Я не верил своим глазам.

Пятьсот метров назад все вокруг дремало в крепких объятиях зимы, без малейшего намёка на потепление. А уже здесь бразды правления в свои руки взяла весна, цветочным дыханием возвращая к жизни, окутанный дремой лес. Стянул с себя капюшон и тряпицу, прикрывающую рот, наслаждаясь тёплыми ласками ветерка.

Как? Что за новые законы?

— Привал! — крикнул Кельвар, внимательно оглядевшись, и соскочил с седла. — Делек, напои и накорми варгов. Эйвар и Талем с вас костёр. Аголон и чужак на охоту, Эл… Алариэль идёт со мной, остальные на разведку.

— Меня зовут Рюрик, Рик на худой конец, но не чужак, — как можно беззаботнее поправил раздражённого долгой дорогой ярла, не собираясь терпеть пренебрежительное отношение к себе. Он вцепился в меня подрагивающими от ярости глазами, желая разодрать на мелкие кусочки. Как же я все-таки разделял его желание в тот момент, но ничем помочь нам обоим не мог. Не будь мы нужны друг другу, сошлись бы уже в схватке, а так приходится терпеть. Отряд замер, внимательно наблюдая за нашей «стычкой», но зрелищ не будет. Хлопнув Аголона по плечу, призывая этим светловолосого воина скинуть с себя напряжённое оцепенение, направился вглубь чащи.

— Ну, чего уставились? Живо исполняйте приказ! — раздалось рычащее за моей спиной.

Двум лидерам в одной кучке тесновато.

Ноги увязали в размякшей земле, собирая на выделанных кожаных сапогах комья грязи и затрудняя движение. Воздух прогрелся до положительных показателей температуры, что, несомненно, удивляло. Как и набухающие почки кустарников.

Рассказывая об этом мире, Алариэль упустила маленькую деталь. Некую погодную особенность, ломающую все представление о месте, в котором мне довелось оказаться. Хотя, откуда ей знать, что для меня это особенность? Что ж, стоит расспросить об этом волшебницу, при первом же удобном случае.

На заре мы снова двинулись в путь. Кельвар все время подгонял отряд. Он спешил, желая к восходу солнца войти в селение Блоррохов. Разведчики донесли, что стены двора охраняются редким караулом, подтверждая слова налетчиков. Селение без дозорных — лёгкая добыча, даже для столь малочисленного отряда, вроде нашего.

Укреплённый двор Блоррохов расположился в низине извилистой реки. В отличие от Волдрекка, дома этой деревни опоясывал бревенчатый частокол, замыкавшийся двустворчатыми тяжёлыми воротами на всю высоту стены. Внутри острога упорядоченно расположились домики с лёгким намёком на вырисовывающиеся улочки, ведущие к торговой площади. Дома выглядели добротными, с окнами и печными трубами, внушающими благоговейный трепет и недоумение одновременно. Если технология выкладки печи известна соседям, почему их не соорудили в Волдрекке? В сравнении, развитость Блорроха кидалась в глаза, подогревая мой интерес побывать в городе.

Огненная солнечная шапка робко выглядывала из-за линии горизонта, постепенно рассеивая предрассветные сумерки. Кельвар долго и напряжённо всматривался в мирно стоящий двор, а затем скомандовал:

— Пора.

Чего он ждал и что высматривал я так и не понял. Как по мне, нападать на спящую деревню низко и бесчестно, но у ярла недостаточно людей, чтобы идти на рожон. Наш отряд спустился с пригорка и беспрепятственно подошёл к остроконечным стенам деревни. Эйвар закинул верёвку с крюком на конце и, убедившись в прочном креплении, ловко перемахнул через неё. Спустя несколько минут тяжёлые ворота со скрипом отворились, впуская во двор захватчиков.

В нос ударил резкий запах навоза, рыбы и каких-то нечистот. У ног, в размякшей грязи, валялось два сонных тела, с торчащими стрелами из груди. Эйвар, взбодрённый короткой стычкой, сверкал глазами, норовя сорваться с места и размяться как следует в полноценном бою.

Вдруг тишину, поглотившую спящую деревню, острым кинжалом разрезал сигнальный звон тревожного колокола. Вскоре к нам сбежались те немногие, что остались охранять селение и те, что не подходил на роль воинов: хромые, косые, слишком молодые и давно достигшие почтительных седин. Рука на таких не поднимется. Но они, преисполненные чувством долга, отвагой и мужеством с ненавистью глядели на нас, готовые умереть, защищая свой дом.

В качестве спарринг-партнеров я бы выбрал для себя экипированных воинов, но тогда обычным селянам несдобровать. Поэтому моя цель, как ни странно, — слабые и угнетенные.

— Это будет слишком просто, — прорычал Кельвар и кинулся в гущу противника, своим возгласом приводя в движение обе стороны.

Варги в один прыжок перескочили всех, раздирая заднюю шеренгу воинов, трусливо прячущихся за спинами селян. Я плечом сбил с ног старика, подножкой осек прыткого парня, стремящегося вонзить в меня вилы, взял в удушающийся захват мальчугана на вид лет тринадцати. Тот хватался тонкими пальцами за руку, отчаянно барахтаясь и извиваясь, в попытке ускользнуть.

— Лучше так, чем со вспоротым животом. Прости, малец, — шепнул ему и стукнул по затылку рукоятью топора. Пацан обмяк и скатился на землю. В порыве схватки, заметил, что Аголон действует по тому же сценарию, что и я. Мы лишь на мгновение встретились взглядами, без слов понимая друг друга. В таком духе мы действовали до конца битвы, изматывая деревенских защитников и мягко выводя их из строя. Но на всех нас не хватило. Кому-то не посчастливилось попасть в мясорубку несправедливости, жажды лучшей жизни, алчности и крови. Вперемешку с воинами на чёрной земле, с темнеющими пятнами на тканой одежде, лежал простой люд. Необученный, невооруженный, незащищённый, но жаждущий спасти свои семьи и свои дома.

Ярл довольно оглядел землю, устланную телами, плотоядно улыбнулся, стирая чужие капли крови со своего лица и отдал новый приказ:

— Заглянуть в каждый дом. Любое сопротивление жестоко подавить, остальных собрать на рыночной площади. Ворота запереть. Трупы предать огню.

— Тут остались живые, добить? — сплюнув на землю поинтересовался Делек.

— Да, — не раздумывая отмахнулся вождь.

— Но, Кельвар, это простые селяне, — Алариэль втиснулась между мужчинами и, запрокинув голову, заглянула в глаза ярлу. — Посмотри на них. Дети, калеки и старики. Неужели они заслуживают смерти лишь потому, что хотят защитить то, что любят? Они не представляют для тебя угрозы…

Женщина доверительно коснулась руки вождя, внушая ему свою правоту. Он глядел на неё, хмуря брови, но не отшатнулся от прикосновения, не оскорбился ее бесцеремонной попыткой повлиять на его решение, замер, слово боялся, что она исчезнет. Как мужчина, я его понимал. Ведунья действительно привлекательная женщина и, судя по всему, совершенно ему не безразличная.

— Свяжите их. С ними я разберусь позже, — процедил Кельвар, с трудом отрывая взгляд от прекрасного лица заступницы. Развернулся на пятках и, хлюпая грязью, удалился, оставляя молчаливый отряд исполнять приказы.

Следующий час перед моими глазами мелькали лица напуганных женщин, прижимающих к себе детей. Страх тяжёлой печатью исказил их миловидные черты лица, наделяя лишними годами и усталыми морщинами. С сопротивлением нам не приходилось сталкиваться. Они, словно привыкшие к постоянным набегам, смиренно принимали волю богов, тайно надеясь на освобождение своим вождем.

Тонкой, угрюмой, молчаливой вереницей тянулся простой люд к торговой площади, чтобы услышать очередной глас тех, кто изменит их жизни. В хорошую или плохую сторону, пока неизвестно. Я исподтишка наблюдал за пацаном, волком глядящим на вторженцев и, кажется, вынашивающим амбициозный план возмездия. В сознание малец пришёл довольно быстро. Крепкий, хоть и чрезвычайно худой. Тонкие руки и ноги, впалые щеки и большие карие глаза, не по-детски взрослые. Несмотря ни на что, он излучал сильную энергию и волю, которую не так просто сломить.

Связанные между собой, стреноженные пленники волочились друг за другом, понуро склонив головы, навстречу неизвестности. Только пацан шёл с высоко поднятой головой, с вызовом глядя в глаза каждому прохожему незнакомцу.

Хохотнул про себя. Хороший малец. Живой.