— Не дам, — угрожающе предупредила я, спрятав руки за спину.

— Нужно просто установить твое родство с землянолюбами, ничего страшного не будет, — усталым тоном прошептала Элла, — тебе что, уже рассказали всякие ужасы про опыты?

— Ага, — против воли признала я.

Подруга лишь покачала головой и вдруг резко стукнула ладонью по столу:

— Ни в моих правилах бросать тень на кого бы то ни было, — сердито проскрипела она, — однако не надо было бросать тень на меня. Что там тебе рассказала Кларисса? Несчастных жертв зря клеймят? Так было проще и лучше для всех?

— Почти слово в слово.

Подруга усмехнулась, а затем задумчиво посмотрела вдаль.

— Ты не знаешь, чем для нас была Арилия, — произнесла она срывающимся голосом, словно хотела заплакать, — Когда Благодетель понял, что Его телесный сосуд изношен и стар, а дух стал слаб и немощен от пережитых горестей, Он отдал всю свою силу и мудрость талантливейшей из учениц своих — Арилии, а сам ушел в долину Сна, о которой никто из нас не поведает, покуда его час жизни не истечет. Вышла Она к ученикам и молвила голосом тягучим что мед: «Хранитель покинул нас, но дело его должно жить. Давайте же каждый из нас понесет слово Благодетеля и будет следить, праведно ли живут непосвященные в Его мудрость». И вышли вперед ученики его: Лефария, Нилион, Шелруд, Лореанг, хранительница Пустошей и Дотрэла. И склонились они перед Арилией, ибо стала она жрецом воли Отца. Создала она каждому по новому миру и отправила их возделывать земли и править по законам, что принес им Благодетель.

— Я даже не знаю, что пугает меня больше: то, что ты помнишь эту вашу книгу о сотворении Мира наизусть, или то, что ты принимаешь все написанное за правду, — протянула я, делая глоток из своего бокала. — Лимонадик? Вкусно.

— Прощаю в первый и последний раз, — пригрозила Элла. — Все, что написано в книге о сотворении Мира — правда. До самого последнего слова.

Я решила не спорить. Каждый имел право на свою веру, какой бы абсурдной она не казалась.

— Мне было полтора года, когда Арилия пала, — поджала губы подруга, смахивая слезы кончиками пальцев, — родители много рассказывали о них. Все истинные арилийцы были прекрасными и смелыми, смотревшие за грань реальности. А королевская семья… Торир и Реган, величайшие чародеи за всю историю нашего измерения. И они погибли ужасной мучительною смертью вместе с дочерью Астрейей и внучкой Лиссой. Малышка только появилась на свет, а ее убили!

— Все ведуньи? Вся честная братия? — упрямо повторила свой вопрос я. — Прикольно конечно обвинять всех и разом! Кстати, где был муж Астрейи? Почему его никто не обвиняет?

Элина так сурово посмотрела на меня, словно собиралась врезать. Я замолчала, но смотрела на нее так же прямо и смело, не отказываясь ни от одного своего слова.

— Капитан Мичеил погиб, защищая свою невесту и их ребенка, — проговорила она буквально на полтона ниже крика, — Виновных наказало Мироздание, но вины со своих новых подружек не снимай. Ты вообще знаешь, кому они поклонялись?

— Знаешь же, что нет!

Подруга вся раскраснелась. Казалось, что еще мгновение — и она лопнет.

— Зверь, — выплюнула она мне в лицо, — Несчастные ведуньички, которых ты так защищаешь, поклонялись монстру, который чуть не разрушил наш мир до основания! А Кларисса все пропустила мимо ушей и никак им не помешала!

Она замолчала, делая краткие вдохи и выдохи, словно подавляя тошноту и новый эмоциональный выплеск. Мне же было страшно даже пошевелиться. Наконец, чуть осмелев, я осторожно коснулась пальцами ее ладони, сжавшейся в кулак.

— Рита, послушай, — севшим голосом вдруг попросила меня Элина, — дай мне немного времени. Я вытащу тебя оттуда и уговорю Макраю взять тебя в школу Эйлин на испытательный срок. Умоляю: не верь им. Ни одному слову. Не дай им посеять в тебе смуту.

Рой вопросов в моей голове не утихал. Я не могла вычленить ни один из них, потому что они все жужжали и жужжали, мешая мне соображать. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы Капитан Горн и лекарь не вошли во внутренний дворик кафе. Пока Элина диктовала «одноземлянину» список покупок, Лекарь достал маленькую прозрачную капсулу, похожую на таблетку, из которой высыпали порошок и аккуратно приложил ее к моему пальцу. Даже боли от укола не было — просто кровь маленькой струйкой потекла окрасила стенки маленькой пробирки.

— Я хотел бы извиниться за Алана, — глухо произнес он, даже не поднимая на меня взгляд.

— Пусть сам извиняется, — фыркнула я, — он тебе брат, что ли?

— Ленард его слуга, — раздался позади холодный переливчатый смех Элины, — Алан Нилионский — мой дорогой брат по королевской крови.

Я снова машинально тряхнула головой, прогоняя воспоминания о Придуроке. Но от меня не ускользнуло то, что Лекарь едва заметно покраснел и сглотнул слюну при виде моей подруги.

— Чисто технически, я его сквайр, — ответил он тихо, — и в мои обязанности не входит…

— Милый мой, — отмахнулась от его слов подруга, — я знаю Алана и короля Эйла дольше тебя. Не хочу тебя разочаровывать, но наш милый принц — идеальный продукт воспитания своего отца. Он легко и просто избавится от тебя, если ты посмеешь не отвечать его завышенным ожиданиям.

— Ну ладно вам, Ваше Высочество, — встрял в их пассивно-агрессивную перепалку Адам, — Да, он не подарочек, подтверждаю. Но я не верю, что он настолько ужасен.

— А я верю… — вдруг сорвалось с моих губ.

Все присутствующие разом замолчали. Капитан Горн тут же перевел разговор на другую тему, уточняя у меня список нужных вещей, которые нужно было забрать из дома. Я словно стала живым подтверждением всего вышесказанного Элиной.

И где-то между мыслью о том, что на улице стремительно темнеет и холодает, и просьбой выпросить у родителей гитару и гирлянду, у меня проскользнула полудума-недомысль.

Неужели одна только фамилия «Нилионский» способна внушать столько ужаса?

***

— Стало быть, помогать чинить душ ты не собираешься? — высунулась из дверей ванной Дора. — Нагулялась со своей принцесской?

Я прикусила нижнюю губу, ощущая себя словно между двух огней. Но подруга снова исчезла за дверью, давая мне время для придумывания более-менее адекватного и изворотливого ответа.

— Да ничего такого не было, — хихикнула я, переодеваясь в пижаму, — только одна вредная дама в канцелярском, но мы все порешали.

Долорес вышла из ванной с рабочим чемоданчиком в руках, распуская свою шикарную черную гриву, собранную в узел. Она присела на краешек моей кровати и впервые обратилась ко мне без усталого раздражения в голосе:

— Будь осторожна с ними, ладно? Чародейки милы с тобой, только пока им что-то от тебя надо. А такого Пирожочка очень просто одурачить. Я… Не смогу быть с тобой всегда рядом и защитить, если что-то пойдет не так.

Яростный рассказ Элины о культе страшного Зверя и о падении Арилии все никак не выходил у меня из головы. Но взгляд вишневых глаз Доры был так заботлив и по-сестрински нежен, что я и правда ощутила себя стоящей между двух костров.

Элла словно была соткана из тысячи прекрасных лилий. Изящная и плавная, словно звезда, упавшая с неба, но никогда не позволявшая подойти ближе и замереть в ее лучах хоть на минутку. Фарфоровая куколка с вымученной нарисованной улыбкой на хорошеньком личике.

Дора же была шиповником. Колючая и холодная, как снежинка. Нужно было отчаянно и долго продираться через ее шипы, чтоб увидеть прекрасные нежные цветы. Вот только никакой радости это не приносило, ведь ты уже истекала кровью.

И что же я должна была выбрать? Мир далеких звезд или колючего шиповника?

— Кстати, это тебе, — подруга протянула мне изящные наручные часы на красном кожаном ремешке. — Может хоть так не будешь забывать приходить вовремя.

Я запищала от радости и попыталась обнять ее, но Долорес отшатнулась, пробурчав:

— Не люблю эти нежности.

Я очень расстроилась, потому что, напротив, очень любила нежности, но решила не подавать виду, вместо этого задав один очень животрепещущий вопрос: