пыталась взглядом призвать его к чему-то. После ушла, хлопнув дверью. Джек отставил бутылку и посмотрел на бабочку. Вопреки всякой логике, она у него была. Более того, красные линии все больше напоминали кровавые потеки. Словно кто-то эту самую бабочку ранил. Джек же ловил себя на мысли, что его ориентация, просто предлог. На самом деле, Сайлас начал боятся, что старшенький реально кем-то там избран и лишит его обожаемой короны. Во дворце навалом «добрых» людей. Мог кто-то и намекнуть королю на подобный исход.

- Интересно, просто прибить меня, тоже ты мешаешь? – принц провел пальцами по рисунку и кончики привычно уже кольнуло. – Пресловутое чудо Гильбоа? Или страна и корона тут ни при чем?

И спросить не у кого. Вот совсем. В Гильбоа одна религия, которая только официально числилась христианством. На деле же некое мракобесие с короной из бабочек и его величеством – наместником бога на земле.

Пить в одиночестве скучно, а в баре есть риск нарваться на Джозефа с его неадекватной любовью. Все больше казалось, что Лейсил его не любит, а просто мечтает открыто назваться парнем наследника. И тогда они вместе точно закончат очень плохо.

Джек снова посмотрел на рисунок. Показалось, что бабочка шевельнула крылышками. Принц мрачно покосился на бутылку и решил с пьянкой завязать. И вообще спать. А то завтра опять улыбаться всем подряд и с Шеппардом дружить, как бы он не бесил. Наивный герой.

******

Утро облегчения не принесло. Всю ночь снилась откровенная муть, в которой кого-то мучили. Джек почти реально ощущал дикую головную боль, от которой мысли путались настолько, что воспоминания превращались в нереальные обрывки. Да и воспоминания не его. Странные выверты подсознания, где Сайлас убеждал мать, что ему нужен хоть один здоровый ребенок. А после поворачивался к нему и напоминал о каком-то договоре. А ему все равно. Он ничего не понимал и не чувствовал. На этом картинка менялась и незнакомый болезненного вида парень заверял, что не пропадет, а Джек в этом сильно сомневался. Проснулся принц от того, что посмотрел на свое запястье и увидел совсем другую бабочку, залитую красным словно кровью.

Он сел на кровати и пытался избавиться от мысли, что это не конец вовсе. Это начало какого-то нового этапа. Дверь спальни резко распахнулась. Джек поморщился. Дорогая матушка тоже не признавала необходимости личного пространства.

- Собирайся быстрее! – обронила она. – У нас новости.

Принц усмехнулся, ожидая, пока та выйдет. Ну какие у них могут быть новости? Война закончилась? Вряд ли. А ничего другого важного произойти не могло. Как же он ошибался.

Судя по всему, Сайлас окончательно тронулся. Иначе с чего Джек обзавелся двумя новыми телохранителями весьма зверского вида. Явно неместными. Ну, почему неместными понятно. Слишком уж сильна «народная любовь». Вся прежняя охрана смотрела сквозь пальцы на «выходы принца в люди».

- Мистер Рамлоу и мистер Роллинз теперь отвечают за твою безопасность, - завершил свою речь Сайлас и милостиво всех отпустил.

Джек мрачно зыркнул на охранников новоиспеченных и отправился переодеваться к очередному спектаклю с бабочками и чествованием Шеппарда. Сколько можно-то? Принц лично свою жизни настолько дорого не оценивал.

- Здесь ждите! – обернулся он к телохранителям у дверей спальни.