Она, трясясь крупной дрожью, сообщила:

– Во дворе павильона Глициний все забрызгано кровью…

– Что ты говоришь?!

– Там погиб крупный конь. Он был в облике птицы – наверное, кто-то из простолюдинов. Госпожа Такимото сказала, что волноваться не о чем.

Похоже, она не могла собраться с мыслями. Укоги, разозлившись из-за бестолковых разъяснений и так и не приведя себя в порядок, побежала в павильон Глициний. Асэби немного поколебалась, но тут же бросилась за ней. Остальные придворные дамы пытались ее остановить, но она не могла их послушаться.

В павильоне Глициний уже собралось несколько придворных дам. Одеты все были кое-как, были и те, кто, как Асэби, прибежал в том, в чем спал. Никому, видимо, и в голову не приходило, что среди них может оказаться госпожа из Весеннего павильона, поэтому перед Асэби никто не расступился и все толпились перед входом.

– Что все это значит?

– Говорят, внутрь пробрался мужчина.

– А я слышала, что весь двор залит кровью.

Перед дамами стояла бледная Такимото, одетая только в черное кимоно. Из-за ее спины слышался необычный шум.

– Пожалуйста, успокойтесь. В Осенний павильон действительно пробрался незваный гость, но с ним уже покончено.

– В Осенний павильон? – раздались удивленные голоса.

Тут, занервничав, подняла голос Кикуно:

– К счастью, мужчина сразу вышел. Он пальцем не притронулся к госпоже Масухо-но-сусуки.

– Он убежал к павильону Глициний, и там с ним расправились Фудзимия-рэн. Мы уже вызвали Ямаути-сю, они сейчас приводят все в порядок. Беспокоиться не о чем, – объяснила Такимото.

– Где же тут успокоиться?! – в ответ на слова Такимото почти выкрикнула Укоги. – Как подумаю, что такое могло произойти и в Весеннем павильоне, не могу не волноваться.

– Да уж, госпожа Масухо-но-сусуки натерпелась страху! – Кикуно прикрыла глаза.

– И все-таки расскажите нам, пожалуйста, подробности, – неожиданно сказала Карамуси – громко, чтобы заглушить голоса других придворных дам.

«Интересно, – удивилась Асэби, – здесь есть придворные дамы из Восточного, Западного и Южного домов, и только из Северного никого не видно. Чтобы Карамуси пришла, а Тя-но-хана – нет… такого до сих пор не случалось».

Всех заставили вернуться к себе, но потом из павильона Глициний снова пришло послание с просьбой собраться. Асэби, теперь уже тщательно приведя себя в порядок, отправилась туда.

Там уже были Масухо-но-сусуки и Хамаю, а вот Сиратамы видно не было. Масухо-но-сусуки сидела бледная, но, встретившись глазами с Асэби, слабо улыбнулась, будто пытаясь сказать ей, что все хорошо. Асэби украдкой взглянула на Хамаю, но та, как всегда, сидела с заносчивым видом.

Такимото, убедившись, что Масухо-но-сусуки пришла, легонько кивнула и обвела взглядом трех девушек.

– Я не вижу госпожи из Зимнего павильона, но все же начну. Хорошо?

Каждая девушка молча обозначила свое согласие.

– Что ж. – Такимото обернулась, и сидевшая чуть позади нее придворная дама подала ей какой-то листок. – Для начала я объясню вам, что сегодня произошло. Как вы все уже знаете, на рассвете один из воронов-простолюдинов проник в Осенний павильон. Это был совершеннолетний ворон, уже прошедший обряд покрытия главы – гэмпуку. Он сбежал, не прикоснувшись к госпоже Масухо-но-сусуки, но позже его обнаружили спрятавшимся во внутреннем дворе павильона Глициний. Когда его пытались задержать, он обернулся птицей, чтобы улететь, поэтому пришлось его обезглавить.

Асэби вздрогнула, услышав это страшное слово. Такимото бросила на нее короткий взгляд, но продолжила рассказ:

– Похоже, этот мужчина был связан с Самомо. Возможно, он уже не в первый раз проник в Окагу. Не так легко попасть внутрь, если не помогает кто-то из своих, но, если он однажды нашел способ, это другое дело. Вот это… – Такимото развернула листок, который держала в руке. – Карта Окагу. До сих пор такие карты рисовать не разрешалось из соображений безопасности, но, после того как пропала Самомо, ее нарисовали Фудзимия-рэн по приказу Госпожи в лиловом.

Узнав, что отряд охраны Окагу действует самостоятельно, многие изумленно заахали.

Не обращая на это внимания, Такимото спокойно продолжала:

– Самомо обнаружили здесь. – Она ткнула пальцем в точку на карте и вздохнула. – Как ни странно, отсюда до Окагу тянется довольно крутой склон, но он не настолько высок, чтобы при желании нельзя было на него взобраться. В облике птицы нарушителя быстро бы обнаружили, однако в облике человека, при известной настойчивости, вполне возможно взобраться сюда, избежав внимания гвардии Ямаути-сю.

– То есть, – спросила бледная Укоги, – если знать этот путь, любой мог проникнуть в Окагу?

– Да как же это? Невозможно поверить! – Дамы-нёбо, сидевшие поодаль вокруг девушек, не выдержали и запереговаривались.

– Мы разочарованы тем, как небрежно была организована охрана. – От отвращения Кикуно скривилась и крепко сжала руку Масухо-но-сусуки. – Хорошо, что ничего не случилось, но как подумаю, что с госпожой Масухо-но-сусуки могло что-нибудь произойти…

Асэби вздрогнула и прикрыла рот рукавом. Хамаю с непонятным выражением лица сидела неподвижно, а сама Масухо-но-сусуки побледнела.

– И что же? – бесцеремонно поторопила докладчицу Хамаю.

Такимото резко подняла голову.

– Вы ведь еще не закончили?

– Конечно, – энергично поклонилась Такимото. – Я уже сказала, что это не первое проникновение, но это не значит, что ему каждый раз удавалось попасть сюда. Непохоже было, чтобы он действовал привычно, да и сегодня не было ощущения, что он понимал, что бежал к павильону Глициний.

– Так в чем была его цель?

– Видимо, кража, – категорично заявила Такимото и вытащила из-за пазухи заколку для волос. – Как видите, здесь у меня заколка, особой ценности в ней нет. Однако там, снаружи, для простолюдинов ее ценность равна вознаграждению за полугодовой труд. Для них это место – сокровищница.

Такимото улыбнулась.

– Все, кто здесь находится, происходят из зажиточных домов. Если пропадет какая-то мелкая вещь, никто не будет ее старательно искать. Возможно, Самомо крала именно такие предметы.

– Но Самомо не такая… – Асэби попыталась возразить, но под суровым взглядом Такимото испуганно замолчала и поникла.

– Я не говорю, что Самомо изначально была нечиста на руку. Возможно, этот мужчина вынудил ее.

Однако, когда она не удержалась и прикоснулась к алому кимоно, все выплыло наружу. Возможно, Самомо сказала, что хочет прекратить все это. Но когда она сообщила об этом мужчине, который пришел за добычей, он не позволил… Дело дошло до драки, и Самомо упала в ущелье. Мужчина на некоторое время затаился, подождал, пока все успокоится, и уже сам проник в Окагу, чтобы украсть.

Сейчас Ямаути-сю доискиваются, кто это и откуда. Пока расследование не закончено, мы не можем утверждать, что узнали правду, но, вероятнее всего, все так и было. Охрана не была должным образом внимательна, и мы планируем немедленно исправить это упущение. Думаю, скоро мы сможем известить вас о результатах.

У всех дам вырвался дружный вздох облегчения. Хорошо, что в общем все стало понятно. Конечно, у многих было что сказать по этому поводу, но раз во всем разберутся, то и нет нужды придираться к мелочам. Все расслабились, и только Масухо-но-сусуки и Хамаю не поддались всеобщему настроению. Масухо-но-сусуки потупилась и, казалось, вот-вот расплачется.

Хамаю смотрела на успокоившихся дам безутешным взглядом: «Вот дуры! Подумайте головой!» Она не сказала этого вслух, но губы ее пошевелились. Асэби прочитала это по ее губам.

Хамаю внезапно встала и, ни слова не говоря, вышла из павильона Глициний.

– Госпожа Хамаю, подождите! – тут же крикнула Асэби и пошла следом.

Не обращая внимания на удивленных дам, она вышла в галерею и направилась в сторону ворот Осени и Зимы, то есть туда, где находились Осенний и Зимний павильоны.