Ровно 12.55 распахнулась дверь дома на улицу…

Ровно в 13.40 распахнулась дверь дома…

Ровно в 15.00 распахнулась…

В 16.14…

В 16.57…

В 17.43…

В 18.34…

В 19.12…

– Да что, чёрт возьми, происходит?! – сэр Ферлис негодовал. Очередная попытка дойти до угла Цветочной и улицы Каменных Львов потерпела крах, а подошвы ботинок ощутимо попахивали конским навозом, словно по волшебству оказавшимся под ногами.

Прошлая прогулка была чудесной, эта же превратилась в сущий кошмар. Мужчина увидел все самые грязные и дурнопахнущие закоулки (и вытер большую часть из них своей одеждой), пересчитал все неровности мостовой, узнал, где располагаются самые большие лужи, и дважды заблудился! Что вообще было невероятно, ведь он шёл точно по карте.

День клонился к закату, а настроение к отметке «Уныние». Впервые за многие годы Монтгомери не достиг поставленной цели. И в этот вечер компанию ему составляли невесёлые мысли и явное недовольство собой.

А за окнами старого дома в центре ремесленного квартала Цветочная улица медленно, но верно сдвигала самую большую лужу к порогу сэра Ферлиса.

Монтгомери Ферлис был человеком проницательным и склонным к размышлениям. Утром следующего дня, запасшись терпением, осторожностью, зонтом, двумя картами и сменной шляпой, он решительно подошел к входной двери и сверился с часами.

Ровно в 10.30 распахнулась дверь, мужчина с тревогой осмотрел огромную лужу от крыльца до противоположного дома, отпрянул, вздохнул и отступил.

Ровно в 10.40 распахнулась дверь, показалась первая доска, за ней вторая, третья. Через некоторое количество досок из двери появился сам сэр Ферлис и решительно принялся настилать над лужей мостки.

Лужа разливалась до первого перекрестка и даже за его пределы. Оценив перспективы и сверившись с картой, Монтгомери решительно свернул в Ткацкий переулок и направился к месту назначения в обход.

Вопреки дурным предчувствиям, путь до улицы Каменных Львов оказался спокойным и даже немного скучным. В 11.47 он стоял на нужном перекрестке в ожидании внезапно свалившейся ему в руки дамы. Ждала и Цветочная.

Бом! Пробили часы на ратуше.

Бом! Распахнулась дверь дома вдовы.

Бом! Миранда шагнула на мостовую.

Бом! Взгляды карих и голубых глаз встретились.

Бом! Пересёк невидимую черту между улицами сэр Ферлис.

Бом! Обрадовалась Цветочная. Теперь мужчина снова был в её власти.

Бом! Один из камней брусчатки попал под колесо экипажа, изменив его траекторию.

Бом! Брызги с ног до головы окатили мужчину.

Бом! Бом! Бом! Бом! Длилась немая сцена.

– Ну, знаете ли! К вам очень сложно добраться, оставаясь в приличном виде! – в сердцах бросил сэр Ферлис и развернулся, чтобы уйти.

– Быть может, зайдёте на чай? Моя экономка очень искусна в деле выведения пятен, – Миранда старалась сдержаться, но смешинки то и дело сверкали в её весенних глазах. – Не хотите же вы, и правда, идти в таком виде?

В таком виде идти Монтгомери не хотел. Он почему-то совсем не хотел никуда идти. Разве что в этот дом с белой дверью и медной ручкой. Хотел расположиться в удобном кресле, выпить ароматного чая и принести, наконец, извинения. О том, что потом надо будет уходить, думать совсем не хотелось. И, с не свойственной ему беспечностью, сэр Ферлис шагнул вперёд, поклонился и представился.

Как прошёл визит сэра Монтгомери Ферлиса к Миранде Нейтон, Цветочная не знала, и автор считает себя не вправе нарушать домыслами сей благопристойный тет-а-тет, наполненный доброжелательностью, смехом и теплом. Важно отметить лишь то, что возвращался сэр Ферлис в чистой одежде и с не свойственной ему мечтательной улыбкой на лице. Он даже не заметил, что за весь путь ему не встретилось ни одного препятствия.

***

Работа между тем так и не ладилась: инструменты валились из рук, а чертежи расплывались перед глазами, заслоняемые прелестным женским ликом. Лишь врождённое упорство позволяло ему не бросать дела.

Говоря правдиво, большую часть последовавших за судьбоносной встречей дней он проводил в обществе Миранды или за планированием будущей семейной жизни. Но одно обстоятельство вдруг поставило всё под угрозу.

– Нашелся другой наследник? Но как это возможно? У дяди не было иных родственников. Даже дальних. Следует разобраться!

Однако в Ратуше печальное известие подтвердилось.

– Сожалею. Сэр Арчибальд Коин предоставил все документы, и, имея в виду особенности завещания, а именно его отсутствие, вступает в права наследования как ближайший родственник покойного.

Сэр Ферлис плохо помнил, как вышел из ратуши, как оказался возле фонтана и как долго сидел, наблюдая за медлительными красными рыбами, размеренно шевелящими плавниками.

Нет, Монтгомери имел собственный приличный заработок, вполне достаточный для холостяцкой жизни. Но жизнь семейная требовала гораздо больших расходов и средств к их покрытию. И как человек педантичный и ответственный в делах финансовых, он был вынужден отказаться от ещё недавно столь достижимых целей.

В душе воцарился сумрак, а в сердце отчаяние и безнадежность. И как ни пыталась Цветочная отвлечь мужчину от грустных мыслей, играя солнечными бликами на поверхности воды, ничто не могло разогнать эти тучи и утишить тоску.

Сэр Ферлис начал своё расследование с просмотра старого материнского фотоальбома. Никакого Арчибальда там не было, никого с фамилией Коин тоже – подписи однозначно на это указывали. Это, однако, ничего не опровергало и не доказывало: возможно, другие родственники не попали на фотографии по тем же причинам, что и сам сэр Ферлис – мать много лет не поддерживала связь с семьёй.

– Нужна выписка из архива, – Монтгомери потянулся за пером и бумагой, чтобы по привычке решить вопрос, не выходя из дома, но вдруг понял, что хочет сходить сам: – Так быстрее будет узнать, – удивительно, ведь раньше ему было невыносимо терять время, которое можно посвятить работе, а сейчас было невыносимо работать.

Улица встретила его привычным шумом оживлённого места: гремели колесами экипажи, цокали копытами лошади, переговаривались лавочники и спешащие по своим делам люди. Сэр Ферлис влился в поток, направляющийся в сторону верхнего города, и задумался, отрешившись от происходящего и давая возможность сработать уличной магии. Шаг за шагом дорога ложилась под ноги, мысли крутились вокруг неожиданного родства, перескакивали к завтрашней встрече с Мирандой, затем снова возвращались к наследству. Вокруг всё так же шумело, стучало, иногда грохотало, изредка позвякивало. Слабо пахло речной тиной и рыбой. Рыбой?

Монтгомери резко остановился. Его окружали склады, совсем недалеко плескалась река. Это был не верхний город, а другое место.

Цветочная досадовала. До подозрительного типа, которого она обнаружила накануне, оставался всего один квартал, а сэр Ферлис не собирался двигаться дальше. Улица легко водила своими путями рассеянных людей, но людей сосредоточенных сбить с дороги было крайне сложно. Требовались особые меры. Нет-нет, ставить разум Монтгомери под угрозу она не собиралась, зато щадить «типа» причин не было. Приходилось надеяться, что всей оставшейся магии хватит на хорошее внушение.

***

Изучение карты заняло довольно много времени. Этот район города не мог похвастаться многочисленностью и читаемостью табличек, а люди – излишней любезностью. Удалось лишь определить, что это всё ещё Цветочная. Свернув карту, сэр Ферлис собирался уже возвращаться, когда заметил странного мужчину, идущего в его сторону. Мужчина имел весьма солидный вид и совсем несолидную походку. Шёл он, пошатываясь, иногда задевал плечом стены домов, иногда наступал в лужи, совершенно не обращая внимания на пятна грязи на одежде. Говоря правдиво, шёл он как заправский выпивоха, разве что песни не пел.

Любителей пагубного пристрастия сэр Ферлис презирал, но сейчас по какой-то неведомой причине поспешил навстречу странному типу, решив, что тот попал в беду.