— Нам нужно снять эти мокрые платья. Давай помогу. — Эддер стала расстегивать мой корсет, а когда он был снят, я тотчас почувствовала прекрасное чувство удобства и свободы. Затем платье последовало за корсетом, и я осталась в одной нижней рубашке, прилипшей к телу.
— Наши мешки! Слава богам магии, не промокли… О, простите! — вдруг раздался скрип открывающейся двери и сконфуженный голос Эванса. — Вот, кладу их на пол… Еще раз простите, в следующий раз буду стучать! — Дверь закрылась.
Неловкость Эванса позабавила меня: не голой же он меня увидел! На мне все еще нижняя рубашка, хоть и мокрая. Да и вообще, этот маг забавляет меня целый день: сперва, по ошибке, сделал меня слепой, теперь вот зашел без стука и сам себя оконфузил.
После того, как мы переоделись и поужинали принесенным нам ужином, немного подгорелым, но съедобным, Эддер начала тихо шептать себе под нос: «Нет, не сейчас. Завтра, моя дорогая… Я понимаю, да… Но сейчас не самый лучший момент».
— С кем ты разговариваешь? — поинтересовалась я.
— С Фредой. Она сильно проголодалась. — Было мне ответом.
— Но разве она не может полакомиться мухами? Она ведь сейчас совсем маленькая, — заметила я.
— Может, но моя девочка бывает упрямой и настаивает на чем-то более крупном… Как сейчас… Фреда, я не могу отпустить тебя одну… Нет, я должна быть здесь с Сильвией…
— Иди, Эддер, иди и не бойся за меня. Эванс и Астрид рядом, и, стоит мне крикнуть, они сразу прибегут, — решительно заявила я. Мне не хотелось заставлять бедную Фреду голодать, но я надеялась, что она не будет есть людей, а найдет поблизости парочку оленей или, на худой конец, коз.
— Раз ты настаиваешь, Сильвия. — В голосе Эддер прозвучала благодарность. — Я запру тебя на ключ, чтобы никто не смел потревожить тебя.
— Не стоит. У меня есть к тебе просьба: отправь ко мне Эванса, а когда будешь внизу, скажи хозяйке таверны, что я желаю побеседовать с ней, — попросила я.
— Ты все-таки решила настоять на том, чтобы она отправила мальчика в школу?
— Да, а если она не пожелает расстаться с ним ради его блага, в нашу беседу вступит мое золото.
— Хорошо. Сделаю, что ты просишь. Мы скоро будем.
Эддер вышла из комнаты, и уже через пару мгновений в мою комнату постучал Эванс. Первым делом мой друг вновь извинился за то, что в прошлый раз ворвался без стука, на что я со смехом убедила его в том, что не злюсь, отчего он вздохнул с облегчением. Также он принес с собой карту, на которой, сказал он, сделал заметки, которые хотел бы обсудить со мной, но я предложила подождать возвращения Эддер и прихода Астрид. Им тоже необходимо было знать, где мы и что будем делать дальше.
— Сейчас зайдет хозяйка таверны. Не мог бы ты усадить меня так, чтобы она не увидела моих глаз? — попросила я Эванса.
— Да, конечно, — без колебаний ответил тот и провел меня к жесткому креслу, которое перед этим повернул к камину. — Но что ей нужно?
— Не ей, а мне. Ты все услышишь. Просто посиди пока, и в нужный момент я скажу тебе, что нужно сделать… А вот и она. Пусть зайдет!
Эванс поспешил открыть дверь.
— Я уже не в том возрасте, чтобы по лестнице бегать, как молодуха какая-то! Чего вам надобно? — недовольно проворчала пожилая женщина, войдя в комнату и тяжело дыша.
— Я хотела бы поговорить с вами о вашем внуке, — прямо сказала я, сидя к старухе спиной.
— Что уже успел натворить этот поганец? Я ему задам! — тотчас процедила сквозь зубы хозяйка трактира. — Так и будете ко мне спиной сидеть, как будто я прокаженная?
— Не примите это обстоятельство за невежливость. Я высокородная особа, попавшая в вашу таверну по случайности, и не желаю огласки. Вы сами знаете, какая репутация у вашего заведения, — заявила я.
— Высокородная дама в моей таверне! Да вы видать заплутали, раз ко мне пришли? — уже более уважительным тоном промолвила хозяйка.
— Именно. Но вернемся к делу: ваш внук Петер ничего не натворил, но наоборот показал себя умным и порядочным мальчиком… — начала было я.
— Дурак дураком! Такой же, какой была его мамаша! Принесла в подоле, а сама померла при родах! Повесила на меня этого мальца! — презрительно выплюнула старуха.
— В таком случае, я помогу вам избавиться от этой ненужной ноши: отправьте мальчика в Стурьфьель. Там он будет ходить в школу при королевском дворце…
— Ага, чтобы потом он мне на голову сел, этот нахлебник? Нет уж, пусть работает и отрабатывает свой хлеб! — вновь позволила себе старуха прервать мою речь, что начинало выводить меня из себя.
— Я вижу, как жестоко вы с ним обращаетесь. Если мальчик вам не нужен…
— Как это не нужен? Он у меня работает!
— Он ребенок, и вы не имеете права заставлять его работать! — прикрикнула я, не в силах сдержать свой гнев на эту мерзкую старуху.
— Имею! Я его вырастила и кормлю с собственного стола!
— Это ваша обязанность: он ваш родной внук! — напомнила я.
— Чего чего? — Старуха вдруг громко расхохоталась. — Внук! Ага! Еще не хватало! Это бастард, которого нагуляла одна из моих таверных девок! Проезжал тут как-то знатный господин! Напел ей обещаний да клятв, а она ему и отдалась! А на следующий день этого господина и след простыл! Сама девка, как я уже сказала, померла в родах, а сама круглая сирота была, вот я ее бастарда и взяла на свое попечение! Взяла! Не выбросила! Не свиньям скормила! Вырастила! А бью я его, так это воспитываю! Если не понимает с первого раза, всегда кулак помогает! В школу его хотите! Не отдам! Ему ничего больше нужно, кроме как знать свое место!
— Прекрасно, не желаете отдать его в школу, так отдайте мне! Будет чистить моих лошадей, — настойчиво сказала я, готовая на все, лишь бы освободить бедного Петера из этого Ада.
— Отдать? Вы чего это? А кто мне зал мыть будет? Кто будет гостей по комнатам разводить да навоз конский убирать? — брезгливо сказала хозяйка таверны.
— Эванс! Покажи, пожалуйста, этой доброй женщине, что она получит, если отдаст мне мальчика, — сказала я другу, и тот, поняв меня с полуслова, весело позвенел золотыми монетами. Золото звенело не только весело, но и громко: должно быть, Эванс взял не меньше пригоршни.
— Так вы сразу бы и сказали! Нужен вам, значит! Он лошадей чистит за раз, да так, что лоснятся! Будет служить вам верой и правдой! — медовым голоском произнесла старуха.
Прекрасно. Именно то, на что я рассчитывала: таким личностям только покажи золото, они готовы и душу Дьяволу продать.
— Я забираю его навсегда, — предупредила я. — Считайте, что вы продали его мне.
— Да пожалуйста! Делайте с ним, что хотите! Хоть кожу живьем снимайте! Ну, давайте уже по рукам, и я забираю золото, а вы мальчонку!
— Берите золото и ступайте. Скажите мальчику, что завтра он отправляется с нами.
— Я ему мешок в дорогу соберу, все его тряпье… И еще пирог с собой дам! Рыбный! — лебезила передо мной старуха и, когда Эванс передал ей монеты, она поспешила «в комнату Петера, собирать его в дальний путь».
— Берешь с нами того смешного мальчишку? Должен сказать, он очень силен для своего возраста. Тащил на себе огромный мешок с мукой, — задумчиво протянул Эванс, подходя ко мне.
— Силен, говоришь? Как выглядит этот мальчик? — спросила я: в моем разуме возникли подозрения.
Кто был тем знатным господином, который соблазнил бедную крестьянскую девушку, сделал ей ребенка и исчез из ее жизни? Кто передал Петеру эту несвойственную детям физическую силу?
— Темноволосый, серые глаза… Постой-ка! Ты же не думаешь, что отцом этого мальчугана является твой муж король Дерек? — вдруг изумленно воскликнул Эванс.
— Очень похоже на то. Этот негодяй только и умеет, что соблазнять и насиловать, — с горечью в душе ответила я, в который раз вспомнив о том, как он надругался надо мной в нашу первую ночь.
Если он поступил так низко со мной, принцессой Фламмехава, что ему мешало затуманить голову бедной простушке и уложить ее в постель? Но, возможно, я ошибаюсь? Возможно, это все же был не Дерек? Мне нужно увидеть Петера, и тогда я смогу сказать точно, а на данный момент это были лишь догадки и подозрения.
