Моримото. А каково мнение господина Ясуока по этому поводу?
Ясуока. Я очень благодарен за вашу высокую оценку японской культуры. Вы сказали, что в японской культуре, например в кино и театре, как выход или исход берёт верх моральное стремление. Очень благодарен. Но вот вчера мне пришлось познакомиться с произведениями новых молодых писателей, для того чтобы присудить первенство одному из них. Остались только три произведения из многих, но все эти три были против вашего высказывания, против вашей надежды. В первом произведении человек убивает своего отца из-за алкоголизма. Во втором говорится о человеке, который издаёт порнографический журнал, он исходит из того, что именно такими вещами поддерживается культура, и он своей деятельностью в этой области надеется преобразовать общество. А в третьем - человек приходит в такое состояние, может быть, из-за слишком большого самообвинения, что в конце концов заливает свой, понимаете, член горячим кипятком, сжигает. Я не хотел бы дальше продолжать в этом роде, но, мне кажется, сейчас в Японии культура тоже подвергается западному влиянию, которое заключается в проповеди саморазрушения.
Солженицын. Господин Ясуока поправляет меня в сути суждений. Я и предупредил, что они могут быть пока очень первичны, поверхностны. Я ещё продолжу смотреть фильмы, чтобы понять это лучше. Но господин Ясуока не опровергает моего делового совета: что надо держаться за национальные традиции, корни против разрушительного потока западной массовой культуры.
Ясуока. Сто лет назад Япония приняла западную цивилизацию и образование по-европейски. После падения власти Токугавы люди начали считать, что, принимая идею свободы личности, можно превратиться в такого цивилизованного человека, как на Западе. Но, принимая идею о человеке, о личности, о свободе, они упустили, что свобода - вопрос совести, они перестали обращать внимание на традиционные японские идеи достоинства, верности, уважения своих родителей. В нашем детстве, конечно, ещё звучали такие темы, но в последнее время в произведениях искусства очень часто возникает тема убийства отца. В данном случае играет очень большую роль американская культура и литература. Что касается Америки, - может быть, убийство отца основано на их истории. Америка получила независимость от Англии, в борьбе с ней, - может быть, поэтому стало достоинством убить отца. Для американцев выше всего своя независимость; если будет отвергнуто убийство отца, то Америка сама может быть в чём-то разрушена, может потерять свою моральную основу. Мы уважаем американское чувство самостоятельности, но когда эта американская идея войдёт в Японию, то, мне кажется, может создаться очень сложное положение в Японии.
Солженицын. Я совершенно согласен с господином Ясуока, его замечания весьма глубоки. В Америке защита личности доведена до абсурда, в ущерб интересам общества. И можно сказать, даже без парадокса, что американские законы, по сути говоря, защищают преступников. Вот почему действительно для Японии сложное положение: Америка, с одной стороны, для них главный союзник и защитник, а с другой стороны - несёт в себе столько моральных опасностей.
Ясуока. Конечно, в американской цивилизации имеются очень негативные стороны. Но, однако, хорошая сторона - уважение к личности. А что касается Японии, то мы уже несколько тысяч лет живём на таких маленьких островах, в густоте, и мало обращаем внимания на свободу личности.
Солженицын. Ну, уважение к человеку и уважение к достоинствам личности в Японии никогда не угасало, оно всегда было.
Ясуока. Я недавно читал произведение молодого русского писателя Распутина под названием "Живи и помни". Это произведение получило государственную премию СССР. Я вообще считал раньше, что произведение, которое получает сталинскую премию, - невысокого качества. Но моё предубеждение было ошибочным. В этой повести Распутина речь идёт об одном дезертире, и там очень тепло говорится о его жене, которая защищала мужа. Во время войны я тоже был мобилизован, находился в армии, но тогда, надо сказать, само дезертирство очень было трудно, тем более что в японском обществе смотрели на дезертирство другими глазами, не так тепло, как написано в повести. Мы узнаем вот из ваших произведений, какой под Сталиным был режим строгий. Тем более я удивляюсь такому очень сильному стремлению к свободе, даже самозащите против насилия.
Моримото. Наша тема очень расширилась.
Солженицын. Всё же я сделаю маленькое замечание. По поводу удивления господина Ясуока, что в Советском Союзе государственную премию вдруг может получить хорошее произведение. Я сам так же точно всегда думал, что не может, но за последнее время здоровые силы литературы так растут, что даже режим не может сманеврировать и иногда вынужден хорошему произведению дать премию. Валентин Распутин смело поставил больной вопрос. А чтобы понять всю уродливость коммунизма: во Вторую мировую войну солдаты, которые отважно сражались, до последнего, и потом попали в плен, они получали по десять лет тюрьмы.
Моримото. А что касается Японии: те, кто попал в плен, а потом возвращались в свою родную роту, - им пришлось самоубийством кончать. Ввиду общественного мнения - они не могли поступить иначе.
Симидзу. Вы в своём впечатлении о Японии указали на здоровое состояние японской семьи.
Солженицын. Я выразил надежду, я определённо не знаю.
Симидзу. По этому поводу среди японцев тоже есть два мнения положительное и отрицательное, пессимистическое можно сказать. Если спросить американских и советских людей, то наверно больше можно услышать оптимистических мнений по этому поводу. Вы сами жили в Советском Союзе, теперь живёте в Америке, поэтому, исходя из своего двустороннего опыта, вы можете сравнивать и с жизнью в Японии. Справедливо сказать, в японской семье ещё сохраняется более здравое состояние, чем в Америке и в Советском Союзе. Однако последнее время, мне кажется, начали появляться деформированные семьи. Может быть, у нас дело ещё не дошло до такого положения, что можно назвать его уже нездоровым или гибельным, как наблюдается на Западе. В старое время Достоевский говорил о случайной семье, где члены семьи направлены в разные стороны, нет общности и соединённости, не объединены они одной идеей. Вот то же самое, может быть, в Японии в наше время. Тем не менее я думаю, что если в Японии будут сохранены традиции пашей национальной цивилизации и культуры, то на этом пути, может быть, удастся улучшить положение. Почему нас могут ожидать изменения к лучшему? Потому что хотя Япония до сих пор следовала за европейской цивилизацией, но в последнее время у нас стали замечать, что на Западе идёт разрушение семьи. Что касается отношений между личностью и семьей, то, как господин Ясуока отметил, в нашей литературе тоже появился герой, который борется за самостоятельность, это даже стало темой нашей литературы. Но, мне кажется, теперь японцы начали понимать, к чему приводит установление такой независимой личности, на примере Запада или Америки, - японцы начали понимать, чтo это принесёт. Десять лет назад я был в Америке и встретился с профессором Робертом Таккером. Тогда наш разговор зашел о хиппи, и мы говорили, что вот хиппи стремятся разрушить свою прежнюю семью, а ведь хотят создать свою новую. Противоречиво их мышление. Господин Таккер говорил, что важно не само отстаивание своей личности, а гармония между установлением личности и массовой жизнью, что ли, обществом. Что касается убийства отца, то издавна есть такие произведения. Ведь когда создавалась какая-нибудь политическая система, то обязательно происходило какое-то убийство между родными, можно привести пример из римского времени или даже из Библии, о Каине. Традиционно при перемене политической системы наблюдалась такая ситуация.
