Эта мысль не дала мне запаниковать, даже когда я понял, что теряю счёт времени, и уже не могу сказать, длится ли ожидание минут или час.

И Ахав сдался первым. Туман разошёлся, открыв звёздную россыпь на чёрном небе. Привратник Оливии стоял у меня за спиной. Он стукнул меня кулаком по плечу со словами:

– Вставай! В доме уже светятся окна.

***

Он был зол, как сто чертей.

– Госпожа, вам следует строго наказать этого негодяя! – заявил он с порога, входя в гостиную. – Он осмелился вмешаться в прошлое!

Мёртвая ведьма не шелохнулась. Она ждала, когда иссякнет янтарная струя заварки из носика чайника, который держала над её кружкой Амелия. Огни свечей отражались на гладких фарфоровых боках. Ахав замялся и замолчал. Я осмотрелся и сел на стул в стороне.

Мне было не по себе, но вовсе не из-за Ахава. Оливия прямо сказала, что не отпустит меня.

Оливия выпила чашку чая и лёгким движением указала Амелии на остальных. Убитая мной дочка Фрэнсиса Гэллоуэя стала наливать чай домочадцам ведьмы, начав с улыбающейся Хильды.

– Теперь говори, Ахав, – велела Оливия.

– Он вмешался в прошлое! – прогремел привратник, выпрямившись и подняв корявый указательный палец, как прокурор в суде. – Я показывал ему события минувшего дня. Сегодня роксделльцы приходили за телами. Этот недоумок обокрал Тэдди Риверхэда, вытащив у него из седельных сумок еду и патроны!

К его удивлению, реакция Оливии была сдержанной.

– Вот как? Что скажешь, Хильда?

Белокурая девушка с глазами под чёрной повязкой отняла от губ дымящуюся кружку и улыбнулась:

– Я теряюсь, госпожа. Это как лавина, на которую я смотрю в вершины горы. Но кое-что очевидно. Теперь Тэдди Риверхэд твёрдо знает, что Джей Би жив и скрывается в лощине. Если бы Джей Би послушался Ахава, погоня прекратилась бы. А сейчас, как раз в эту минуту, Тэдди говорит Илайе, что мертвецу не нужны сухари и патроны. Илайя соглашается. Другие последствия зависят от решения Джея Би.

Оливия отставила кружку и задумчиво побарабанила пальцем по столу. Потом оглянулась на девушку, «пришедшую из моей головы», на Ахава, на меня. И сказала:

– Я обещала тебе ответы на вопросы, Джерри. Я не отказываюсь от своих слов. Но сегодня отвечу только на один из них.

Амелия бесшумно подошла ко мне и поднесла кружку чая. Я старался не смотреть на неё.

– Какой вопрос ты задашь сегодня, Джерри?

Я сосредоточился.

– Вы знаете про Тэдди Риверхеда? Можете ответить, почему он так сильно хочет настичь меня? Я не вижу каких-то особых причин…

Оливия вздохнула.

– Надеюсь, ты понимаешь, что если я отвечу: «Да, Джерри, я знаю это и могу ответить», – это уже будет ответом? Причём даже не на один, а на два вопроса.

Я мотнул головой, медленно соображая, что она права.

– Давай сделаем так, – предложила Оливия. – Мы посидим минутку, и ты снова задашь вопрос, но только один и правильно поставленный, хорошо?

– Хорошо, леди. Вот мой вопрос: почему Тэдди Риверхэд хочет моей смерти?

– Другое дело, – кивнула она. – Что скажешь, Хильда? То, что он задал именно этот вопрос…

– Никакой случайности, моя госпожа. В данную минуту это именно то, что гложет его сильнее всего.

– Что ж… – как-то рассеянно пожала плечами Оливия. – Слушай, Джей Би. На тебя сердиты шайенны. Тот, кто принесёт им твою голову, может рассчитывать на благосклонность краснокожих. Тэдди Риверхэд хочет торговать с ними вместо Фрэнсиса Гэллоуэя. Твоя голова нужна ему как залог доверия.

Я откинулся на спинку стула. Объяснение было простым и понятным. Мне стало легче.

– Значит, внешний мир для него важнее? – спросила тем временем Оливия.

– Да, госпожа, – ответила Хильда. – Пока что, во всяком случае.

– Но в итоге?..

– Простите, моя госпожа. Это лавина в горах! Если я смотрю сверху, то не вижу, где она заканчивается. Если смотрю снизу, мне не видно, с какого камушка она началась. Но вы можете разложить пасьянс.

Оливия кивнула. Понятия не имею, как слепая Хольда могла это увидеть, но белокурая красавица тотчас встала и подала хозяйке дома колоду карт. Цветастые картонки запорхали в пальцах ведьмы.

– Подойди сюда, Джерри, и выбери одну, – велела она, разложив карты полукругом.

Я неохотно приблизился.

Прежде я не верил гаданиям. Слишком много повидал ярмарочных плутов, некоторых знал накоротке. Ну, и Боунз делился наблюдениями: «Чем меньше знаний в голове человека, тем больше шансов у него столкнуться со сверхъестественным, дружище».

И, хотя несколько дней и ночей в Туманной Лощине изменили моё мировоззрение, отношение к гаданиям оставалось неприязненным.

В прошлый раз мне выпала карта с человеком в чёрной маске. И потом оказалось, что эта карта была предвестием таких открытий, которые перевернули моё сердце.

Что же, меня опять ждёт нечто похожее?

– Мы можем обойтись без этого? – спросил я.

– Нет, не можем.

Я выбрал и перевернул карту. На ней была тонко нарисована тушью молодая женщина, кормящая младенца. На углах стояла масть – бубны, но ничто не указывало на достоинство карты. Чёрт знает почему, мне стало жутко.

Оливия не проронила ни слова. Хильда промурлыкала: «Любопытно…»

Ненавидя себя за то, что поддаюсь тайне гадания, я всё же спросил:

– Что это значит?

– Это второй вопрос. Если хочешь узнать ответ, задай его в другой раз.

Я осторожно положил карту на край стола и вернулся на стул…

– Значит, его путь ещё не окончен?

Оливия снова обращалась к Хильде. Об Ахаве она словно забыла. А тот продолжал истекать ядом в мой адрес и теперь, не утерпев, воскликнул:

– Госпожа, как же быть с тем, что он изменил прошлое?

– Никак. Не понимаю, почему это тебя волнует, Ахав, – пожала плечами Оливия.

– Просто он думает о том, что у него самого было много возможностей изменить прошлое, но он не рискнул воспользоваться ни одной из них, – подал голос горбатый индеец Расщепленное Перо, привычно расположившийся около камина. – Иными словами, наш Ахав завидует этому парню…

– Заткнись! – потемнел хромой привратник. – Что ты можешь смыслить в моих делах, падальщик?

Это слово, судя по всему, не на шутку обидело индейца. Он не изменился в лице, но его глаза вспыхнули холодной ненавистью. Однако Оливия быстро прекратила их перепалку. Ей достаточно было сказать:

– Вы, оба…

Они притихли, как мыши, и, повинуясь движению её брови, покинули комнату.

– Мужчины не умеют держать себя в руках, – вздохнула Оливия.

– Если бы они это умели, то были бы женщинами, – улыбнулась Хильда.

Ведьме это замечание показалось очень смешным. Я так не считал, но был благодарен слепой девице за то, что разрядила обстановку. Я не мог представить, на что способна Оливия, но страх перед ней Ахава и Расщепленного Пера заставлял призадуматься.

Оливия перевела взгляд на меня и спросила:

– Что ж, иди, Джерри. И прихвати с собой Амелию.

Девушка, пришедшая из моей головы, расцвела непонятной для меня радостью:

– Госпожа, вы полагаете…

Однако её радость была погашена несколькими прохладными словами:

– Я имею в виду, что не нуждаюсь в тебе, Амелия. Ты славная девочка, но ты мне не нужна.

– Понимаю, госпожа… – Амелия с опустевшими глазами присела перед ней, подобрав юбки. – Позвольте поблагодарить вас.

Сожжённая ведьма молча кивнула, показывая, что принимает благодарность, и прикоснулась пальцами к чайной чашке. Хильда тотчас оказалась рядом и наполнила её.

Дверь закрылась, отделив нас с Амелией от гостиной.

Ночь, неизменный туман… Амелия потянула меня за руку.

– Куда ты ведёшь меня?

– Куда угодно. Из дома нас выставили, в хижину к Ахаву ты не хочешь. Пойдём, к примеру, на ручей!

Я высвободил руку из её пальцев.

– Мне нужно готовиться к встрече с Риверхедом.

Амелия отвела глаза.

– Зачем обманываешь? В Туманной Лощине никто не причинит тебе вреда. Ты просто избегаешь меня.