- Ты собираешься ставить на мне опыты? – поинтересовалась я, разглядывая кресло на пятипалой ножке.
- Да, – последовал «обнадеживающий» ответ.
- Хочу предупредить, – насмешливо сказала я. – Тебе вред причинить я не смогу, но себя защитить вполне. Может, не будем терять время и по-хорошему разойдемся. А то я могу ненароком что-нибудь сломать.
- Зачем? – искренне удивилась малявка. – Мы просто намарафетим тебя. От этого женщины не отказываются.
- Знаешь, давай, ты прекратишь ругаться, – раздраженно предложила я. – Я ведь тоже могу. Все эти твои «харакири – намарафиры» оставь для тех, кто не рискнет тебе ответить.
На некоторое время ее раскосые глаза даже округлились. А затем она от души рассмеялась. Смеялась до слез. Закончила нескоро. Немного успокоившись и начав говорить, хрюкала что-то вроде «ассенизатор» или «марафет» и все начиналось по новой…
Я, поостерегшись сесть в странное кресло, меланхолично ждала, когда она закончит веселиться и скажет, для чего меня сюда привезла.
- Ох, прости, пожалуйста, – выговорила она, придя в себя. – Я уже давно так не смеялась, – она вытерла глаза салфеткой, а потом сделала глубокий вдох. – Это не ругательства, это такие слова… в общем, долго объяснять. Вот это, – она показала на столешницу, – косметика. Это средства, подчеркивающие достоинства и скрывающие недостатки.
- У меня нет недостатков, – надменно заявила я, ожидая, что она начнет их перечислять.
- Тогда позволь подчеркнуть твои достоинства, – мягко попросила она. – Мне очень интересно, что получится.
Уговаривать она умела, но…
- А это не вредно?
Она взяла флакончик с чем-то розовым и выдернула пробку, к которой была прикреплена кисточка. Этой кисточкой она провела по губам. И развернулась.
М-да, действительно подчеркивает. Ее пухлые губки вдруг соблазнительно заблестели.
- Ты хочешь раскрасить мои губы?
- Не раскрасить, а покрасить. Не только губы, – она развернула кресло. – Давай попробуем.
- А зачем тебе это? – подозрительно спросила я.
- Мне очень это нравится. Когда я вижу женское лицо, первое, о чем я думаю, это как сделать его еще выразительнее, красивее. Когда увидела тебя, сразу прикинула, что именно тебе пойдет. Ну, давай же, – поторопила она. – Мне скоро нужно быть дома, а то Раенар утащит меня порталом.
Пробурчав что-то невразумительное, я все же села, предоставив свое лицо в герцогские руки, надеясь, что не пожалею.
Это, конечно, не в моих правилах. Горидское общество научило остерегаться всего и вся. Но все дело в том, что я не могла предугадать, чего ожидать от этой девушки. И было любопытно, что именно она собирается предпринять.
Ее маленькие ручки тут же запорхали, что-то втирая, чем-то протирая.
- У тебя черные штаны, черный риари, ты не боишься? – спросила я между этими процедурами.
Вопросов к этой даме у меня была масса. На все ответы, конечно, не получу. Но хоть что-то разузнать о ней хотелось.
- Вы здесь придаете слишком много значения цвету, – усмехнувшись, ответила она. – Черный - это всего лишь цвет, такой же, как и другие, поверь мне.
- В Гориде тебя за такие слова казнили бы, – проинформировала я ее.
Она хихикнула:
- Я бы там не стала так разговаривать. Вообще, я первое время старалась быть незаметной. Делала все, чтобы слиться со здешними. Но потом… потом кое-что произошло, и я плюнула на маскировку. Затем у меня появился Раенар, за ним стоит Ксант, они в родстве с королем, так что я осмелела и начала вякать. Пока вроде никто не перечит.
- И никто из них не противился выбору Раенара?
- Нет. С Ксантом у нас прекрасные отношения. Он стал для меня дядей, которого у меня никогда не было.
Я передернула плечами. Великий и Ужасный в роли доброго дядечки?! Жуть какая!
- И вуаля, – сказала она и развернула кресло к зеркалу. – И это, кстати, не ругательство.
Я ее не слушала.
Я предполагала, что буду вся такая раскрашенная, как воины племени Таари. По тому, как кисточки порхали по глазам, губам, скулам, логично было предположить, что лицо будет полыхать всеми цветами радуги. Вот только эти краски были почти незаметны.
Я знала, что я красива. Даже очень. Но оказалось, что можно стать еще красивее.
Моя смуглая кожа стала светлее. Глаза стали больше и выразительнее. Губы сочного красного цвета. На щеках легкий румянец.
- Ты такая красивая.
Я знала это. И все вокруг знали. Но никогда ни одна женщина не позволяла себе высказать это. И в глаза, и за глаза дамы не упускали случая пройтись по поводу моего роста и смуглости…
Я смотрела в карие глаза и видела только по-детски искреннее восхищение. По телу заскользили теплые лучики, от которых хотелось зажмуриться. Совсем как тогда, когда меня хвалила мама. Почувствовала, как у меня запылали уши.
Неужели я смутилась? Опять?
Маленькая ладошка прошлась по моей косе.
- Не хочешь косу подрезать? С нею, наверное, тяжело?
- Ну, уж нет, – я выдернула косу и отошла подальше от неуемных ручонок. – Что это ты мне предлагаешь? Ходить ободранная, как ты? Я женщина или кто?
- Коса до пола - это очень непрактично, – наставительно заявила она. – Не волосы делают из нас женщин. Если я их отрежу, я, по-твоему, перестану ею быть?
Я была ей благодарна за то, что она сделала, за то, что вернула давно забытые ощущения, за ее восхищение, но расплачиваться за это своей косой не собиралась.
- Не знаю, может, и не перестанешь. Но относиться к тебе будут по-другому.
Она вздохнула:
- Вы слишком большое значение придаете вещам несущественным, и в этом ваша беда.
Немного поразмыслив, я сказала:
- Кажется, я разгадала твою тайну.
- Ну-ка, ну-ка, интересно послушать.
Я сделала глубокий вдох и быстро выговорила:
- Ты с Туманной Земли, – и впилась в нее глазами.
Она лишь разочарованно протянула:
- Ну-у-у… почти. А с чего такие выводы?
- Рыж…то есть Сай что-то говорил про Туманную…
