Резко открываю глаза, услышав дверной звонок. Тянусь к тумбочке. Там лежит мой телефон. Хочу узнать, сколько сейчас времени и кто может в такой час ко мне примчаться.

Три часа ночи. Вроде бы никого не жду. Если у Арины какие-то проблемы… Она позвонила, предупредила бы. Знает ведь, что я часто бываю не одна.

Теперь кто-то буквально ломает дверь. Подруга такое уж точно не сделает.

– Дилара, что происходит? – поднимается рядом лежащий Камиль, садится на постели и сонно разглядывает меня. – Что вообще происходит? Какой сейчас час?

– Три часа ночи, – решаю не мямлить. Скрывать мне нечего, а бояться уж тем более. – Не представляю, кто там. Но если сейчас же не открою, то соседи вызовут ментов.

Встаю и натягиваю на себя ночную сорочку, босиком иду к двери. Отскакиваю назад, как только смотрю в глазок и вижу Глеба. Мой босс. Точнее, уже бывший босс. Он обанкротился, и компанию, где я работаю почти восемь лет, выкупил другой человек. И что ему понадобилось в моем доме?

– Что происходит? – спрашиваю я немного взволнованно. – Что, черт возьми, происходит? Как вы смеете в такое время ломать мою дверь? Да вообще, как вы смеете ломать ее?!

Он будто вовсе меня не слышит. Отталкивает в сторону и нагло заходит внутрь.

– Арина! Я знаю, что ты тут! Выходи! – орет он как бешеный.

– Арина? – буквально бегу за ним и хватаю за локоть. – Если бы Арина была здесь, я ни в коем случае не открыла бы вам дверь! Я не одна! Уходите прочь из моего дома!

– Не ври мне, сука! Ты такая же вертихвостка, как твоя подруга. Где, я спрашиваю, Арина?

Он отшатывается назад. И я не сразу понимаю почему. Камиль отталкивает его к дивану, затем бьет в челюсть так, что мой бывший босс падает на пол, ударяется головой.

– Следи за языком, придурок. Пошел на хрен отсюда! Еще раз увижу вблизи дома своей девушки – пинай на себя!

Все как в тумане. Я ничего не понимаю, не соображаю. Лишь думаю, как бы отцепить Камиля от Глеба, которого он убьет, не моргнув глазом. Потому что мой бывший босс бросает нецензурные слова в наш адрес.

Но все-таки удается Камилю выставить за дверь Глеба. Я иду в кухню, а Рахманин следом за мной. Сажусь на стул, обхватывая голову руками. Затылком чувствую сверлящий меня яростный взгляд Кама.

– Кто он?

– Босс. Вернее, бывший. Он обанкротился.

– Мне нет дела, что с ним произошло, – Камиль рявкает так, что я вздрагиваю и на глаза моментально наворачиваются слезы. В последнее время я слишком чувствительной стала и очень остро реагирую на каждую грубость не только любимого человека, но и друзей, и коллег. Рахманин никогда не позволял себе повысить на меня голос, однако сейчас его не узнать. – Почему этот сукин сын врывается в твой дом и обвиняет тебя черт знает в чем?!

– Он муж моей подруги, – я встаю с места и подхожу к Камилю. Настолько плотно, насколько это только возможно. – Брак у них не из самых удачных. Он…

– Ну понятно, почему брак у них неудачный. Мужик ищет свою жену в чужом доме посреди ночи.

– Не надо, Камиль, – качаю я головой. – Не надо так говорить. Арина очень хороший человек. Ты делаешь поспешные выводы. Был бы Глеб нормальным мужиком, жена не стала бы сбегать из дома. Да и кто отказывается от счастья? Он… Он ее вынудил выйти за него замуж.

– Что за чушь, Дилара? В каком веке мы живем? – заводится Рахманин еще сильнее. – И какой нормальный мужик обвинит свою жену в… Черт! Что за день сегодня такой.

Камиль потирает подбородок. Глаза его разбегаются. На лице ходят желваки. Он зол, но очень старается держать себя в руках и не взорваться.

– Если хочешь, то могу рассказать, – предлагаю я, обхватывая его голову руками. – Я же говорю, что он ненормальный. Вот и несет ерунду. Кам…

– Нет, Дилара. Мне нужно уйти. Иначе могу наговорить слишком много гадостей.

– Почему ты должен говорить мне гадости? Я ничего плохого не сделала, Камиль… – иду следом за Рахманиным, который уже натягивает на себя брюки.

– Ничего плохого не сделала? Что может быть хуже того, что чужой мужик врывается в твою квартиру посреди ночи?

– Я тебе сказала причину! Ты не можешь так со мной… Ты… Ты мне не веришь, да?

– Я верю собственным глазам. А они только что увидели не очень приятную картину, после которой я не хочу оставаться здесь, в этой квартире. Не звони мне, я сам выйду с тобой на связь, как только остыну. Ясно тебе?

– Камиль… – последняя попытка остановить его.

– Не надо, – выдергивает он руку из моей хватки и резко отстраняется. Пытается застегнуть пуговицы рубашки, но протолкнуть их через петлю получается не с первого раза.

Рахманини уходит и опять же повторяет, что не нужно ему названивать. Обидно до слез. Но я понимаю одно: хоть волком вой – это не поможет. Характер такой у Камиля… Его не переубедить так быстро.

Звоню Арине, но ее телефон вне зоны доступа сети. Мы легли с Камилем в одиннадцать, пару часов занимались любовью – и вот, в три утра проснулись. Теперь я не усну. Знала бы, где можно искать подругу, я бы обязательно поехала туда, несмотря на позднее время.

Отправляю ей сообщение, сама же иду в душ. Провожу там не менее двух часов. Просто хочу прийти в себя. Слезы душат, эмоции крушат.

Ближе к семи Арина все-таки выходит на связь и говорит, где она. Вызываю такси и еду по тому самому адресу.

– Прости, – первое, что произносит, как только открывает дверь. – Мне очень жаль.

– Да я уже успокоилась. Но ответь ты на мой звонок в три утра, я бы, скорее всего, наорала на тебя. Сукин сын твой Салтыков.

– Сильно ругался? – кивает она в сторону кухни.

– Ага. И получил по заслугам. Камиль его круто избил, а потом вышвырнул из квартиры. Правда, мы с ним поссорились… Эмилия спит?

– Спит, – подтверждает она. Лицо у подруги сонное, выглядит немного измученной. – Я сбежала из дома, Дилар. Напоследок ударила Салтыкова по голове. Правда, мечтала, чтобы он сдох. Но раз постучался к тебе посреди ночи, значит, я плохо постаралась.

– Да ты сумасшедшая! А если бы он действительно умер?

– Да хрен с ним! На одного кретина стало бы меньше в Москве.

– А Камиль, кажется, бросил меня, – грустно усмехаюсь, обхватывая руками кружку с горячим чаем, которую поставила передо мной подруга.

– Вы сколько месяцев вместе? Никуда он от тебя не денется. Если что, я поговорю с ним. Объясню, что мой муж скотина. Если потребуется, то даже в детали вдамся. Что-то самой хреново стало…

Да только не знает Арина, что я сама пыталась это сделать. Но Камиль даже не стал меня слушать.

– Нас бы не уволили, главное. Вот тогда по-настоящему будет хреново.

– Не уволят, – загадочно улыбается подруга. – Эмилю мы нужны.

– Только не говори, что вы занялись сексом. Ты же пошла на встречу с ним, верно? И

– Что, Дилар? Я взрослый человек. И да, у меня давно не было секса. Я бы не отказалась. Бестужев горячий и сексуальный мужчина. Но очень жаль, что до близости мы не дошли. Я вернулась домой, а там Глеб стал наезжать. Одежду на мне порвал, даже ударил. Стукнула его по голове и сбежала вместе с дочерью. Я даже все наши вещи успела забрать. Там только старье всякое осталось.

– Боже, я не верю своим ушам! Ты так говоришь, будто все произошло по щелчку пальцев. И будто так и должно было быть! Да ну тебя, Арина! Ты почему такой уверенной в себе стала? Думаешь, Салтыков все связи потерял? Ты же так его боялась. А сейчас…

Действительно. Долгих восемь лет делала все, что приказывал ее муж-кретин. Потому что ей было страшно. Салтыков, будь он проклят, разлучил Арину с ее любимым, отправил Эмиля за решетку. И все эти годы подруга боялась за дочь, которую родила от того самого мужчины, без которого жить не хотела. Ведь Глеб мог отнять ребенка в любой момент. Деньги и связи у него были крутые – в нашем мире этого достаточно, чтобы добиться чего угодно.