Надо принять душ. Иначе буду чувствовать себя зомби весь день. Закусила губу, пока контрастные струи секли дрожащее тело. Стало лучше. Настолько, что я смогла смыть макияж и нанести новый недрогнувшей рукой. Так лучше. Есть хочется…

Как оказалось, встала я довольно рано. Проспала всего лишь пару часов. Отец обычно уезжает после восьми. А я отчетливо слышу его голос в столовой. С кем-то переговаривается.

Чужие у нас бывали редко. Оттого я и выплыла во всей красе – в шелковом халате цвета латте в пол, при каждом шаге обнажающим мои загорелые длинные ноги. Но как видимо, не зря.

Гостем моего отца был мужчина. Они вели разговор. Вернее, говорил отец.

- Она все для меня, понимаешь? У сына давно своя жизнь, семейный бизнес ему не интересен. Я ставлю все свои деньги на Юльку. У дочери характер победителя. Только молодость, ты и сам понимаешь. Как бы ее не затянуло в эту праздную жизнь, кругом много тех, кто попытается добраться до меня, причинив ей зло или просто обманув.

Интересно! С кем это отец так откровенничает? Обычно он общается так, будто все вокруг его подчиненные, и о нас с мамой не распространяется. Любопытство взяло верх.

- Доброе утро, - ослепительно улыбнулась я, вплывая в столовую грациозной походкой и целуя отца в щеку. – Ты так рано встал… О, здравствуйте. Я не знала, что ты не один. Я только кофе сделаю…

Говорила, рассматривая визитера, чувствуя, как внутри поднимается азарт.

А он хорош. Как бы сказала Валерия? Маскулин? Ходячий тестостерон? Или просто – отвал башки?

Я взяла с блюда яблоко, медленно поднесла ко рту, делая вид, что смотрю сквозь мужчину. А сама продолжала его разглядывать. Определенно, мне понравилось то, что я увидела, хотя… скорее всего, он не мой тип.

Слишком взрослый. Больше тридцати лет. Тело, конечно, что надо. Видно, что много занимается спортом. Грудь широченная, раскачанная, руки тоже, черная рубашка облегает так, что вот-вот треснет, стоит напрячь бицепсы. Ни один из фитнес-инструкторов в моем зале так внушительно не выглядел.

Взгляд, конечно… чтобы скрыть растерянность, я вонзила зубы в яблоко, уже смелее посмотрев в его глаза орехового оттенка. Цепкий взгляд. Контролирующий. От такого не спрятаться, как радар. Насквозь просвечивает. Хищный, опасный тип, и просто нереально сильный. Не хотела бы я оказаться его врагом. Улыбаться он вообще умеет, этот терминатор?

Черты лица волевые, самобытные. Что-то в них манящее. Запоминающееся. Я так и не поняла, что же смутило, но чувство азарта усилилось. То ли показная строгость тому виной, то ли сведенные над переносицей брови. Хорош. А ну-ка, стоп…

Отец уже заводил разговор о том, что мне придется выйти замуж, когда я закончу учёбу. За сына кого-то из его деловых партнеров. Сливаем капиталы, говорил он мне. Так это что, мой потенциальный муж? Нет, мы же договаривались – папа выберет того, из кого я буду вить веревки. А этот… тот сам опутает меня веревками во всех смыслах, если взбрыкну.

- Присядь, Юлия, - отец стал серьезным. – Хорошо, что ты пришла. Нам нужно поговорить о том, что произошло возле клуба.

- А, вы из полиции? Я не запомнила вашего имени, - хлопнула ресницами я, склонив голову набок, смело разглядывая посетителя.

Что это за крутое тату на его руке? Кажется, я знаю мастера. Он один в Европе, кто творит такую красоту.

- Это Тагир. Твой новый водитель и охранник. Николай подал в отставку после твоей выходки.

Прозвенела кофеварка. Я была рада этой передышке. Взяла чашку, дрожа от негодования.

Всего лишь водитель. Ладно, разберусь позже со всем этим. Но почему отец откровенничает с ним и рассказывает обо мне? Отец – с халдеем! И Николаша, мать его, ранимый какой. Думал, его крутить баранку наняли? Это я и сама могу.

- Пап, а мы точно должны обсуждать это все… в чужом присутствии?

- Это решенный вопрос, Юля. Знакомься. Тагир теперь твой бодигард.

- Надсмотрщик, ты хотел сказать, папа, - я погладила шею, наблюдая за реакцией мужчины, закинула ногу на ногу, обнажив колено.

Но он смотрел мне прямо в глаза. Крепкий, мать его, орешек. И когда я раздраженно отвела взгляд, мне показалась ирония в его пронзительных глазах.

Значит, война, Тагир. Сам сбежишь, али помочь? Неделя? Думаю, в самый раз. Потом бежим в закат следом за Николашей, и махаем весело рукой…

- Бодигард, значит. Ну, слушай. Отец не все тебе рассказал, - я подалась вперед, предвкушая расправу. – На днях ко мне подкатил какой-то мужчина. Назвался Пикачу. Я думала, судя по имени, из племени майя, а потом залезла в гугл… лучше бы я этого не делала. Илон Маск, прикинь? Он жаждет мое тело, его охраняет отряд спецназа. Покрошат тебя в капусту, как пить дать. Меня уже не спасти, ах!

- Юлия, немедленно прекрати паясничать! – внезапно сменил тон отец. Повеяло холодом. – Мне все это надоело. Ты будешь относиться к своему телохранителю с уважением. Никаких пранков. Никакого снобизма. И если ты попробуешь убежать, как не раз проделывала с Николаем…

Мне хотелось ответить резко. Но я рассудила, что разумнее будет согласиться. Я поквитаюсь с Тагиром сама, а отец пусть думает, что я все осознала. Это будет весело.

- Прости, пап. Мне правда жаль. Я не буду сбегать, мне уже не пятнадцать лет. Просто так неожиданно. И… я испугалась.

- Кого же? – улыбки отца и Тагира были похожи.

- Того, что меня понадобилось защищать. Ну не от гопников на остановке, в самом деле? Я чего-то не знаю? Кто-то угрожает нашей семье? Опять твои прошлые связи? Или новые враги?

Тагир посмотрел на меня повнимательнее. Отец нахмурился.

- Он приступает к работе завтра. Университет, клубы, все твои дела. Я не ограничиваю тебя в развлечениях, но рисковать мы не будем.

Кофе показался мне горьким. Я залпом допила его под ироничным взглядом нового сталкера.

- Как скажешь, пап. Я пойду распоряжусь подавать завтрак.

Мне хотелось, чтобы Тагир смотрел вслед, когда я буду уходить. Но ощущения, сопутствующего чужому взгляду в спину, не было. Да и вряд ли бы халдей решился пялиться на барскую дочку при самом барине.

Что ж, либо знает свое место… либо я поставлю его на это самое место. И начну с завтрашнего дня!

Глава 2

Тагир

Отражение в зеркале было не моим.

Словно черная дыра безжалостно разметала пространство и время, исказив все, что раньше было целым. И я понятия не имел, сколько времени понадобиться, чтобы привыкнуть. И к себе новому, и к тому, что боль не утихает со временем.

Пять лет. Ни хрена не легче.

Как и прежде, рваный прерывистый сон не принес успокоения. Чем ближе я подбирался к своему врагу, тем чаще ко мне приходили сны. И сегодня они были донельзя яркими.

Начинались всегда одинаково. В этих снах было яркое солнце, которое я давно перестал замечать в реальности. Краски – насыщенными, радующими глаз. Там была улыбка моей жены. Смех моего сына. Там был совсем иной Тагир Булатов.

Свет. И где-то год до душераздирающего крика. До тьмы, превратившей в руины мой мир. Моя Марина. Она умела быть разной. Иногда злилась. Иногда даже плакала. Я бы снес с лица земли всех и вся ради нее и маленького Саята.

А потом небо затягивали тучи. Марина все так же кружила нашего сына на руках, не замечая, как падает небо и остывает солнце. И между нами вырастала стена. Я кричал, сдирал до крови кулаки об эту стену, но мой крик был не слышен.

Не в силах что-либо сделать и помочь, я переживал это снова.

Смотрел, как пламя сметает все живое. Как заживо горят в нем те, кто были смыслом моего бытия.

Я просыпался в ледяном поту. Сжимал рукой область сердца – казалось, разорвется от боли, если его не сдержать.

Еще не время. Я сожгу живьем Виктора Беляева и всех, кто ему безмерно дорог. Никогда прежде я не был так близок.

Ночи не приносили отдыха. Днем я тоже не спал. Спускался в подвал своего особняка и бил боксерскую грушу до кровавых ссадин сквозь перчатки.