Вдали кто-то закричал.

Руслан вскинулся и явно вознамерился бежать на крик.

— Остынь. Это не Кобра.

— А если она?

Она не стала бы кричать. Что бы там ни случилось.

Полоз усмехнулся:

— Кобру мы бы не услышали.

Из проёма выскочило жуткое создание. Мелкое, по пояс Полозу, чёрное. Будто сгусток тьмы в форме ребёнка без рук и лица. Впервые за многие годы Полоз почувствовал, как немеют губы, а по спине бегут мурашки. Это страх.

Полоз оскалился. Со страхом можно бороться только яростью. Уничтожить тварь!

Существо пробежало пару шагов и рассеялось. Но не исчезло: кружило где-то рядом, мерзко хихикая. Надо поймать его! Надо непременно убить эту тварь!

Из стены проросла половина существа. Из того места, где должно быть лицо, высунулся длинный раздвоенный язык. Таких тварей не бывает, это что-то кошмарное из забытых снов…

Полоз не дал себе времени испугаться. Кинулся к монстру. Врезался в стену. Упал. Пружинисто вскочил и развернулся к Руслану.

— Видел⁈

Руслан смотрел на него с отчётливым испугом.

Полоз заставил себя усмехнуться:

— Не бойся. Я же не псих — нужен ты мне. Мне бы тварь поймать!

Всё внутри Полоза кричало: убей его! Соблазн был так велик. Избавиться от этого сопляка прямо здесь. Раз и навсегда. Чтобы никто не покушался на единство Змей. Чтобы Кобра осталась Коброй. Чтобы всё осталось так, как есть.

Но нельзя. Это глупо. Неосмотрительно. Остынь, Полоз.

Руслан зажмурил правый глаз и сказал:

— Вон там что-то светится. Пошли посмотрим?

— Давай! Центр «грибницы» должен светиться.

Мысли путались. Надо найти центр «грибницы». Надо поймать тварь. Надо что-то сделать с разноглазым парнем, который шёл рядом.

Полоз стискивал нож и держался изо всех сил. Только бы не сорваться. Нельзя. Сейчас нельзя.

Длинный-длинный коридор полнился стуком, шорохами и шепотками. Тварь то и дело прорастала сквозь стены и дразнила Полоза неуловимо знакомым обгоревшим лицом и дырой в горле. Поймать эту погань стало вопросом принципа, но, увы, тварь уворачивалась. Он дважды почти поймал её, но мерзкая дрянь растворялась, и Полоз только отбил себе плечо, кидаясь на стены.

Наконец коридор закончился комнатушкой, набитой толстыми корнями, шевелящимися отростками и ломаными ветками, поросшими зачатками грибов. Всё это пробивалось сквозь бетон и останки коммуникаций, тревожно мерцало и разбрасывало споры. Гадость!

Полоз выхватил мешочек со смесью соли и пороха и начал посыпать ею «грибницу». Руслана пришлось поторапливать: он то ли залюбовался на эту тварь, то ли — вот дурак! — пожалел её.

Едва смесь попадала на тело «грибницы», свечение начинало медленно, но неотвратимо угасать. Так ей и надо. Никто не может похвастаться тем, что безнаказанно пытался запугать Полоза.

Комната быстро приобрела совершенно обычный вид. Странно, и когда это они успели выбраться из подвала? Судя по окнам, заколоченным щелястыми досками, они оказались на первом этаже. Видящие вышли в коридор. Так, сейчас нужно пойти назад. Потом направо — там и будет выход.

В помещении у входа им встретились остальные Змеи. Все живы и почти здоровы.

Кобра тут же прильнула к своему Руслану. А Аспид заявил, что они нашли «грибницу» и сожгли, так что Полоз должен наградить их баллами.

Чёртова «грибница» их надула! Надо вернуться и уничтожить её!

Но Ужик неохотно пожаловался на боль в руке, а Аспид, хоть и молчал, хромал так, что не заметить было нельзя.

— Ладно. Едем обратно. Всем минус пять баллов.

— За что? — возопил Аспид.

Полоз подождал, надеясь, что хоть кто-то догадается. Но нет.

— Почему рация только у меня⁈

Аспид пробовал возмутиться, но Ужик перебил:

— Согласен. Виноваты. Можешь и больше снять.

Полоз махнул рукой.

От недавнего азарта остались лишь головная боль и глухое раздражение. И ещё кое-что — желание избавиться от Руслана, переросшее в чёткую цель.

«Поражение»

В городе Кобра связалась со знакомым — и Змей без лишних вопросов и очередей приняли в травмпункте. Переломов ни у кого не было, так что Змеи и Руслан поехали к Полозу.

Разговоры не клеились, еда не радовала. Кажется, команда была по-настоящему расстроена промашкой с «грибницей». Полоз тоже был недоволен и раздражён, но по другому поводу. Он то и дело бросал на Руслана нетерпеливые взгляды. Только дай мне повод. Только дай!

Кобрин мальчишка вдруг спросил:

— Ваш центр «грибницы» тоже был из светящихся корней и искрящейся пыли?

Аспид ответил:

— Не, у нас жуткая комната была! С глазами! Фу, гадость! Не люблю глазастых монстров! Ну, у которых глаз много и повсюду. Но Ужик и Кобра круто с этой гадостью разобрались — всё спалили!

Аспид радостно ухмыльнулся, но тут же сник.

Руслан отчётливо поёжился, и Кобра усмехнулась:

— Тоже глазастых не любишь?

— Да не сказал бы… Я только одного такого и видел. Мелкий, жуткий, бесформенный, как желе. В шкатулке сидел… — парень запнулся и неохотно закончил. — С большой иголкой. Шкатулка, не монстр. Неприятная история…

— А где ты видел такого паразита? — заинтересовался Полоз. — Это же «слепая смерть». Если её слизь в глаза попадёт — ослепнешь на несколько дней. И существ не будешь видеть неделю-другую. Это редкая гадость. Где нашёл?

Змеи отставили кружки и отложили еду, с любопытством глядя на Руслана.

Тот выдавил:

— В Рябиновке…

— А там кто? Ну, чья эта тварь? — встрял Аспид. — Раз в шкатулке, значит, чья-то!

Руслан опустил глаза и долго буравил взглядом надкушенный бутерброд. Ему явно было не по себе.

— Там одна бабка живёт. Жуткая такая. Она хотела лишить меня дара…

Змеи хором загомонили.

— Разве так бывает? Чтобы дара лишить? — удивился Аспид.

— Гадина, — зарычала Кобра. — Не люблю злобных бабок!

— Как ушёл-то? — поинтересовался Ужик.

Ну-ка, ну-ка, в этой истории, кажется, есть что-то интересное. Полоз насторожился, но не подал вида.

Внешне спокойно велел:

— Рассказывай.

Руслан мялся, жался, краснел, но — деваться некуда — начал рассказывать:

— Мы как-то поссорились с родителями. Они тогда ещё не в курсе были… ну, всего этого. И решили, что меня надо спасать. Время психологов уже прошло — в детстве водили.

Он криво усмехнулся, но никто не улыбнулся в ответ. Нет ничего смешного в том, что стремящиеся к нормальности родители тащат ребёнка к мозгоправам, надеясь, что «волшебные таблеточки» сделают их чадо обычным.

Руслан продолжил:

— Ну вот, повезли меня к бабке в Рябиновку. Они хотели как лучше, честно! Папа думал, что если я перестану видеть всякое, это всякое тоже перестанет меня видеть…

Он еле заметно вздрогнул, но не замолчал.

— Та бабка и сказала, что может меня… м-м-м, ослепить. Зашить «третий глаз» или что-то в этом духе. А в шкатулке у неё как раз и сидел такой многоглазый монстр.

Кобра с сочувствием посмотрела на своего парня и сжала его руку своей.

Полоз спросил:

— А где в этой Рябиновке такая бабка живёт?

— Я точно не помню. Улица посреди деревни, а дом ближе к краю. Высокое крыльцо. Дерево большое у дома. Я по сторонам не смотрел. На той улице ещё заброшенный сарай стоял или что-то похожее.

— И как ты спасся? — заинтриговано поинтересовался Аспид.

— Ничего героического, — усмехнулся Руслан. — Убежал. В том самом сарае и спрятался. Потом меня приятель Бьёрна вытащил. Ладно, хватит об этом. Что было, то было.

— Нет, — холодно сказал Полоз. — Не хватит. Какая-то бабка чуть не лишила тебя способностей, а ты говоришь «что было, то было» — и всё⁈

— Ну да. Не лишила же.

— Она хотела это сделать. И могла. У вас такое в порядке вещей, что ли? Вот так взять и лишить взрослого видящего дара⁈ Ужик, Кобра, Аспид, вы тоже думаете, что это пустяки?

Пусть видят, какой он. Пусть поймут, что этот Руслан — жалкий. Слабый. Ничтожный.