В итоге в уральскую нефть решили очень серьезно вложиться.

Очень.

С подачи Иосифа Викентьевича Косиора лично Иосиф Виссарионович Сталин согласовал выделение дополнительных средств в форсированное бурение скважин в Верхне-Чусовских городках. Для «разбуривания» случайно открытого месторождения было запланировано 50 скважин – это беспрецедентно много, раньше столько бурили за год по всей стране. Кроме того, ГИНИ обязали отправить геолого-поисковые отряды в другие перспективные районы Урало-Поволжья. И денег дали, что и позволило ученикам Губкина стать во главе самостоятельных экспедиций.

Костя Чепиков отправился разведывать бассейн реки Сок, отряды Т.Г. Сарычевой и Е.Г. Пермякова – на Самарскую Луку, Г.В. Распопов – в бассейн реки Шешмы – всего в поиск ушло двенадцать геологических партий. Три из них отправились в Башкирию, в том числе и экспедиция, которую возглавил Алексей Блохин.

Экспедиция, конечно, громко сказано – в отряде было всего четыре человека: сам Алексей, его главный помощник - геолог Варвара Ивановна Носаль, коллектор Лукьян Афанасьев и один рабочий, оставшийся в истории безымянным. С другой стороны, четверо – это довольно прилично, в работавшей по соседству экспедиции геолога В.Н. Крестовникова, например, было всего два человека.

Зато Алексей получил командировочное удостоверение, подписанное сокурсником по Московской горной академии Мишкой Чарыгиным, ставшим к тому времени директором ГИНИ. Вот что говорилось в этом документе:

Удостоверение

Выдано тов. Блохину А.А. в том, что он командируется в Стерлитамакский кантон Баш. республики с геологоразведочной партией Государственного исследовательски-нефтяного института в качестве начальника партии. ГИНИ обращается ко всем местным организациям с просьбой оказывать полное содействие тов. Блохину А.А. по найму рабочей силы, помещения, закупке материалов и прочее.

Согласно постановлению Народного Комиссариата внешней и внутренней торговли СССР от 10 апреля кооперативные органы, хлебозаготовительные пункты и др. по месту работ тов. Блохина А.А. снабжают его нормированными продуктами и фуражом в первую очередь.

Директор ГИНИ М. Чарыгин

Из статьи в статью кочует напутствие, якобы данное Губкиным своему любимому ученику: «На Урале уже побывал добрый десяток разведчиков, и все они вернулись ни с чем. Терпения не хватило. Если его у тебя хватит, то ты найдешь месторождение. В этом я уверен. И помни, я убежден — на склонах Уральского хребта есть большие залежи нефти».

На самом деле это напутствие - выдуманный журналистами фейк, не имеющий никаких документальных подтверждений. Причем фейк неумелый, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что в реальной истории учитель и ученик были, по обычаю того времени, на «вы» и по имени-отчеству. Посмотрите, например, на начало одного из писем, написанных академиком Губкиным Алексею Блохину из Крыма.

Но если вас интересует мое мнение – я думаю, что напутствие все-таки было. Губкин Блохина наверняка напутствовал. Может, и не столь громкими словами – но некоторые вещи объяснял наверняка.

Причина проста – Алексей впервые отправлялся в экспедицию, которой руководил он сам. А по тем временам это означало не только карьерную ступень, но и переход на принципиально иной уровень ответственности. Это означало, что за все, что произойдет, будет отвечать только Алексей Александрович Блохин.

Причем за все – это значит за все. Вы же помните про принятую в то время «систему единоличной ответственности»?

Проблем начальнику-дебютанту добавляла и непростая политическая обстановка, сложившаяся в Башкирии.

Дело в том, что тогдашний руководитель Совета Народного Хозяйства (Совнархоза) БАССР Гимад Зигангирович Ягудин был свято убежден – нефть в Башкирии есть! Надо только ее найти. Степень этой убежденности просто удивляет, особенно в свете того, что Гимад Зигангирович не только не имел никакого отношения к геологии, но даже высшего образования не имел.

Как только в Башкирию дошли слухи о грядущей отправке экспедиций, Ягудин отправляет докладную записку в Москву, причем как в Государственный исследовательский нефтяной институт (ГИНИ), так и в Геолком, где говорит «о немедленном и конкретном решении вопроса о башкирской нефти, разведке и бурении». Документ завершался чеканными словами: «Материалы говорят — нефть есть. Нефть должна быть. Эту нефть мы должны найти во чтобы то ни стало. Подпись: Ягудин».

А в июле Гимад Зигангирович публикует в газете «Красная Башкирия» статью «Накануне развития нефтяной промышленности Башкирии»:

«Вчера из Москвы из Геологического комитета и ГИНИ прибыли и уехали в Стерлитамак на место работы две геологические разведочные партии: первая в составе четырех сотрудников под руководством геолога Блохина А.А., вторая в составе двух научных сотрудников под руководством геолога Крестовникова В.Н. Эти партии будут работать в районе до октября 1929 г.

Не дожидаясь конца их работы, Башсовнархоз ставит вопрос перед Москвой о глубоком бурении. Думаем, что Геологический комитет и нефтяной институт согласятся с нами и мы бурение произведем уже в этом году…

Мы ждем от работы этих партий большие результаты…Разведка ишимбаевской нефти производится в тяжелое голодное время, с плохим и совершенно неквалифицированным составом рабочих, без достаточного научно-технического руководства….

Материалы дают нам право утверждать, что на территории Башкирии имеется не только месторождение нефти, но и запасы его будут иметь промышленное значение…Можно у нас развивать нефтяную промышленность или нельзя? Данные говорят, что можно. Ставим перед Москвой вопрос ускорить дополнительную присылку геологов для глубокого бурения…Просим советскую, профсоюзную и партийную общественность, в особенности Стерлитамака оказать полное содействие научным работникам…

Решим тянувшийся несколько десятков лет вопрос…Нефть обеспечит развитие экономики не только БАССР, но и СССР».

Вот и думай – хорошо это все или плохо. С одной стороны – проблем у Блохина в период поиска должно быть меньше, такой местный хозяин всем, чем только может - поможет.

А с другой стороны – попробуй-ка не найди такому нефть! Сразу сожрет, с ботинками – и уехать не успеешь.

И это были вовсе не шутки, статьями дело не ограничилось. Через десять дней после статьи Ягудина руководители республики - ответственный секретарь Башкирского обкома ВКП(б) Яков Борисович Быкин и председатель Совнаркома БАССР Аксан Баймурзич Мухаметкулов пишут официальный запрос в ГИНИ, ВСНХ и Геологический комитет СССР. В нем они прямым текстом требуют проведения глубокого бурения на Ишимбаевской площади уже в 1929 году.

Пришлось Губкину прикрывать ученика. 12 августа 1929 г. в Башкирию пришел ответ ГИНИ, в котором сообщалось:

«Решать вопрос о глубоком бурении преждевременно ввиду того, что к работам только что приступили и о всех добытых материалах вы будете поставлены в известность немедленно по окончании работы нашей разведочной партии».

Разведка Блохина меж тем шла тяжело. В своей статье Якудин совершенно честно писал про «тяжелое голодное время». В письмах семье Алексей, который никогда не жаловался, сообщал: «У нас все в порядке, но мясо, хлеб и картошку достать трудно».

Проблема усугублялась еще и тем, что цель экспедиции - деревня Ишимбаево, где давно уже находили признаки нефти, была настоящим «медвежьим углом». Дорога до нее занимала более ста верст, да и от дороги там было, честно говоря, одно название.

Вот как Алексей Блохин вспоминал о начале экспедиции:

«По предложению И.М. Губкина ГИНИ направил меня летом 1929 г. для выяснения геологического строения и проведения предварительной разведки в районе выхода битуминозных пород в Стерлитамакский район.

В теплые майские дни мы приехали в Уфу. Отсюда до Ишимбаево надо было добираться на лошадях. Проехать нам предстояло 138 км по оттаявшим полевым дорогам.