Полоз успокоился, переложил кубок в левую руку и даже немного отодвинул его от себя, чтобы в полной мере полюбоваться древним искусством безымянного мастера. И тут его настиг уже настоящий удар: он узрел то, что было отчеканено на внешней поверхности чаши. Именно узрел!

Сначала его взору представился орнамент из нескольких рядов сплошной волнистой линии, опоясывающей поверхность чаши по внешней окружности. Он поначалу ошибочно прочел его как символическое изображение Мирового океана, но далее на этих волнах разглядел изображение фигур мужчин и женщин. Некоторые из них просто сидели, как бы качаясь на этих самых волнах, другие же шли по волнам, но все они смотрели в одном направлении – справа налево.

Проворачивая чашу дальше, по направлению их взгляда, Полоз наконец-то открыл предмет их пристального внимания: это была поднятая над волнами голова огромного змея, перед которой стояли мужчина и женщина. Судя по всему, они внимали его речам. Искусный древний мастер сделал так, что в поле зрения попадали либо фигура мужчины и женщины с чашей в руках, говорящих со Змеем, либо вереница людей, бредущих по волнам. Но эти волны были не водами, а телом Змея и опорой для людей, а извивы его тела – местом для их отдохновения!

Судя по всему, выходило, что Серый Полоз держал в руках давно утраченную реликвию своего ордена – древнюю Чашу Змея, на поиски которой было потрачено столько времени, усилий и средств… Никаких сомнений в этом у воеводы не было, да и быть не могло! Он немного повернул чашу, и голова Змея пропала, но зато явственно проступило изображение Солнца и Луны, слившихся в единое целое. День и Ночь исчезли, и настали Великие Сумерки: свет истинный и свет отраженный стали неразличимы – настало Великое Безвременье!

В голове сразу же вспыхнули строки писания, крепко-накрепко заученные Серым еще с самого питоновского возраста: «В сей день разверзлись все источники Великой Бездны, и окна небесные отворились; и лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей. И продолжалось на земле наводнение сорок дней (и сорок ночей), и усилилась вода на земле чрезвычайно, так что покрылись все высокие горы, какие есть под всем небом; на пятнадцать локтей поднялась над ними вода, и покрылись (все высокие) горы. И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло. Истребилось всякое существо, которое было на поверхности (всей) земли; от человека до скота, и гадов, и птиц небесных, – все истребилось с земли. Вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней.

Но Великий Змей, держащий в кольце своих объятий всю Землю, не пожелал смерти человекам, внимающим его речениям. Развернулся он, разомкнул свои кольца, обнимающие собой всю твердь земную, всплыл на поверхность вод и отдал тело свое, как опору для всех, внимающих его мудрости. И упрочились сии малые на теле Змея, и питались во все дни потопа пеной с губ и дыханием Его…»

– Что, понравился кубок? Ну так оставь его себе – дарю на добрую память о нашей встрече! – прервал благочестивые воспоминания Полоза противный, резкий голос наглого варвара.

Серый Полоз очнулся и даже тряхнул головой, стараясь поскорее прийти в себя от воздействия внезапно нахлынувших переживаний. Знахарь, видя его состояние, вновь до краев наполнил кубок. Серый походя осушил его, не чувствуя ни вкуса, ни запаха напитка и даже не совсем понимая сути всего происходящего.

– Ты хотя бы понимаешь, что предлагаешь мне в дар? Да ему цены нет! Я просто не смогу найти для него достойный отдарок… Откуда у тебя взялся этот сосуд? Кто ты такой на самом деле?

– Да полно тебе, Змей! Неужели ты меня совсем не узнаешь? Ну как же… Мы же вместе с тобой, так сказать, плечом к плечу сражались в Великой Битве Народов!

– Не Змей, а Полоз, – машинально поправил Серый. – В этой битве под моим началом сражалось не менее пяти тысяч воинов на более чем сотне различных кораблей, призванных от всех северных народов обитаемого мира. Многих из этих воинов я и в глаза не видал, про многих и слухом не слыхивал ни до, ни после, ни во время сражения. Если ты и правда там был, то наверняка запомнил ту безумную мясорубку. Такое и вовек не забудется…

– Ну, меня-то ты… Хм-м-м… Полоз! Думается мне, меня ты должен был все-таки хорошо запомнить, ведь я служил непосредственно под твоим началом. Правда, тогда ты еще носил титул Змея. Ну давай, давай, вспоминай! Я тот самый, кто в самый канун Великой Битвы Народов был принят тобой на драккар «Морской Дракон» магом-облакопрогонником!

Если бы вдруг молния прямо сейчас, на этом самом месте поразила Серого Полоза прямо в голову, или, к примеру, земля ушла бы у него из-под ног, то он, наверное, и тогда не был бы так изумлен. «Не может быть! Этого просто не может быть! – вертелось в его голове. – Так, стоп! Давай пройдем по порядку и все проверим. Седые волосы – это раз – имеются в наличии. Серые глаза – это два – тоже на месте. Ну, этого добра в северных краях хватает… Так что не факт, не факт… Что же еще? Ага, помнится еще, что у того облакопрогонника был перетянут мизинец на левой руке – передавлен каким-то грубым серебряным кольцом и оттого, видимо, засох и скрючился наподобие птичьего когтя. Вот это примета – такое не подделать!»

Как раз в этот момент знахарь наливал ему очередную порцию своего пахучего варева. Он держал котелок обеими руками, так что Полоз мог хорошо разглядеть обе руки. Скрюченный мизинец, похожий на коготь птицы, был на месте.

Да, несомненно, это был тот самый мизинец – такое не забудешь и никогда, во веки веков ни с чем не спутаешь. Получается, что этот простой деревенский знахарь – на самом деле никакой не знахарь, а легенда всех северных морей – Альбатрос!

Кажется, что последние слова он выкрикнул вслух. Знахарь улыбнулся, а за спиной Полоза заскрипели доспехами доселе неподвижные ящеры. Еще бы: перед ними стояла живая легенда! Воин, о подвиге которого пели песни во всех тавернах обитаемого Севера!

Серый принял в руки наполненный до краев кубок и встретился глазами со знахарем. Или нет – с облакопрогонником! А может быть, с Альбатросом, или кто он там еще? Встретился – и сразу же все вспомнил…

Это случилось в день Великой Битвы Народов. Основные объединенные воинские силы уже переправлялись с континента на остров Черных Пирамид. Здесь собрались дружины всех воинских кланов и сообществ. В едином строю шли «медведи», «волки», «туры», «кабаны», «змеи». Имперские гвардейцы мерно чеканили шаг вслед за отрядом повольников, а баронские дружины брели за вольным братством лучников. Доселе было принято считать, что в мире нет такой силы, которая смогла бы собрать всех этих воинов под одними знаменами. Но то, что не смогли исполнить ни ненависть и месть, ни золото и слава, сделал общий враг. Именно он, и никто другой объединил и собрал всех бывших противников, а ныне союзников в один единый кулак – в Армию Народов.

Сборные рати стекались непрерывными ручейками в Великий Железный Поток и, как волны в море, одна за другой грузились на кнорры, ладьи, баржи, а где и просто на плоты, дабы, не мешкая, отойти в сторону Черного острова. Тучи едкой пыли, поднятой тысячами пар крепких ног, непрерывный лязг и звон стали, хриплые слова команд и проклятий, пение боевых труб и рогов, непрерывный гул и рокот боевых барабанов – все настолько смешалось, что казалось, будто в унисон стальной толпе вибрировала и сама Ткань мирозданья.

Простые мирные обыватели из прибрежных городков уже давно разбежались кто куда, не в силах находиться под гнетущим воздействием этой окружающей среды. Многие опорожняли свои желудки и кишечники, трясясь от страха по придорожным канавам, а иные так и вовсе навсегда распростились со своим рассудком. Позднее обо всех городских сумасшедших так и говорили: «Он наслушался боевых труб!»

Но Серого Змея все это не касалось. Ему было поручено возглавить сборную флотилию для прикрытия восточной оконечности Черного острова – на тот случай, если его защитники решат уходить морем. Флот, находившийся у него в подчинении, был небольшим, так как «умники» из Объединенного Штаба решили, что прорыв если и возможен, то, скорее всего, черные маги проведут его на запад, так как оттуда прямой курс на Оловянные острова, где у некромантов налажены давние и крепкие связи с местной черной аристократией. Все говорило в пользу такого решения, тем более что Орден Фиолетовых накануне битвы официально заявил о своем нейтралитете. В результате Серый получил лишь с десяток орденских драккаров и порядка сотни местных посудин различного водоизмещения и качества, а лучшие морские силы ушли прикрывать западную оконечность Черного острова. Но главная печаль и головная боль Серого Змея была все-таки не в этом.