Я схватила жесткие, почти одеревеневшие листья лацерса, испещренные многочисленными ударами, и с усилием потянула на себя. Цветок слегка сдвинулся с места, но потом застрял, несмотря на то, что вокруг него была выкопана приличных размеров ямка.

– Вредное растение! – возмутилась я. – Ну ничего, я до тебя доберусь!

– Альтарея! Поторопись! – позвал меня мой серебристый шарообразный робот. – Скоро эхолор!

– Знаю! – раздраженно отмахнулась я. – Я не уйду без клубня. Нам нужен корень, как никогда раньше. И потом, меня ужасно злит, что я не могу справиться с этим маленьким растением.

– Альтарея!!! – робот, которого я звала Эндо, предупреждающе надвинулся на меня. Я знала, что если мой помощник, дающий точные вероятностные прогнозы, начал переживать, то мне трястись от паники нужно было как минимум пять минут назад. А то и все десять. – Давай помогу!..

Я мотнула головой и потратила секунду на то, чтобы отодвинуть рукой вытянувшиеся из тела Эндо серебристые щупальца – подвижную наноматерию, покрытую мельчайшими чешуйками-рассеивателями.

– Не надо, – буркнула я, с усердием расшатывая лацерс из стороны в сторону. – Прошлая твоя помощь закончилась тем, что у меня в руках остались одни вершки и полная невозможность достать застрявший корень из земли. Это должен делать человек. Я все же чувствую лучше тебя.

Эндо обиженно засопел и тряхнул чешуйками, а я прислушалась к себе, стараясь почувствовать, как эффективнее тянуть растение. Наверняка есть такое направление, в котором лацерс вынырнет из земли, как из масла, сохранив целыми и листья, и корень. Я старалась не обращать внимания на легкий гул сзади. В крайнем случае, Эндо не даст мне пропасть, в этом я была уверена. И все же… даже с помощью Эндо, эхолор может оказаться слишком травматичным.

– Аля!!! – рявкнул робот, не сдерживая себя. Я мысленно улыбнулась. Мой маленький помощник научился показывать эмоции не хуже человека. Можно считать меня сумасшедшей, но я стала искренне верить, что он и вправду их испытывает. Уж слишком эмоционально робот реагировал для простой машины. – Бежим!!!

Длинный отросток Эндо на сей раз бесцеремонно схватил меня за руку, с усилием подтягивая вверх. Такому явному проявлению заботы я не стала противиться, с сожалением бросив взгляд на непослушный цветок и последний раз дернув его свободной рукой. На удивление, лацерс стал вытягиваться за нами и легко выскочил из пересохшей почвы, явив на свет темноватый корень с человеческую голову, напоминающий по форме сердце. Жемчужина Апхокетоля – так прозвали лацерс местные жители. Абсолютно невзрачный и деревянный на вид цветок, корень которого будто бы решил заменить все растения разом на пустынных землях затерянной планеты. Настолько питательными и целебными свойствами он обладал, что использовался людьми буквально для всего, начиная с сытного обеда и заканчивая изготовлением мудреных лекарств.

– Эге-гей!!! – я не смогла скрыть восторга и, уже не сдерживаясь, рванула в сторону поселения, подпрыгивая на каменистой бугристой поверхности.

Земля под ногами была жесткая и потрескавшаяся от сухости, усеянная мелкими острыми камнями с последнего эхолора. Я знала, сухость земли в этих краях обманчива. Здешние почвы обладают удивительным свойством – с течением времени начиная походить на пластичную массу, готовую обтекать и поглощать мелкие предметы. Не сразу, незаметно, в течение недель. Но это свойство позволяло камням не задерживаться, со временем уходя в толщу поверхности, твердой на ощупь. Своеобразная ньютоновская жидкость в масштабах планеты. У местных жителей даже выражение имеется – "земля кормится камнями", что означает – всему свое место, или мировой порядок неискореним. До техногенной эпохи аборигены в местных краях искренне верили, что эхолор – это кормление матушки-земли, священное время, годное лишь для молитв.

Крупными шагами, перепрыгивая через ямки и кочки, я приближалась к долинному городу, слабо выделяющемуся на фоне бедного оранжевого пейзажа небольшими полукруглыми крышами, врастающими в саму землю. Некоторые крыши блестели прочными металлическими пластинами, другие, победнее, по цвету ничем не отличались от окружавшей их коричневой почвы. Ни единого окна. В первые дни моего пребывания здесь такое положение вещей меня сильно удивляло. Теперь же я осознала, что в этом был большой практический смысл, а местное население для освещения своих подземных жилищ использовало хитрую систему отражений и зеркал в специальных почвенных полостях, позволяющую интенсивным лучам пробираться вниз, в помещения. Пойманный таким образом свет, которым изобиловала пустынная местность, создавал практически дневное освещение, растеряв при этом жар.

Буквально через пару минут я вбежала на территорию города, пронеслась почти до его середины и резко нырнула в боковой проход. Несколько шагов, и я дома. Я несколько раз ударила костяшками в неприметную, измазанную все той же субстанцией, напоминающей глину, стену.

– Терезия! – громко позвала я. – Мы здесь!

Полукруглая дверь, выполненная старинным наносным способом строительства, распахнулась моментально, словно старуха специально стояла за ней. Похоже, так оно и было.

– Алия!!! – пожилая женщина негодующей цокнула языком, словно призывая меня к ответу, и посторонилась, пропуская нас внутрь. – Нельзя так! Ты о себе подумала?! Принес же ашер тебя на нашу голову, у меня чуть сердце не остановилось!..

Я быстро спустилась по лестнице в обширное нижнее пространство, хитро освещенное отраженными лучами, вырывающимися из отверстий в землянистой стене. Жилища жителей Апхокетоля напоминали гигантские норы, выкопанные прямо в глинистом грунте, укрепленные, как я слышала, прочными металлическими жгутами. Посередине комнаты стояла широкая сортировочная линия с горстками камней, а поодаль в глубине – небольшая кухня с двумя большими конфорками, работающими от обычного электричества, и гигантским чаном посередине. Стараясь не слушать ворчания Терезии, я скользнула к разделочному столу и водрузила на него добычу – корень лацерса. Только после этого обернулась.

– Терезия, не беспокойся за меня, – повторила я в очередной раз. Пожилая женщина с длинными седыми волосами и морщинистым лицом за короткое время, проведенное на Апхокетоле, стала для меня близка. Поэтому я не уставала раз за разом успокаивать ее. – Со мной ничего дурного не случится. Даже если эхолор догонит меня, со мной всегда Эндо. Он выручит из любой передряги, в этом я уверена, – я доброжелательно улыбнулась.

– Тьфу ты, сегодня робот работает, завтра замкнет! Как можно надеяться на бездушную машину! – воскликнула с негодованием Терезия. – Сколько я уж видала случаев на своем веку, когда роботы подводили людей. И кто ж знал-то! Нет правды в них, Алия. Сегодня они летают, а завтра механизм подвел. Да и программа сломаться может. С чего ему тебя спасать?!

– Эндо не такой, – покачала головой я. – Он – не обычный робот. Он особенный.

– Э-эх!.. – старая женщина раздраженно махнула рукой. – Ума недостает в тебе, Алия. Доверчива уж больно. Ты бы не только о себе думала. Раз пузо не выросло, так и скакать под эхолором можно?!

Последние слова неприятно резанули слух и настроение тут же испортилось. Тема, вокруг которой крутилось слишком серьезное потрясение моей жизни, не стала секретом ни для кого. Почти сразу прозорливая и опытная Терезия догадалась, что в скором времени я стану матерью. И хотя я была рада своему положению, лишнее упоминание о нем вызывало приступ назойливой тревоги и какой-то совершенно особой протяжной тоски, над объяснением которой мне думать совершенно не хотелось. Поэтому я тряхнула головой, прогоняя нежеланные мысли, и заметила:

– Нам был необходим корень лацерса. Фил стал совсем худой.

– Фил!.. Фил здесь родился и не такое успел пережить… – по голосу Терезии я поняла, что она успокаивается, несмотря на ворчания. Пожилая женщина ловко подхватила лацерс, и, сполоснув водой, принялась быстро его разделывать. – Фил – это не ты. Фил осторожный… Совсем ты не пуганная. Откуда ты вообще взялась такая?..