Светившее ещё по-летнему солнце припекало наши затылки. В воздухе стоял запах трав и пыли. В кронах деревьев шумел ветерок, посвистывали прятавшиеся в листве птицы, дребезжали и рычали на проезжей части автомобили. Мы помахивали спортивными сумками, делились впечатлениями от тренировки. Мне странно было слушать собственные рассуждения о борьбе (спустя много лет… да ещё и со стороны). Едва мы отошли от «Ленинского», как я спросил Солнцева о его отце и о боксе. Мальчик тут же улыбнулся, будто я сказал удачную шутку. В ответ на мой вопрос Пашка покачал головой.

— Не, — сказал он. — Папка боксом не занимался. Он у меня неспортивный. У него сердце больное — ещё со школы. Хотя зарядку папа по утрам делает. И в шахматы неплохо играет. Он хотел, чтобы и я стал шахматистом. Но я… этот… не усидчивый: не люблю долго сидеть на жопе. А вот самбо мне нравится. Как думаешь, Миха, нашу группу зимой возьмут на соревнования?

Я покачал головой.

— На городские — нет. А вот между собой вы посоревнуетесь…

Описывал мальчику, что ждёт младшую группу самбистов на декабрьских соревнованиях (помнил их хорошо, словно и не миновало для меня с тех пор четыре десятка лет: тогда я впервые уступил «по баллам» Валерке Кругликову). И думал о том, что Павлик Солнцев ответил именно так, как сказал бы на его месте я — в семилетнем возрасте. Я и сейчас помнил о папиной болезни (о «кардиомиопатии» — выучил это название ещё будучи школьником). Не забыл и о папиных уроках игры в шахматы. И всё это никак не «состыковывалось» с теми ударами, что получили вчера от Виктора Солнцева стажёры Юрия Фёдоровича Каховского.

— Вы с отцом не передумали завтра идти на речку? — поинтересовался я.

Солнцев помотал головой.

— Не, — сказал он. — Папка пообещал, что разберётся со своими «рабочими планами» сегодня вечером. А завтра пойдём купаться. Поедем на Нижний пляж. Он хоть и далеко от нас, но там по выходным не так много народа, как на Верхнем. Валерка сегодня рассказывал, что купался в прошлые выходные. Говорил, что вода ещё тёплая! Папа думает, что в конце месяца похолодает. Потому и согласился идти на речку сейчас.

«На Нижний пляж вы не поедите, — подумал я. — Потому что не заведёте вечером будильник. А на Верхнем пляже народу в эти выходные, и правда, будет многовато…»

— Зоя, а ты не хочешь завтра тоже прогуляться на речку? — спросил я.

Каховская удивлённо вскинула брови. Дернула головой, от чего её стянутые на затылке в хвост волосы хлестнули по её плечу. Зоя покосилась на Павлика.

— Но мы же решили в субботу начать «Звёздные приключения Нуми и Ники»… — сказала она.

Книгу болгарского писателя Любена Дилова принесла вчера из библиотеки Надя Иванова — в прошлой жизни я это произведение не читал, но слышал восторженные отзывы о нём от своих прошлых одноклассников.

— Нуми и Ники никуда от нас не денутся, — сказал я. — А вот теплые деньки скоро закончатся. Или ты забыла, что уже сентябрь? Через пару недель похолодает. Точно тебе говорю. Поэтому предлагаю завтра пойти на пляж. Купаться и загорать. Вместе с Пашей и его папой. Вовчика с собой возьмём — я думаю, он не откажется. И Надежду Сергеевну тоже уговорим пойти с нами.

Имя Мишиной мамы я выделил интонацией.

Каховская помахала ресницами. И вдруг резко вдохнула.

— Ааа!.. — протянула Зоя.

Девочка улыбнулась.

— Вот именно, — сказал я.

Кивнул, подтверждая Зоину догадку.

— Мы и книгу с собой на пляж прихватим, — сказал я. — Почитаем на свежем воздухе. В перерывах между купаниями. Заодно и позагораем. Павлик тоже послушает о приключениях Нуми и Ники. Я не сомневаюсь, что история ему понравится. Поедим мороженого — наверняка его продают рядом с пляжем. А взрослые нам мешать не станут. Потому что у них будут собственные темы для разговоров. Уверен: они найдут, о чём поговорить.

Вовчик мою идею пойти в субботу на пляж поддержал (после выписки из больницы он редко со мной спорил). Согласилась на мой план и Зоя Каховская. А вот Надя долго отнекивалась — ссылалась на занятость (цех по производству «адидасовских» теннисок не прекращал работу ни на день). Однако я уговорил Надежду Сергеевну временно приостановить пошив одежды (прочёл Мишиной маме лекцию на тему «Польза витамина „Д“ и его влияние на профилактику заболеваний»). С Виктором Егоровичем Солнцевым мы планы не сверяли: я и без этого представлял, куда и когда он в эти выходные отправится вместе со своим семилетним сыном.

Но в субботу утром я всё же позвонил Солнцевым. Поставил Виктора Егоровича перед фактом: зайдём за ним и Павликом по пути на пляж. Как я и предполагал, папа не завёл будильник — мой звонок его разбудил. Я услышал в трубке тихий и неуверенный мужской голос. Мои слова быстро прочистили отцу мозги. Павлик либо не сообщил вчера родителю о том, что мы пойдём на пляж вместе с ними; либо не упомянул о том, что «мы» — это в том числе и Надежда Сергеевна Иванова. Известие о скорой встрече с бывшей одноклассницей подействовало на папу подобно чашке крепкого утреннего кофе: взбодрило, подтолкнуло к активным действиям. Я отчётливо представил, как Солнцевы заметались по своей квартире, ускоренно собираясь на пляж.

В квартире Ивановых сегодня тоже воцарился хаос. Надежда Сергеевна вдруг не обнаружила в шкафу свой купальник — это обстоятельство повергло её в шоковое состояние (у Нади всё и всегда лежало «на месте»). Поиски того самого «места» затянулись на четверть часа. За это время в Надиной комнате случился настоящий разгром. Который Надежда Сергеевна ликвидировала за пару минут — как только купленный ещё до рождения её сына купальный костюм нашёлся под грудой старых, пропахших нафталином вещей. Я дожидался Надиного возвращения из ванной комнаты, затаив дыхание (Мишина мама пошла туда, чтобы переодеться). Но пронесло: пусть и с трудом, но Иванова в купальнике поместилась — видимо, покупала его Надя «на вырост».

Поиски Надиного купальника сказались и на моих сборах. Я подобно Надежде Сергеевне не без труда влез в старые Мишины плавки (они на мне затрещали, но не расползлись по швам). Уложил в сумку два стареньких покрывала, бумажный пакет с печеньем и заготовленный ещё с вечера свёрток с бутербродами. Краем глаза наблюдал за тем, как прихорашивалась около зеркала Надя (она выбирала головной убор для похода на пляж). Лишь у порога я вспомнил о воде (Надежда Сергеевна сегодня снова взвалила организационные вопросы на мои хрупкие детские плечи). На целую минуту «завис» в раздумье. Пластиковые бутылки в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году были не в ходу. Я заменил пластмассовую тару стеклянной.

С улыбчивым Вовчиком и с зевающей Каховской мы встретились на углу Зоиного дома — мои приятели прятались там в тени деревьев. В заранее (час назад) оговоренном месте в нашу компанию влились Солнцевы: Виктор Егорович в мятой белой панаме и с потёртой тряпичной сумкой в руке и Павлик (его зелёная пилотка с красной звездой напомнила мне о детстве). Тему Нижнего пляжа Солнцевы не подняли: уже сообразили, что добираться туда теперь поздно. А рядом с Верхним пляжем мы повстречали Валерку Кругликова — точно, как тогда, в моей прошлой жизни. Мы и расположились сегодня на пляже там же, где мы с папой разместили наши вещички в моём прошлом — неподалёку от большой ивы.

И лишь на пляже я сообразил, что позабыл дома книгу.

—… Ты волшебник, Гарри. И твои родители — Лили и Джеймс Поттеры — тоже были волшебниками…

Вместо чтения книги Любена Дилова я пересказывал приятелям на пляже историю о «мальчике, который выжил». Причём озвучивал её киношный вариант. «Гарри Поттер и философский камень» я читал, но плохо помнил отличия романа от киношной версии. А вот фильм о парнишке в очках (и со шрамом в виде молнии на лбу) я смотрел раз двадцать — благодаря моему младшему сыну, который часто пересматривал его в моём присутствии (в особенности после новогодних праздников).