Тем временем дивизия успела выйти из Преображенского и отойти в деревни Беляевка и Орловка, за реку Орельку. Вслед за дивизией в Беляевку отошел и полк.
Днем 23-го полк отошел на деревню Ново-Петровку, вблизи станции Краснопавловка, где полки и батареи с избытком пополнили свои запасы снарядов и патронов. Входные стрелки на станции были взорваны. Ночью в охранении поднялась стрельба по вооруженной красной дрезине.
24-го вся дивизия отошла на станцию Лозовая для смены пехоты в долговременных укреплениях. Но по приходе дивизии в район Лозовой ни пехоты, ни малейшего намека на укрепления там не оказалось. Полк стал в хуторе Царевка.
25-го с раннего утра в сторожевом охранении дивизии у станции Панютино поднялась стрельба, скоро перешедшая в бой, в который постепенно втянулась вся дивизия. Красные ввели в бой очень крупные силы пехоты, конницы и, особенно, артиллерии, и к полудню железнодорожный узел Лозовая, в тылу дивизии, был ими занят.
На всем фронте Белой армии обстановка складывалась не в ее пользу. Особенно остро сложилась она для конницы генерала Барбовича, которой грозило быть отрезанной от армии выдвижением конной армии Буденного на Славянск. Генералу Барбовичу было приказано оторваться от противника и, делая большие переходы, отойти на Таганрог.
Дивизия постепенно вышла из боя и тяжелым сорокаверстным переходом отошла за реку Самару в деревню Башиловку. Во время боя у станции Панютино Кирасирский эскадрон понес особенно тяжелые потери. Прикрывавший отход дивизии Сводно-кирасирский полк подошел к Башиловке поздно ночью.
С этого дня, в течение двенадцати суток, делая почти ежедневно тяжелые, длинные, более 40 верст, переходы, полк продолжал свой безостановочный отход.
26-го полк ночевал в селе Спас-Михайловское, 27-го, пройдя Веровку, полк стал в селе Марьевка, где кавалергарды заняли сторожевое охранение. 28-го, после привала в деревне Казенноторгской, полк через станцию Желанная остановился на ночлег в селе Александровка. Здесь уже начался каменноугольный район.
Густая сеть железных дорог расходилась по всем направлениям. Почти все железнодорожные пути были забиты брошенными воинскими составами, большей частью уже разграбленными. Ночью небо озарялось багровым заревом горящих эшелонов. Слышались беспрерывные взрывы снарядов и патронов.
Сравнительно хорошо налаженная, планомерная эвакуация армейских тылов постепенно превратилась в сплошной хаос. Перед неудачами на фронте командование белых армий оказалось совершенно беспомощным, не оценив в должной мере объем создавшегося положения и не приняв заблаговременно надлежащих мер. Огромное интендантское имущество, так скупо выдаваемое войскам, склады обмундирования, продовольствия, боевые припасы, санитарные поезда… все было брошено на произвол судьбы. Проселочные дороги были забиты перемешавшимися обозами разных частей и сотнями тысяч подвод с беженцами.
Тиф, новое испытание, выпавшее на долю этой массы несчастных, измученных людей, косил ежедневно тысячами и тысячами смертей. Всюду лежали трупы людей и павших от бескормицы лошадей. Хоронить их было некому и некогда.
В рядах армии, потерявшей веру в самое себя, свое дело и свое командование, началось дезертирство. И только редкие боевые части, скованные внутренней дисциплиной, спаявшей в одно нераздельное целое всех своих чинов, устояли от разложения.
Такой выдающейся боевой частью оказался 1-й гвардейский Сводно-кирасирский полк. Сведенный под Харьковом в два эскадрона, 29 декабря в селе Голицыне вновь развернулся в четырехэскадронный полк.
В обед в Голицыне к полку подошло очень крупное пополнение, приведенное командиром полка, полковником Коссиковским, из Павлограда, после того как там соединились все запасные и хозяйственные части полка. К кавалергардам присоединился их 3-й эскадрон —120 шашек, сформированный штабс-ротмистром А.В. Чичериным119 в городе Лубны и действовавший в отделе, в Полтавском отряде120 генерала Кальницкого121. Кирасирский взвод, прикомандированный к кавалергардам, был возвращен в свой эскадрон.
Пополнение по выходе из Павлограда шло почти вслепую, по маршруту Богуслав—Дмитровка—Николаевка—Славянка—Гришино—Юзовка—Голицыно, где случайно соединилось с полком. Полученное кавалергардами пополнение было влито в остатки действующего эскадрона, что дало возможность отправить в обоз наиболее усталых людей и лошадей, прошедших весь страдный путь от Глухова.
30-го, минуя станцию Рутченково, полк стал на ночлег в деревне Караванной. Северная часть Донецкого бассейна уже была занята красными. Где находились части белых армий, было совершенно неизвестно. Все попытки генерала Барбовича связаться со штабом армии и получить от него дальнейшие директивы были неуспешны, и конница, отрезанная от всех, продолжала отходить в никуда.
31-го кавалергарды выступили северным боковым авангардом на Мостино—Даниловка – хутор Чумакова. На станцию Кутейниково был послан разъезд, вернувшийся в ту же ночь. Кутейниково уже было занято красными.
1 января 1920 года эскадрон продолжал ту же задачу. Пройдя село Петровское-Киреево, кавалергарды присоединились к полку вечером в селе Анастасьевка.
Рано утром 2-го конница выступила на Матвеев Курган, но, дойдя до деревни Новоселки, повернула на село Покровское. Матвеев Курган уже был занят красными. Что происходило на побережье Азовского моря, в частности в Таганроге, куда надлежало прибыть дивизии генерала Барбовича, было неизвестно. Для выяснения положения в Таганроге туда был послан разъезд кирасир Его Величества корнета Розеншильд-Паулина122.
Простояв в Покровской до 17 часов, полк выступил ночным переходом на деревню Самбек и далее, в сторону Азовского моря. На рассвете 4-го полк пришел в Самбек, где ему было дано два часа отдыха. Затем полк снова выступил и к обеду пришел в деревню Синявку, на берегу Азовского моря, на железнодорожной линии Таганрог—Ростов. Там к полку присоединился разъезд корнета Розеншильд-Паулина. Таганрог был уже эвакуирован, но присутствия частей Красной армии поблизости замечено не было.
В Синявке была, наконец, получена директива штаба армии. Дивизии генерала Барбовича надлежало оставаться в Синявке, на левом фланге Дроздовской дивизии, стоявшей у Мокрого Чалтыря, и вести разведку и охранение впереди Синявки.
Синявка, большое село, вытянувшееся вдоль Азовского моря. Пересекая его во всю длину, проходит железная дорога Ростов—Таганрог. В середине села – железнодорожная станция. Бивак полка находился в самом центре села.
В Синявке произошло переформирование остатков 5-го конного корпуса, сведенного в двухбригадную дивизию123. В 1-ю бригаду вошли 1-й и 2-й конные полки, оставленные из всех полков армейской конницы, во 2-ю бригаду вошли оба гвардейских полка, Сводно-кирасирский и Сводно-кавалерийский. Второй бригадой командовал генерал Данилов. Взводы 2-й гвардейской и 7-й конной батарей были приданы 1-й бригаде, взводы 1-й гвардейской батареи – 2-й. 5 января командир Сводно-кирасирского полка, полковник Коссиковский, выступил со всеми больными и слабосильными людьми и лошадьми в обоз 2-го разряда, стоявший на Кубани.
Утром в Синявку пришел из Ростова наш бронепоезд, всего один бронированный вагон, вооруженный тремя пулеметами и одним 3-дюймовым орудием, и две платформы с запасными рельсами, шпалами и балластом. Бронепоезд был сильно поврежден в предыдущих боях. Он направлялся в сторону Таганрога для вывоза запасных частей танков, но, ввиду занятия города красными, он ограничился одной разведкой в этом направлении.
6-го кавалергарды сменили охранение кирасир в хуторах впереди западной околицы села. До смены кирасиры были обстреляны красным бронепоездом.
