Когда микрорайон, шутливо называемый в народе "кремль" стал заканчиваться, впереди показался бульварный парк и такие же пустые вечерние дорожки. Справа от Горьева начинался железобетонный забор заброшенной стройки одного из таких же элитќных домов. Стройка была законсервирована на неопределенное время, и как поговариваќли, превратилась в один из таких же "недостроев", каких теперь стало по стране полным-полно. Забор был весь исписан и изрисован местными молодыми "пещерными" художќниками. В основном это были непонятные безобразные лица и названия западных команд рэп-музыки. Слова и лица были выведены баллончиками разноцветных красок. От чего ходьба вдоль такого бетонного ограждения была не скучной и превращалась в увлекаќтельное посещение уличного настенного вернисажа неизвестных художников.

  Горьев вдыхал полной грудью осенний воздух, с мыслями о том, что скоро начнется опять долгая и морозная зима. И опять ему придется, укутавшись в теплую "аляску", ходить по городу и не обращать внимание на пейзажи родного города. Впереди, метрах в двадцаќти от него из ворот бетонного ограждения вышла фигура человека. Поначалу Горьев не обратил никакого внимания на человека, и продолжал медленно идти и рассматривать наќстенные рисунки. Но что-то заставило его еще раз взглянуть на спину уходящей фигуры. Нет, ничего примечательного для себя Горьев не отметил. Обыкновенное темное тело чеќловека, укутанное, кажется, в какое-то старое темное пальто и вязаная шапочка на голове. Даже то, что человек вышел из заброшенной и опечатанной стройки, тоже нисколько не смутило Горьева. На ум сразу пришли картинки наркоманов и всевозможных бомжей, обитающих на таких забытых стройках, где уже никто ничего не охраняет, а бетонные конструкции безмолвно возвышаются, словно языческие идолы богов.

  Что-то другое было в этом слегка сгорбленном и темном теле человека. Какая-то неясность и неестественность окружающему его миру. Словно картинка человека была слегка размыта и постоянно находилась в движении теней и складок одежды. Фигура выќшла из разбитых ворот стройки и не спеша, почти слившись с землей, потекла в сторону противоположную забору, через дорогу. Судя по походке, переходящей через пустую доќрогу фигуре, это был немолодой человек, мужчина, и, по всей видимости, бомжеватого образа жизни. Шел он, немного подпрыгивая на одну ногу, словно из-за поворота должна была вот-вот выехать машина. "Скорее всего, наркоман. Нет, точно наркоман, - думал про себя Горьев, - но что он делает здесь, в "кремле"? Обирается по мусорным бакам?".

  Неестественное передвижение фигуры не давала ему покоя. Мерцание черного одеяния и коротких ног человека, делали его неким мультяшным героем. Горьев протер тыльной стороной ладони глаза и еще раз на ходу попытался всмотреться в спину человеќка.

  Да нет, вполне обыкновенный человек. И одет в какую-то длинную болоньевую куртку (как бы не женскую).

  Минуя проем ворот в заборе стройки, Горьев замедлил шаг. Он повернул голову в сторону проема и увидел недостроенные четыре этажа панельного дома. Черные глазницы оконных проемов уставились на Горьева немом вопросе. Он остановился и еще раз взгляќнул в спину удаляющемуся человеку. Что-то поманило его на заброшенную стройку. Это что-то, так и останется для самого Горьева неизвестным пятном в памяти. Ржавые ворота стройки с навешенным сверху строительным знаком "Опасно!", были приоткрыты. Их даже не надо было касаться. Тело человека могло беспрепятственно пройти в создавшуюќся щель в створках ворот. Они как будто приглашали войти внутрь.

  Зачем мне это? Что за глупые мысли, мне надо домой, Светка ждет

  на ужин.

  Перебирая щетину на подбородке и оглядываясь по сторонам, Горьев вошел в отќкрытые ворота стройки.

  2

  Стоявший при входе металлический метровый аншлаг повествовал о строительстве на этом месте шестиэтажного крупноблочного дома со скатной крышей и системой подќземных гаражей. На стройке царил настоящий хаос: перевернутые металлические бочки, неаккуратно складированные бетонные блоки панелей, брошенные поддоны из под кирќпичей, кучи разбитого стекла и рассыпанного песка, и много, очень много арматуры. Она словно сотни мертвых тел фантастических змей была повсюду разбросана по площадке. Апофеозом всего служил, стоявший в стороне возле двух фундаментных блоков полусгоќревший бульдозер "Беларусь". Горьеву сразу вспомнилась, виденная когда-то по телевиќзору, хроника войны, где разбитая бронетанковая техника также стояла посреди разбомбќленного Сталинграда.

  Горьев остановился и еще раз осмотрел всю стройку в целом. Попадаться на глаза беспредельным наркоманам ему не хотелось. Здесь, на заброшенной стройке уже не попадал свет электроламп уличных фонарей и неоновых вывесок. И от этого было уже достаточно темно, чтобы в полусумрачной мгле не наткнуться на что-нибудь и, как говорится, не сломать себе где-нибудь. Разбитое здание и взъерошенное убранство строительной плоќщадки никак не клеились с тем миром, который существовал там - за бетонным забором. Словно фрагмент из другого футуристического мира стройка вросла в тело молодого микќрорайона.

  Несвойственного Горьеву страха темноты он не боялся, а только чуть-чуть замедќлил шаг, чтобы действительно не наступить на ржавый обломок арматуры или не свалитьќся в какую-нибудь строительную яму. Мысли о своем в настоящее время нелепом полоќжении во вселенной опять нахлынули на Горьева.

  Какого черта я здесь делаю. Дома ждет горячий ужин, и может быть, купленные Светкой к чаю мои любимый пряники со сладкой начинкой. Антошка, наверное, еще не спит, и сидит, как обычно, на половике в кухне, играя с детскими машинками. А мне еще надо полистать свой конспект с записями для завтрашней лекции. Ведь завтра суббота. У меня четыре часа лекций, а потом я свободен. Мы хотели завтра со Светланой заќехать к ее родителям, чтобы на время отдать им Антошку, и успеть на два часа схо-дить в кино. И нам совершенно неважно, что там сейчас идет. Просто хотели на какое-то время вырваться из бытовой ежедневной рутины и попасть в совершенно другой мир с его переживаниями и героями.

  Горьев обратил внимание, как справа от недостроенного здания из земли поднимаќлись бетонные сваи. Забитые на разную высоту, они представляли собой строй военноќслужащих, с разными званиями и регалиями, если брать в расчет их высоту. Тридцатиќметровое свайное поле было вероятно запланировано под вторую очередь многоэтажки с учетом их одновременного возведения. Сами сваи на поле кое-как выглядывали из заќросшего высоким пожелтевшим бурьяном. Поэтому, подойдя ближе, Горьев обнаружил, что на поле их успели забить более пяти десятков. Теперь это уже было похоже не на боеќвой порядок солдат, а скорее походило на одну исполинскую шахматную доску, с расќставленными бетонными фигурами.