Вот только на деле все их слова оказались обманом, как и эти милые словечки. Мне вчера уже задурили голову пустыми обещаниями, и снова в дурочках оставаться не хотелось.
Холод в горле пропал. Я вдохнула полной грудью и выпалила:
— Не нужны мне ваши свершения! Просто сделайте так, чтоб я могла жить с родителями без страха их убить! На этом ваша чертова работа закончена!
Госпожа Кларисса смотрела на меня все так же спокойно, но когда она заговорила, у меня по спине поползли мурашки:
— Строго говоря, решение о твоей дальнейшей судьбе будут принимать чародейки на основе отчета твоего Куратора. Если она разглядит в тебе непокорность и бунт, да еще и неспособность учиться, то наша чертова работа никогда не будет закончена.
— То есть нужно быть хорошей девочкой и не перечить злым тетям? — дерзко спросила я.
Та подняла мою голову за подбородок и прошептала:
— Нужно быть очень хорошей девочкой.
***
— Поверь, она очень мягко с тобой обошлась, — Дора мрачно оглядела разломанный на две части прибор, похожий на стетоскоп, — подай мне индикатор поломки.
— Когомки? — я в отчаянии уставилась на распахнутый рабочий чемоданчик, где ровными рядами лежали всевозможные инструменты, похожие скорее на реквизит фокусника, нежели на что-то, чем можно было чинить вещи.
Подруга вздохнула с раздражением, закатила глаза, и сама вытащила из заднего ряда чемоданчика маленькую лупу.
— Да уж, Пирожок, — покачала головой она, — не представляю, как ты тут выживешь.
Тревога все больше и больше прижимала меня к полу маленькой захламленной всякой всячиной комнатушки неподалеку от столовой. Я вдохнула пыльный воздух и закашлялась, зажав рот рукой.
— Не помирай! — рявкнула Долорес, стуча меня по спине. — Куда я спрячу твой хладный труп?
Несмотря на свою внешнюю холодность и даже грубоватость, Дора нравилась мне с каждой минутой все больше и больше. Да, она явно была не из тех, кто выражал чувства открыто, но даже по полутону голоса было понятно, что ей не все равно.
Что она на самом деле тревожилась за меня.
Что она обо мне заботилась.
— Зачем мы тут сидим? — решила поинтересоваться я. — Общественный труд на благо школы?
Подруга рассматривала «стетоскоп» через «лупу», которая излучала синеватый свет, не замечая меня. Наконец она издала ликующий вздох и заявила:
— Так и знала! Простая поломка в основном каркасе из-за переизбытка заряда! Мину совсем не бережет инвентарь!
Она вытащила из-под бордовой запыленной футболки медальон в форме полумесяца и повернула его вокруг своей оси. Перед ней возник тот же узор, что и перед госпожой Клариссой, только он был василькового, а не зеленого цвета. Дора хмыкнула, нажала на самую середину, и «стетоскоп» начал собираться на наших глазах сам собой.
— Это не только труд на благо школы, — запоздало ответила подруга на мой вопрос, собирая свои длинные волосы в хвост, — это мой путь. Я могу починить все.
— Круто! — в восхищении выдохнула я. — Прямо все-все на свете?
— Если буду знать причины поломки и обладать нужными заклинаниями. Видишь ли, сломать нетрудно. А вот строить все заново — вот высшее мастерство. Подай самую маленькую отвертку.
У меня не осталось слов. Я подумала, что именно она, ретро-актриса в потрепанной футболке и перепачканных в масле штанах поможет мне найти причину поломки моей жизни и вернуть все как было!
Мне так жаль, Пирожок…
— Так что это за Куратор? — поинтересовалась я, на этот раз выбрав правильный инструмент.
— Чародей или чародейка, который должен следить за тем, как ты себя ведешь.
— Поняла! — я покорно подняла руки вверх. — Торжественно клянусь кидать фантики только в мусорную корзину и приседать в книксене перед пожилыми людьми, как и подобает воспитанной леди!
Долорес моей шутки не оценила. Она отложила инструменты в сторону и ткнула меня пальцем в грудь:
— Всегда держи филейку напряженной при своем личном шпионе, Прикер! Они будут заливать, что хотят для тебя лучшего, но шли их прямиком на рога к Зверю! Кураторы добры к тебе, только пока им что-то от тебя надо!
— И не собиралась дружить ни с одним из них! — заверила я подругу. — Слушай, а как можно позвонить родителям? К Клариссе опять идти не хочется…
— Куратор выдаст тебе панель, как у меня, — показала Дора то самое загадочное устройство, с которого мы читали статью утром, — при разговорах по нему в откровения не пускайся. Я более чем уверена, что твою панель нашпигуют прослушкой по все микросхемы.
— Зачем? — рассмеялась я. — Кому я сдалась?
Подруга снова ударила себя по лбу ладонью и простонала:
— Отец воздаст мне в долине Сна за терпение! Ты нарезала неизвестного науке монстра на кусочки, устроила в своем внутреннем дворике погром и даже сотворила воронку! Да Макрая уже из трусов выпрыгивает, желая заполучить тебя для опытов!
— Ну, ты краски не сгущай! — отмахнулась я. — Элина точно бы сказала, будь она полоумной. Ну, мне так кажется…
В мастерской повисла тишина. Долорес с шумом втянула воздух через ноздри и прохрипела:
— Ну-ка повтори. Что еще за Элина?
— Принцесса Куда-то-там-Фарии, — пожала я плечами. — Тебе разве не сказали, как я сюда попала?
— Только то, что ты спасла дуреху-старшекурсницу, — помотала головой Долорес, — Ты сейчас не врешь? Ты правда спасла кронпринцессу Лефарии?
— Крещу сердце! Слушай, да зачем мне врать?
Вишневые глаза Долорес засияли странным светом, а губы задрожали, словно бы ей стал известен самый страшный в мире секрет.
— Расскажи мне все, — вдруг потребовала она, — как она выглядела?
— Ростом нечто среднее между нами, — наморщила я лоб, — волосы пепельные до пояса, прямо очень гладкие и красивые… Глаза карие…
— Крошка, на этом достаточно, — раздался за нашими спинами знакомый до боли звонкий голос, — о нашей с тобой первой встрече могут знать только лишь я, ты и госпожа Кларисса. Думаю, вас, юная сестра, тоже можно включить. Если вы не болтунья, конечно.
Само ее роскошество Элина стояла прямо перед нами в роскошном черном платье из переливающейся загадочным светом ткани. Волосы были собраны в тяжелую густую корону, но ее было едва-едва видно, потому что лицо принцессы было скрыто под тяжелой темной вуалью в мелкую сеточку.
Она слегка приподняла край вуали. И я с удивлением заметила совсем не «тридцатиградусную» улыбку на прекрасном утонченном лице.
— Пойдем, дорогая! — потрепала она меня по голове. — Решила прийти чуть раньше срока. Ох, сколько дел нам предстоит!
***
— Ты всегда ешь так мало? — озабоченно спросила Элина. — Я специально попросила кондитера выбрать для тебя самые сладкие конфетки.
Мы сидели в салоне машины, которая мягко и бесшумно летела куда-то вдаль по дороге, окруженной темным лесом. Водителя не было, только лишь два роскошных кожаных кресла с подставкой для ног да огромная панель, где светилась куча огоньков почище чем на рождественской елке. Даже бензином не пахло, а этими гребаными конфетами.
Слова Доры раз за разом всплывали у меня в голове, потому мне претила одна только мысль взять у Элины хоть что-то из рук. Но завтрак был так давно, что я уже порядком успела проголодаться. Потому я смирила гордыню, пусть и не до конца:
— За куклу меня держишь? Хочу мяса!
Принцесса удивленно приподняла идеально выщипанные брови, но вытащила панель из кармана сумочки и принялась что-то печатать, спрашивая:
— Жаркое? Цельный кусок? Какой из сортов предпочитаешь?
— Стейк с кровью размером с мою ладонь! — скомандовала я.
Элина громко рассмеялась и потянулась потрепать меня по голове, но я увернулась от ее ладони. Она вздохнула и протяжным тоном спросила меня:
— Скажи, радость моя, ты всегда отличалась буйным нравом или успела озвереть за ночь в этой помойке? Кстати, платье там же откопала?
— Полагаю ответ вам известен, госпожа Куратор, — огрызнулась я, — печать зла не дает мне покоя и принуждает буянить! А платье мне одолжили!
