"Так значит, это все был не сон?"
Я пытался осознать этот факт, но в голове была полная каша. Ведь я только несколько часов назад сидел перед телевизором, а сейчас я уже учусь ходить в младенческом возрасте? Да что за бред?
Оглядевшись получше, я понял, что этот сарай как я его раньше окрестил, оказался домом. В углу стоял шкаф, типа секретер, сколоченный из старых досок, на нем находились какие-то бумаги и чернильницы. Перед окном стоял столик и два стула. Там же была и печь. Сама по себе маленькая, но, похоже, ее было достаточно, чтобы отапливать это помещение. Рядом с ней стоял старый сундук, недалеко от другой стены была большая кровать, с таким же матрасом, как и у меня в кроватке.
Вдруг послышался шум, дверь в дом открылась и в комнату вошла симпатичная девушка лет двадцати пяти с темными волосами и такими же темными глазами. Одета она была в холщовую рубаху и такую же длинную до колен юбку. Направлялась она ко мне.
–%#*£$: €#€ :#*– я не понял ни слова, что она сказала. Взяв меня на руки, она оголила грудь, и поднесла один из сосков к моему рту. "Мнда, быть младенцем это как-то смущающее." Ну, если надо, то надо, ведь я уже почувствовал голод и поэтому начал свою трапезу. Как стало понятно – это моя мать, а где же отец? Ведь он должен быть где-то или я ошибаюсь?
День прошел быстро или даже в принципе как будто пять лет спокойной жизни прошли как этот день.
– Кириан! – оторвал меня от спокойного наблюдения за местным кузнецом мамин голос. Я понял, что настало время кушать. За эти пять лет я уже привык к тихой и размеренной жизни. Но вообще этот мир достаточно удивителен. Находился он примерно на стадии развития 15-го века в моем мире, но все же отличия были и довольно большие, тут даже магия имелась, правда обладали ею единицы, и обычно маги находились в услужении королей и герцогов. Кстати, сам я родился в семье крестьян. Жили мы бедно, но работая в поле, мы могли прожить даже отдавая больше половины нашего урожая в качестве налогов, так что покушать было что.
– Иду, – крикнул я матери и, махнув кузнецу, большому лысому дядьке, с загаром от кузнечной печи (он меня даже и не заметил), я побежал домой. Все же хоть жизнь и отличалась от моего первого мира, но и здесь жилось пока неплохо.
– Я тут – жизнерадостно улыбнулся я матери. Она же посмотрев на мое лицо, прищурила глаза.
– Ты опять был у Геренда? Сколько раз я тебе говорила, что нельзя тебе туда?! Там жарко и много горячего железа. Вдруг обожжёшься, – мама присела и посмотрела мне в глаза с серьезным лицом.
– Ну маа, я же аккуратно, подле входа стоял и близко к кузнецу не подходил, – попытался сделать я детское наивное лицо, дабы успокоить маму.
–Ай, да что с тобой поделаешь, негодник. Иди есть, я уже поставила обед на стол.
«Да уж, прокатило», – промелькнула мысль у меня в голове и уже зайдя в дом, подбежал к табуретке. Хоть я уже и подрос, но забраться на нее было целым испытанием, а увидев мои потуги, мама подтолкнула меня, отчего я все же смог покорить свой "Эверест". Мама села рядышком на стул, положила мне на коленки тряпочку, и стала кормить. Обычная пшеничная каша без сахара соли и чего-либо другого. Не знаю почему, но она была вкусной. Неужели это магия всех матерей во всех мирах готовить все что угодно настолько вкусно, что хочется проглотить ложку вместе с едой.
Покушали мы быстро, так как маме нужно было возвращаться работать. Да, воспитывала она меня одна, отца забрали на войну за месяц до моего рождения. После же, как я подслушал из разговора соседа вернувшегося с фронта, отец ушел служить наемником к графу. Ветеранов он ценил вне зависимости от происхождения, отец же погнался за лучшей жизнью, забыв про нас.
Я хорошо помню тот вечер. Мать после этого разговора долго плакала, но спустя время смирилась и похоже, что-то для себя решила.
Мать ушла, а мне делать было нечего, поэтому я поплелся обратно к кузнецу. Кстати он обещался меня взять подмастерьем когда я подрасту и это радовало. Грамоте меня не учат, так что хоть так не пропаду. Буду подмастерьем, а там глядишь и кузнецом стану, благо они в это время ценятся. Для себя я уже решил, что проживу эту жизнь спокойно, без суеты моего старого мира.
Придя к дядьке Гере я встал возле выхода. Было конечно плохо видно, но мать была права, там для малого вроде меня и правда опасно.
Я наблюдал за тем, как он кует подковы, где-то час, а может и два. Зачем я это делал? Скучно вот и все. Когда он, наконец, решил выйти освежиться он заметил меня.
–Ооо, Кир! И давно ты здесь стоишь? – спросил он, проходя мимо меня, направляясь к бочке с водой, что стояла на улице.
– Как покушали с мамой, так я и вернулся.
– Аааа, так ты и до этого тут был, а мамка-то где твоя? В поле опять?
– Да, я просил ее взять собой в прошлый раз, так она говорит, что мелкий я еще, чтобы в поле ей помогать.
– Ну, дык права она, рано тебе еще, взял бы да со сверстниками пошел поиграл. В догонялки там, прятки или во что вы там, мелюзга, играете. А то прешься вечно туда, где люди работают. Не дай бог еще зацепят чем.
– Да чем же вы меня зацепите? – спросил я, удивившись лекции от лысого.
– Ну, вот смотри, у меня, к примеру, гвоздь али еще что из-под молота вылететь может. А если с мамкой, то под ногами буш вертеться, может случайно серпом зарядить.
Мнда, об этом я и правда ни разу не думал. Наверное, он прав, стоит быть поаккуратней, жизнь дана мне второй раз, так что разбазаривать ее так быстро я не собираюсь.
– Так что шел бы ты, пока мал еще для работы.
Вот бы мне это говорили в моем мире, был бы счастлив. Хотя двадцатипятилетний мужик, которому говорят, что он мал для работы, выглядело бы это забавно.
Ну, что поделать, если сверстники с моим взрослым разумом ну никак не воспринимаются. Да и сторонятся они меня, как будто чувствуют разницу.
На этой ноте я пошел прогуляться по поселку. Хорошо здесь! Ранняя осень дарила легкую прохладу. В какой-то момент заметил, что где-то между домов сидел мальчик примерно моего возраста. Одет он был очень даже прилично: синий шелковый камзол расшитый красными нитями, такие же штаны и обувь, очень сильно напоминающая мужские туфли. Он сидел на земле и плакал. Видать сын купца или дворянина сбежавший из дома. Хотел бы я пройти мимо, так не получилось, жалко его стало, пропадет ведь, нужно отвести его к старосте, да расспросить. Подойдя поближе, я обратился к нему:
– Привет, чего грустишь? – я постарался улыбнуться, дабы успокоить хоть как-то.
Он повернулся и зарыдал еще сильнее. От этого я растерялся, что же делать?
– Эй, парни, я нашел его! Гадёныш, сюда иди! – с другой стороны этого переулка показался небритый с растрёпанными волосами мужик, одетый в кожаную куртку самодельного производства, штаны из мешковины и потрёпанные временем сапоги. Выглядел он не очень хорошо, гнилые зубы чего только стоили и худощавое лицо.
Смекнув, что хорошим это не кончится, я схватил мальчишку за руку и побежал, мужик погнался за нами. Благо я знал весь поселок от и до, и бежал целенаправленно в сторону кузницы.
– Стоять! – донеслось сзади. Кинув беглый взгляд назад я увидел уже троих. До дядьки Геры оставалось метров пятьдесят, как меня схватили, я истошно закричал в надежде на то, что Гера услышит!
На крики выбежал и сам лысый, с молотом в одной руке и с кузнечными щипцами в другой.
– А ну оставь малых! – крикнул он, побежав на всю эту шайку.
– Зря ты вмешиваешься, мужик!
Один из них достал нож, которым хотел пырнуть кузнеца когда тот подбежал, но это не увенчалось успехом, так как получив молотом по руке, бандюга заорал от боли. От такого удара перелом обеспечен. Двое других стояли в прострации, не ожидая такого поворота. Зато Гера не растерялся, ведь если у одного есть оружие, значит и у других оно присутствует, поэтому резво подбежав к оставшимся, кузнец ударил по тому что был ближе ко мне щипцами прямо по голове. Брызнула кровь, видать сильно его приложило, схватившись за голову бандюга осел и завыл.
