Он внутри. Сердце бьётся. Он очень маленький и хрупкий, но уже живой. Наш! Не просто малыш любимой женщины, и её привязка ко мне. Это наш с ней ребёнок!

– Что-то вы побледнели. Воды?

– Нет, – прохрипел я. – А сердце… это нормально, что оно так частит?

– Да. Не переживайте, малыш развивается как надо. Идеальная беременность!

Алика взглянула на меня, и я накрыл её руку своей. Переплели пальцы, проживая этот момент, и как же я благодарен за него! Словами не передать! Егор в коме, Алика не со мной, в бизнесе проблемы, и этот малыш – единственное что по-настоящему меня обрадовало.

Алика встала с кушетки немного смущенная. Хорошо что не просила меня отворачиваться, и не вытолкала из кабинета, хотя и удивлена была, как и я. Оба ожидали что УЗИ – это гель на живот, но смотрели её изнутри.

– Пообедаем? – предложил, уже настраиваясь на отказ.

«Не давить! – напомнил себе. – Откажется – буду пытаться снова!»

– Давай, – кивнула она. – Бургер хочу. Только не ресторанный, там котлеты невкусные. И печеную картошку с сырным соусом!

Водителя я отпустил, и сам сел за руль. Алика рядом, смотрит на меня украдкой, больше не бросается обвинениями. Прошлое мы обсудили, во мнениях не сошлись, значит всё же нужно время? Я-то точно знаю, что не отпущу её, просто нужно быть… мягче? Более гибким? Терпеливым?

Пытаюсь…

– Вкуснятина, – Алика вгрызлась в бургер, и мне даже послышалось, что заурчала от удовольствия.

– Аль, а тебя тянет на селедку с молоком? На икру с шоколадной пастой?

– Нет, а должно?

– Я многое про беременных слышал.

– Я тоже, – подмигнула она. – Асфальт не нюхаю, мел не грызу, среди ночи не рыдаю из-за отсутствия земляники. Скучная беременность, скажи? Аж стыдно за себя.

Я усмехнулся, хотя с Аликой согласился. Я бы хотел, чтобы она разбудила меня звонком и потребовала свежих устриц с трюфельным соусом или что-то подобное. И нашёл бы. Любой изыск, любое кулинарное извращение.

– Марат, ты был знаком с моей бабушкой? – вдруг спросила она. – Только честно! Кристина мне говорила, что тебя видела у нас, а сегодня подтвердила, что ты к бабуле ходил. Вы знакомы были, или нет?

– Знакомы.

– И? – нахмурилась она.

И я рассказал. Не всё, разумеется. Незачем Алике знать, как сильно сдала Валентина Николаевна. С ней не связывались ни сын, ни Алика. Просто пропали в один момент. Незачем Алике знать и о том, как я сначала относился к её бабушке – с отвращением из-за того, что она родила Веснина. Но я рассказал, как привязался со временем к этой пожилой женщине, как навещал, как оплатил больничную палату и лечение, вот только из-за командировки успел только могилу её навестить.

– Не могу сказать, что полюбил её. Валентина Николаевна мне не родной человек, всё же, но… привязался, – признался я. – Это странно – дружить с женщиной вдвое старше, но мы именно дружили с ней. Она часто о тебе говорила, вспоминала. Тебя она больше любила, чем своего сына.

– Внуков часто любят больше, чем детей. Марат, – Алика взяла меня за руку, и я приготовился к неприятным вопросам, упрекам, к очередному заявлению, что это наш последний обед. – Спасибо тебе!

– За что?

– За то что бабулю навещал. Я даже не знала об этом, – покачала она головой. – Мне говорили, что палату и лечение оплатили, но я думала что это Игнатов. Спасибо!

– Это мелочи.

– Я не только про деньги. Спасибо что навещал. Что не бросил. Я думала что она совсем одна была, никому не нужная, но ты… в общем, спасибо тебе за это, – грустно выдала Аля, и сжала мою руку.

Смотрит с теплом, в глазах нет неприязни и того страха, который уколол меня, когда приехал к ней в день операции Егора. Даже рад был отчасти, что прогнала. Вдруг натворил бы дел, и окончательно бы всё испортил?!

– Не за что, – прохрипел я. – Аль, может вещи начнем покупать для ребёнка?

– Плохая примета.

– Я в них не верю.

– Я тоже, но мало ли. Не хочу рисковать, – Алика потянулась к картофелю. – Лучше основное купим ближе к родам, а всё остальное уже после. Ладно?

– Как скажешь, – решил я согласиться.

Ни хера подобного. Уверен что после родов ни Алике, ни мне не до покупок будет. Так что куплю всё сам, только Алике не стану говорить об этом. А все эти приметы – лажа.

– У нашего ребёнка есть хвост, – вдруг улыбнулась Аля.

– Сам в шоке! Надеюсь, он пропадет до родов!

– А если нет?

– Нашего ребенка я буду любить даже с хвостом, – честно признался я, и Алика рассмеялась.

По-настоящему.

Это странно – сидеть с ней рядом и разговаривать, шутить, пусть и глупо. Раньше мы не так проводили время. Женщина мной воспринималась как та, кого можно любить, трахать, защищать. Но разговаривать с ней, воспринимать всерьез, по-настоящему узнавать – об этом я и не мыслил.

Зря.

В чём-то Алика права. Мы изначально не с того начали. Меня она привлекла, это показалось интересным – иметь дочь того, кого я ненавижу. Я её трофеем воспринимал, и не сразу понял, что люблю. Вот только время не отмотать. Алика жалеет об этом, я тоже, но я это принимаю. Да, начали не с того, но всё можно исправить.

– Как Егор?

– Лучше не будем об этом, – покачал я головой, решив больше не вгонять Алику в стресс.

Она тут же насторожилась:

– Он… Боже, он умер, да? Марат?

– Нет, – снова, уже третий раз за день сжал её ладонь, успокаивая. – Егор жив. Прооперировали. Организм был крепкий, но во время операции возникли сложности. Нас предупреждали, что так может быть. Он в коме.

– В коме, – прошептала Алика.

– Братом занимаются лучшие врачи. Нам не предлагают отключить его, мозг не умер, надеюсь, Егор выкарабкается. Несмотря ни на что он сильный.

– Ты в это веришь?

Нет. Стакан наполовину пуст – эта фраза характеризует мое отношение к жизни.

– Верю, – солгал я.

– Я тоже. Ты… ты прости, что я тебя прогнала в тот день, – тихо сказала Алика. – Я больше о себе думала, а не о том, что тебе может быть плохо.

– Не извиняйся, – улыбнулся, чувствуя подъем.

Алика жалеет, что прогнала меня? Значит, это работает – то, что я дал ей время, и не стал давить? Нужно не просрать момент, и вернуть её, пока Алика под впечатлением от УЗИ и от меня…

– Аль, спасибо что позвала меня сегодня. Я не должен пропускать все эти моменты – сердцебиение, снимки ребёнка, походы к врачу. Это важно для меня.

– И для меня. Тебе правда было интересно сегодня?

– Очень, – я пересел к ней, и приобнял. – Я многое тебе о детях говорил, и о своей неготовности к ним, о нежелании, но… спасибо. Наш ребёнок – сейчас он самое важное для меня. Ты и он. Или она.

Глаза Алики сияют. Ну же, поддайся мне! Чувствую себя подростком, впервые решившим к девчонке подкатить – также растерян. То ли поцеловать, и получить пощечину, то ли поцеловать, и получить поцелуй в ответ? Или вообще не целовать, а ждать?

– Ты ничего не пропустишь, Марат. Обещаю. Мы вроде бы научились ладить с тобой, да? – она погладила моё плечо, и я решил – после её слов точно поцелую, всё к этому и идет. – Я даже не ожидала, что мы можем с тобой нормально общаться. Мы не пробовали этого делать раньше, а зря. Мы… знаешь, мы с тобой можем… – Алика повернулась ко мне такая нежная и счастливая в этот момент, что взять бы её в охапку, привезти домой, и месяц из постели не выпускать!

– Что мы можем? – сам не узнал свой хриплый голос.

Сердце выпрыгивает из груди. Ну же, Алика!

– Стать хорошими друзьями. Я больше не прогоню тебя в трудный момент, и буду рядом, – выдала она.

Блядь!

Взглянул на неё ошарашенно. Алика это серьезно? Или поиздеваться решила? Я уже готов был ей вставить, но услышал, что она не такая – вот как это прозвучало. Какими на хер друзьями?

– Отвезешь меня домой? Я наелась. Или ты торопишься?

– Отвезу, – процедил я.

Согласиться на эту говнодружбу? Или ну на хер?

«На хер» – решил я, и в голову пришла идея – не слишком честная, но по-честному с Аликой не работает.