Геннадий поймал себя на том, что ему становится немного страшновато, и устыдился этого чувства. «А не повернуть ли мне назад? – подумалось ему. – Не пацан ведь уже, чтобы понтоваться! Зачем лезть неизвестно во что?» И Геннадий повернул назад.

Но далеко уйти ему не удалось. Во-первых, если сзади теперь сверкал свет, то спереди наступила кромешная тьма. И хотя по знакомой дорожке он, вероятно, смог бы пройти и в темноте, возникло и во-вторых: прямо по курсу стало доноситься беспорядочное побрехивание собачьей стаи.

Геннадий знал, что по территории турбазы, как это часто бывает в России, почему-то бегают бродячие собаки. Ночью они бывают агрессивны. Электрошокер предназначался именно для защиты от них. Работал он неплохо – как показал опыт, чаще всего достаточно было просто вытащить его из кармана и нажать кнопку – мощные вспышки электродуги и громкий треск разрядов сами по себе отпугивали собак. Тем не менее, идти навстречу псам все равно не хотелось – это все же не автомат Калашникова. Он обернулся. Белый свет еще сверкал. Казалось даже стал ярче. И Геннадий, решив, что лучше идти в свет, чем во тьму, двинулся туда. А чтобы немного успокоиться, он откупорил бутылку пива и отхлебнул несколько глотков.

Пиво освежало. Кроме того, пока не закончена прогулка, имело смысл его понемногу употреблять, так как оно оттягивало момент наступления ну если не отходняка, то неизбежного замедления активности, приходящего после употребления алкоголя. При этом, ощущая прохладу пенного напитка, одновременно Геннадий почувствовал тепло снаружи. Это тепло становилось все более внятным и пришлось кстати, т.к. он начал немного замерзать, да и пиво было из холодильника. Тепло, судя по всему, шло от света. Свет согревал, хотя и выглядел холодным.

«Что же это может быть, блин?! – недоумевал Геннадий. – Ядерная катастрофа? Инопланетяне? Ну должно же быть хоть какое-то приемлемое объяснение!» Теперь он почувствовал в себе любопытство и ускорил шаг, решив во что бы то ни стало приблизиться к таинственному источнику.

Идти оставалось не далеко. Свет становился все сильнее, причем стало заметно, что в центре сияния что-то есть. Подойдя еще, Геннадий увидел женщину в длинных одеяниях, сидящую на троне. Именно от этой композиции исходил свет. Но исходил загадочным образом – с одной стороны, сами они как бы не светились, но были освещены, а в то же время свет шел от них, и они как бы были источниками света.

«Что такое? – изумился Геннадий. – Неужели аниматоры так отколбасились? Но ведь отдыхающие уже разъехались, и нет тут никаких аниматоров. Может кино снимают? Тогда где операторы, камеры и прочее?»

Геннадий огляделся, но ничего из перечисленного не заметил. Зато увидел, как свет отбрасывает, оттесняет туман до какой-то границы, собираясь вдоль которой тот уплотняется и образует непроходимую стену.

В этот момент женщина встала с трона, размещённого на небольшом постаменте со ступенями, и сделав пару шагов вниз, приятным голосом обратилась к нему:

– Доброй ночи, Геннадий! Подходи ближе, не бойся, я ведь именно тебя жду!

– Здравствуйте! – скорее автоматически ответил он. – Мы знакомы? Простите, не напомните, кто Вы?

– Во всяком случае, не аниматор. И кино здесь тоже не снимают, – улыбнулась в ответ собеседница.

Силясь узнать, Геннадий рассматривал ее. На вид около 30 лет, стройная, среднего роста, она была одета в бело-голубое длинное платье до пола, достаточно плотно ее обхватывающее и подчеркивающее фигуру. Каштановые волосы волнами спадали на плечи. Европейского типа лицо имело пусть не заостренные, но достаточно четкие черты. Серые глаза таили в себе глубину, граничащую с бездной, и взглянув в них, Геннадий немедленно отвел взгляд, отметив при этом большое количество серебряных перстней на ее аристократически аккуратных пальцах. Женщина была красива, действительно красива, но не смазливой красотой моделей из журнала Playboy, а скорее в классическом смысле.

Но конечно же, более всего Геннадия поразило, что она знала его мысли. Не успевая обдумать ситуацию, он решил хотя бы поправиться:

– Простите за неуклюжие догадки! Я впервые в столь необычной ситуации…

– Ничего, – снова улыбнулась женщина. – Такая ситуация выпадает не всякому.

– Так кто же Вы?

– Я – Лунная Богиня! И все, что здесь происходит – происходит на самом деле, это не сон и не иллюзия.

«Лунная Богиня…» – стал вспоминать Геннадий, пытаясь выудить из закоулков памяти, в каких мифах встречается этот персонаж. Мифологию он знал хорошо, по роду профессии, это помогало ему исследовать глубинные архетипы. Припоминалось, что лунных богинь существовало как минимум несколько штук, но конкретика в голову не лезла.

– Не напрягайся! – посоветовала она ему. – Я не имею отношения к известным тебе лунным божествам из ваших мифов. Равно как и к неизвестным. Можешь называть меня Инесса. Это мое условное, земное имя. Оно временное – ты ещё не готов воспринять имя полное и подлинное.

– Э… – Геннадий не знал, что сказать. Зато ощущал, что взбудораженное ходьбой пиво стало пениться, вытекая из горлышка и холодя пальцы. Он бы сдул пену на землю и отхлебнул еще несколько глотков, но в процессе общения с дамой, да еще и со столь необычной, это было бы «не комильфо», и он продолжал терпеть. Разве что несколько успокаивали ее глаза – все же она смотрела на него очень доброжелательно, с пониманием, а легкая ирония, которую он уловил, скорее объяснялась тем, что в этот момент выглядел он действительно глуповато.

– Не напрягайся, Геннадий Анатольевич! – снова улыбнулась она. – Веди себя естественно. Пену можешь стряхнуть, руку вытереть платком. Делай, что тебе удобно!

Геннадий хотел сказать «Ну что Вы, спасибо!», но вместо этого сдул пенную шапку, отпил с полстакана, вытер руку и еще отхлебнул, надеясь избавиться таким образом от исхода пены сквозь горлышко. В это время сзади снова послышался лай собак, уже намного ближе, чем раньше. Он обернулся налево, потом направо, но за стеной тумана ничего не было видно.

– У тебя и вправду есть серьёзная причина, чтобы так подозрительно озираться, когда разговариваешь с Богиней? – снова улыбнулась его светоносная собеседница.

– Простите. Там просто собаки агрессивные, меня уже кусали несколько лет назад, не хочу, чтобы снова.

– Собаки? – несколько удивилась Лунная Богиня. – Ах да, собаки… Странная в вашей стране любовь к животным – полудикие стаи повсюду бегают. Но ты зря беспокоишься – нас для них как бы нет, мы сейчас в особом измерении, они нас не видят и проникнуть сюда не могут. Впрочем… Впрочем, чтобы ты не отвлекался, этот вопрос решить можно.

В тот же миг вместо лая раздался многоголосый, исполненный ужаса визг, который стал стремительно удаляться, при этом как бы разделяясь на разные ноты – видимо, в паническом бегстве собаки бросились врассыпную.

– Спасибо! Здорово у Вас получается – после некоторой паузы поблагодарил Геннадий. – Надеюсь, с ними будет все хорошо? – добавил он, не столько потому, что его действительно волновало собачье будущее, сколько для того, чтобы не показаться жестокосердым.

– Обращайся ко мне на ты! – вежливо, но твердо сказала Лунная Богиня. – Непосредственно общаясь с Единым Богом ты принимаешь Великий Дар, и глупо при этом увеличивать дистанцию земными условностями! А что касается собак – тут мы с тобой ни причем. Представь: есть существо бедное, жадное, озлобленное, видящее вокруг только врагов, а из всех аргументов понимающее только силу – разве ему может быть хорошо, неважно, собака это или человек?

– С Единым Богом? – Геннадий не мог сдержать удивление, равно как делать вид, что действительно интересуется собаками. Отсылка к самому Богу меняла дело. Встретить мифологическое божество тоже, конечно, круто, но божество такого рода он воспринимал скорее как единицу демонической силы, а вот Единый Бог – это совсем другое. Это наша первооснова, беспредельное…

– Да. Я – одно из проявлений Единого, Вездесущего, Совершенного Бога. Я есть путь. Точнее, один из путей.