Было раннее утро, но жарища стояла неимоверная. Яркое солнце слепило глаза. Горячий бетон напоминал раскаленную сковороду.

– Ни фига себе, курорт! – сквозь рев винтов взлетающего вертолета, крикнул чернобровый паренек, и смахнул бегущий по лицу пот.

– Одно слово, Ташкент!

Новобранцы, задрав головы, прищуренными взглядами, провожали поднимающуюся в воздух машину.

– Закачаешься, – сказал один из них, приложив пальцы козырьком ко лбу, – Натурально, как в кино.… Первый раз вертолет, так близко вижу…

– Да уж, мы, теперь, тоже артисты…

Ребята огляделись по сторонам и начали стягивать с себя лишнюю одежду.

На полосе военного аэродрома стоял их приземлившийся «ИЛ-76». Его интеллигентный гражданский вид не очень вписывался в окружающую обстановку. Среди военных машин, он выглядел слишком безобидно и не к месту, словно большой белый лебедь, среди кровожадных коршунов.

– Вадик Шарлай! – протянул свою широкую ладонь чернобровый красавец, сидящим на корточках парням, – Кременчуг.

– А кликуха какая? – спросил крепкого вида сосед с наколкой на руке.

Парень пожал плечами.

– Да, разные были… Последняя – Водолаз.

– А, почему Водолаз-то? – в один голос спросили ребята.

– Бутылку с водкой на спор со дна достал. С тех пор, и прозвали.

Парни, как по команде захохотали.

– Да, ты герой!

Вадик улыбнулся.

– Мне тоже самое потом в вытрезвителе сказали…

Ребята опять засмеялись.

– А, я – во! – выставил вперед свой мощный кулак с синей татуировкой, крепкотелый сосед Вадима.

Ребята склонились, разглядывая последнюю.

– Клеевая… Змей, что ли?

– Ага! Горыныч…, – закивал головой новоиспеченный приятель, и усмехнулся, – Моя фамилия – Костиков. Валерка…

– Впечатляет…, – оценили ребята нового знакомого.

Иван протянул свою, не менее внушительного размера руку.

– Григорьев Ванька!

– Ну, тут без вариантов, – глядя на его яркую голову, засмеялись парни, – Рыжий!

Иван смущенно улыбнулся, ощупывая свою стриженную макушку.

– Серый – Таганрог! – продолжилось знакомство, – Хочу подчеркнуть, – поднял говорящий палец, – «О»!

– Что, значит, «О»? – уставились на него пацаны.

– Эта буква, на которую оканчивается моя фамилия! – важно сообщил парень, – Приставало!

Горячий воздух содрогнулся от очередного приступа смеха.

– Тут и придумывать ничего не надо!

– Только, букву в конце поменять! Приставала! – вытер, прослезившиеся глаза от смеха Вадим.

– Пашка Лазуткин – Орел!

– Орленком будешь! – скрепилось новое рукопожатие.

– Илья Подгорный – Курск! – вид паренька был более, чем скромным. Его бледное худощавое тело выглядело неказисто.

– Соловей, значит, Курский…

– Нет, я пианист…, – отозвался паренек.

– Правда, что ли? – округлились глаза Приставало, – Веселая компания у нас, мужики, собралась! А ты, чего дистрофичный такой, больной, что ли? – спросил он у Ильи.

– Так он же у нас Пианист! – ответил за парня Змей, обнажив свои кривоватые зубы в усмешке.

– Шмель, – с ходу представился паренек в полосатой рубашке, – Володька Шмелев…

– Оно и видно! – по привычке усмехнулись ребята.

– Москва – столица нашей Родины…, – следом потянулась еще одна рука, – Артем Сазонов! – его рукопожатие было ощутимым, хотя сам парень не выделялся формами.

– Столица! – окрестили с ходу новобранца.

Артем согласно махнул головой.

– Крепкая у тебя пятерня, Столица! – почувствовав силу последней, сказал Вадик, – А это что? – кивнул он на зажатую в руке маленькую игрушечную фигурку.

– Оловянный солдатик! – оскалился Валера, – Думаешь, в сказку попал, Москвич?! – еще отчаяннее заржал он.

– Братишка на память подарил, – не обращая внимания на его гогот, ответил Артем.

– Да, пацаны, «Жди меня, и я вернусь…» – это теперь про нас. Тебя кто ждать будет? – заехал кулаком в грудь Ваньке Шмель.

– Жена, – сдержано ответил тот.

– Во дает, Рыжий! Уже и жениться когда-то успел! – громко воскликнул парень.

– Уметь надо! – улыбнулся Иван.

Артем нервно завертел между пальцев железного солдатика.

– Ты чего, Столица?

– Я тоже этой весной собирался…

– Кинула, что ли? – спросил сочувственно Приставало.

Москвич, молча, кивнул.

– Суки эти бабы…, – сплюнул в сторону Водолаз, – Но это даже хорошо, что до армии…. Зарубцуется к дембелю, – хлопнул он приятеля по плечу.

– Из-за нее служить и пошел…, – часто задышал парень, – У нас в институте и без того военная кафедра была…

– Ну, ты и дурак, Столица…

– Отметить бы знакомство, пацаны, да нечем, – с сожалением произнес Вадик, – Все на РП отобрали…

– А, чем это так вкусно пахнет? – задергал он носом, – и, как ищейка потянулся к сумке Пианиста.

– Пирожки с капустой, – растерянно ответил Илья.

– Ну, чего уставился? – заорал на него Змей, – Доставай! Когда, теперь, нормально пожрать придется!

Парень зашуршал пакетами, извлекая из сумки провиант.

– Кажется, перекус отменяется, пацаны…

Ребята оглянулись. В их сторону шагал военный.

Змей торопливо засунул протянутый пирожок за щеку.

– Приветствую, бойцы! – отчеканил подошедший к ним капитан с белесыми бровями, которые сбивали с толку и мешали определить его возраст.

– Здравия желаю! – вразнобой поздоровалось парни.

Капитан заметил набитый рот Костикова.

– Почему не приветствуем своего командира?! – строго глянул он на перекошенное лицо парня, – Что флюс? – ударил он по его раздутой щеке.

Валерка закашлялся и чуть было не подавился.

– Товарищ, командир, а, можно…, – подал было голос Шарлай.

– Можно подержаться за то, что у тебя в штанах…

Робкие смешки послышались в накаленном жаре воздухе. Уши Вадика, как два фитилька вспыхнули на выбритой голове.

– Товарищ капитан, разрешите…, – решил исправить ситуацию парень.

– Разрешаю, подержись за свое хозяйство, сынок…, – невозмутимым тоном ответил капитан.

Ребята переглянулись. Им было уже не до смеха.

– Рюкзаки в руки и следуем за мной, к машине! – четкими шагами, вышагивая по раскаленному бетону первым двинулся капитан.

– А до города далеко, товарищ капитан? – осмелился спросить Лазуткин, – Хочется Ташкент посмотреть…

Командир окинул Пашку взглядом психиатра со стажем.

– Вы, что сюда на экскурсию приехали? В кузов быстро! – скомандовал он.

– Не, пацаны, это точно не Ташкент…, – вздохнул Павел, когда они отъехали от территории аэродрома. Мелькающие скудные пейзажи вдоль дороги, выглядели удручающе.

Артем толкнул его, и кивнул на стоящий указатель.

– Забудь, уже про свой Ташкент, Орленок…

Солнце пекло нещадно. Приютившись в тени высокого забора, новобранцы ожидали своего капитана.

– Жарища. Наверное, под пятьдесят… Прямо ад какой-то, а не учебка.

– Ад, похоже впереди нас ждет…, – сплюнул в сторону Приставало, – Командир нам еще тот достался…

– Это точно. Во, глядите, – Пианист, вытянув шею, продемонстрировал свой не на шутку обгоревший нос, – Хотел картошкой его намазать, у меня так бабка при ожогах делала, так капитан, чтоб ему там икалось, заметил и вместо сочувствия, наорал, сказал, что догола разденет, и заставит по плацу бегать.

Поднялся гогот.

– Шляпу-то, зачем снял? – посмотрел на облупившийся нос паренька хохочущий Артем.

– Да, достала она меня, – помял в пальцах головной убор горемыка, – Сползает постоянно. Размер, наверное, не мой…

– Просто, у тебя голова не под службу заточена! Ты, как, вообще, в армию-то, попал? – искренне удивился Москвич, – Тебе же свой инструмент, – указал он глазами на длинные пальцы Пианиста, – Беречь надо.

– Как, как…, – вздохнул Илья, – Я уже в музыкальное, в область, документы подать собирался, чтоб обучение продолжить, а тут восемнадцать стукнуло, белый голубь из военкомата прилетел и…, – он все-таки надвинул панаму на затылок, – Прощай любимый город!