К моему огромному сожалению, как раз на эмоции О’Брайт оказался скуп. И тем радостнее было видеть, как трепещут крылья носа, с силой втягивая воздух, подрагивают уголки губ и изредка — видимо, в самые приятные моменты — дергается щека.

Я смотрела на эту щеку, изучала выразительную ямочку под скулой, пока мой язык отчаянно старался снова и снова найти ту самую точку, от прикосновения к которой Килан вздрагивал и на мгновение прикрывал глаза.

Губы быстро распухли, стали гладкими. Водить ими по такой же налитой и гладкой головке было невероятно приятно. Настолько, что я даже увлеклась в какой-то момент и опустила взгляд.

Тогда-то Килан и застонал. Тело отозвалось сладким спазмом на этот звук, внутренние мышцы сжались настолько сильно, что казалось, я снова кончу. Боже, никогда не думала, что меня будет сводить с ума один лишь стон. Подняв взгляд, я повторила круговое движение языком. Килан вновь застонал, а я подхватила его стон, испытывая чистый восторг просто от осознания того, насколько ему сейчас хорошо.

Я чувствовала, что момент разрядки приближается. Мне казалось, сейчас я ощущаю каждый мускул его тела, каждую клеточку и каждый судорожный вздох. Напряжение Килана, казалось, передается и мне импульсами, бьющими в самое нутро, растекается сладкой патокой в мыслях. И, черт, как же не хотелось расставаться с этими ощущениями. Может, приостановиться и начать все заново? Но и останавливаться так не хотелось.

Словно почувствовав, что я колеблюсь, Килан опустил ладони мне на плечи и впервые за все это время двинул бедрами, то ли умоляя продолжать, то ли просто не в силах больше сдерживаться. Его член проехался по языку, уперся в небо и скользнул дальше, глубже — такой горячий и большой, что я тихонько заскулила от восторга. И хотя горло все-таки прошил легкий спазм, я постаралась не обращать на него внимания и снова, уже сама, повторила движение, пуская головку еще глубже. И еще чуть-чуть глубже…

И так несколько раз, ощущая, как дрожит тело Килана, слушая, как он сипло, с надрывом выдыхает. Это казалось невероятным, но член стал еще больше, еще тверже. В последнем резком движении я постаралась заглотить его как можно глубже, сжать так сильно, чтобы не упустить ни единой вибрации пульсирующей во рту плоти. Сперма ударила в самое горло. Горячая, солоноватая, она растеклась терпким вкусом по небу и языку, отдавая сладкой горечью.

Кажется, мне понадобилось даже больше времени, чтобы прийти в себя, чем Килану. Когда я подняла глаза, он улыбнулся и погладил меня по голове.

“Умница”, — прозвучало у меня в голове, но вслух он этого не сказал.

Вместо этого он нагнулся, подхватил меня под мышки и затащил на кровать, прижимая к себе. Удивительно, но оргазм Килана выжал из меня даже больше сил, чем собственный. Разговаривать, куда-то идти, даже просто шевелиться не хотелось. В мыслях царили расслабленность и нега. Да, сегодня определенно состоялся лучший секс в моей жизни. Глубоко вдохнув запах кожи Килана, я выдохнула, счастливо улыбаясь и почти мгновенно засыпая.

Глава 8

Меня разбудило солнце. Яркие лучи, казалось, пробивались даже сквозь веки, рассеивая прекрасный сон о чаепитии с королевой Англии и Джонни Деппом. Открыв глаза, я не узнала обстановку в первые мгновения, что ввело меня в легкий ступор. А потом я все-таки вспомнила…

Килан спал на спине. Его рука покоилась на подушке над головой, а другой он прикрывал глаза от назойливых лучей солнца. Вчера мы так и не удосужились задернуть шторы перед сном. Осторожно придвинувшись к О’Брайту, я положила ладошку на его грудь — туда, где ровно билось сердце. Просто чтобы убедится, что мне не снится очередной реалистичный сон. Но это был не сон. О’Брайт был настоящим, живым, горячим. Внизу живота сладко екнуло, стоило только вспомнить, что вчера произошло.

А потом мозг включился окончательно. Утро, солнце, грим. О черт, мы проспали!

На всякий случай я все же добежала до своих джинсов, вынула из кармана телефон и с ужасом обнаружила, что тот вырубился.

— Килан! — позвала я тогда шепотом, вернувшись в спальню. — Килан!

О’Брайт недовольно замычал, а потом неохотно приоткрыл один глаз. И, точно так же как и я, вскинулся, глянув в окно.

— Сколько времени? — спросил он хрипло.

— Я не знаю. Мой телефон вырубился. Я не стала копаться в твоих вещах.

Килан рассеянно кивнул в ответ на мои слова и, решительно отбросив одеяло, буквально слетел с кровати. Быстрым шагом он прошел в гостиную, а я последовала за ним. Опаздывать мы, может, и опаздываем, но полюбоваться голым Киланом — святое.

Все-таки я его поцарапала. Длинные полосы от моих ногтей расчерчивали и молочно-белую кожу ягодиц, и золотисто-коричневую спину, и даже черную татуированную кожу на бедре. Я так и не поняла, что конкретно изображала знаменитая на весь мир татуировка — двигающиеся под кожей шестеренки, детали мотора или какие-то поршни. Не исключено, что там было всего по чуть-чуть. Как бы то ни было, а смотрелось умело нанесенное изображение очень стильно и немного пугающе. Будто Килан и правда был героем фантастического фильма, и вдруг оказалось, что он наполовину робот.

— Уже семь! — резкий и даже слегка испуганный возглас оторвал меня от моих изысканий. — Черт! Давай быстро в ванную. У тебя пять минут!

Пять минут? Мне и трех хватит, лишь бы успеть. Это Килан у нас ведущий актер, он мог себе позволить опоздание. А я-то прошла почти по блату благодаря Джонни, да еще и свои идеи продвигаю, так что мне как раз жизненно необходимо появиться в студии вовремя.

Добежав до ванной, наверное, за доли секунд, я рванула к раковине. В рекордные сроки ополоснув лицо и почистив зубы, я кое-как пригладила “взрыв” на голове.

— Умница, — одобрительно кивнул Килан, когда я выскочила из ванной, и, прежде чем скрыться за дверью самому, шлепнул меня по попе.

Похвалил, как и вчера после минета и после оргазма. Надо собой гордиться, Килан О’Брайт одобряет все мои оргазмы — и не оргазмы тоже. Фыркнув про себя, я направилась было в спальню, и только тогда вспомнила, что раздевались мы вчера в ванной комнате. Вот растяпа. Покусав губы в нерешительности, я все же решила постучаться. Думаю, Килан не будет против, если я зайду, пока он чистит зубы.

Дверь распахнулась, и моя рука повисла в пустоте. У Килана были следы пены для бритья на лице и мокрая челка, а брови смешно топорщились после умывания. Не совсем осознавая, что делаю, я потянулась пригладить их, но О’Брайт перехватил мою руку, крепко сжал запястье и подтянул к себе.

У этого поцелуя был вкус зубной пасты, мыла и по-настоящему счастливого утра. Пена для бритья смешно холодила кожу, а губы Килана, наоборот, согревали — тело и душу. Если вчера я хваталась за моменты чувственного пика, то сейчас я не хотела расставаться с этим ощущением близости. Мягким, ненавязчивым и нежным. Приподнявшись на цыпочках, я обвила руками шею Килана, прижалась к нему настолько близко, насколько возможно.

— Я считаю, это саботаж, — прошептал вдруг Килан мне в губы. — Хоть бы в простыню замоталась…

— Ты еще в чем-то меня упрекаешь? — так же шепотом ответила я, опустив ладонь на его бедро, а потом, не удержавшись, переместила на ягодицу, чуть сжав. — По-моему, это провокация — выходить без халата.

— Я и не… — начал было Килан, но оборвал сам себя, снова меня поцеловав. И правильно — на разговоры времени не было, как не были его и ни на что другое…

А жаль!

Не ослабляя объятий, О’Брайт вытолкнул меня из ванной и, приподняв над полом, принес в спальню.

— Одевайся, — хрипло приказал он и неохотно разжал руки.

— Не могу, — отступать от него я не спешила, так и стояла, настолько близко, что твердые соски касались его груди, а доказательство его неравнодушия упиралось мне в живот. — Моя одежда в ванной.

— Тогда, — Килан наклонился ниже и прошептал с чувственной усмешкой: — Иди в ванную.

— Иду, — его лицо находилось так близко, я просто не могла не попробовать на вкус его улыбку. И только, когда наши губы вновь сплелись, я поняла, что вот этот поцелуй стал последней каплей в борьбе желания против здравого смысла.