Черри-Мэй (замечает липкий пластырь на лбу у Колина и подходит к нему). Ой, досталось вашей голове! (Подводит Фабриса). Fabrice, regards ce que tu as fait. Le pauvre garçon est gravement blessé, tu ne sais pas la force de toi-même![23] И Фабриса тоже простите.

Колин. Пожалуйста, не стоит больше об этом…

Черри-Мэй. Можно ему пожать вашу руку? Иначе он не успокоится. Он так волновался за обедом, даже не притронулся к еде. Фабрис, знаете ли, очень нервный, хоть и такой силач. Можете поверить, он всю ночь глаз не сомкнет, если не убедится, что все прощено и забыто.

Колин. Я все же думаю, что он мог бы предупредить, прежде чем обрушиться на меня, словно из засады.

Черри-Мэй. Ну, простите его, будьте умницей! Я одна во всем виновата — разволновалась и ударила вас. У меня еще с младенческих лет эта привычка — давать волю рукам.

Джейн. Будь великодушен, Колин, произошло явное недоразумение.

Колин. Ну, ладно… ладно… Забудем об этом! (Протягивает руку.)

Черри-Мэй. Viens serrer la main avec chaleur, Fabrice![24] (Фабрис бросается к Колину и восторженно трясет его руку). Ну вот. (Садится в кресло.) Теперь здесь все снова друзья, не правда ли?

Себастьян. Полагаю, что после столь трогательного примирения необходимо выпить. Можно вам предложить что-нибудь, мисс Уотертон?

Черри-Мэй. Спасибо. Не возражаю.

Себастьян. Шампанского?

Черри-Мэй. О нет, от шампанского у меня отрыжка. Обыкновенного виски, если можно, а Фабрису лимонада, он сейчас тренируется.

Себастьян вопросительно смотрит на остальных. Они отрицательно качают головами. Тогда он идет к столу.

Черри-Мэй (Фабрису). Tout va s’arranger, chéri[25].

Фабрис что-то угрюмо мычит себе под нос.

Черри-Мэй (хлопая Изобэл зонтиком по ноге). Вы не думайте, что он дуется. Он просто уходит в себя, прячется, как улитка, когда чем-либо расстроен. Вы, надеюсь, весело проводите время в Париже, миссис Сородэн?

Изобэл (застигнутая врасплох). Ну, я… э… боюсь, что при данных обстоятельствах…

Черри-Мэй (понимая неуместность своего вопроса). Ах, господи, ну вот, я опять сморозила глупость. Мне надо полечиться: у меня не все винтики на месте. (Надевает шляпу).

Джейкоб (с подчеркнутой иронией). Мне очень жаль прервать этот приятный светский разговор, но все же я считаю полезным вернуться к интересующей нас деловой проблеме.

Черри-Мэй. Вы имеете в виду документ?

Джейкоб. Да. Он с вами?

Черри-Мэй. Здесь, в сумке… но…

Джейкоб. Я вполне понимаю ваше нежелание обсуждать этот интимный вопрос в присутствии семьи Поля Сородэна…

Черри-Мэй. Я не хочу вас упрекать, дорогой мой, но, если бы вы сказали об этом раньше, все обошлось бы без всякого шума и скандала.

Себастьян. Ваше виски, мисс Уотертон.

Черри-Мэй (берет виски). Спасибо.

Себастьян подает Фабрису лимонад и отходит к окну.

Джейкоб. Из слов мисс Джейн Сородэн я понял, что вы хотите обзавестись небольшой птицефермой.

Черри-Мэй. Я не говорила, что небольшой.

Джейкоб. Если мы с вами придем к соглашению в принципе, то, мне думается, точный размер фермы можно будет обсудить отдельно.

Черри-Мэй. Речь идет вообще не обо мне. Я терпеть не могу этих вонючих кур — извините за крепкое словцо, миссис Сородэн, по-французски, конечно, так не выражаются…

Изобэл (решив быть любезной). Боюсь, что я сама недостаточно хорошо говорю по-французски. Я всегда жалела, что в детстве родители не послали меня учиться в монастырскую школу. А вот моя сестра Фрида говорит, как настоящая француженка. Когда ей было семнадцать лет, она поехала в Женеву заканчивать образование.

Черри-Мэй. А разве до сих пор в Женеве кому-нибудь удавалось что-нибудь закончить?

Джейкоб (с похвальной сдержанностью). В любое другое время я и сам приветствовал бы содержательную дискуссию о Лиге Наций…

Колин (весело). Вообще говоря, мы сами почти образовали что-то вроде Лиги Наций, не правда ли?

Памела (хихикая). Ах, Колин, какой ты, право…

Джейкоб. О боже, пошли мне сил! (Ударяет по валику дивана).

Изобэл. Джейкоб, я прошу вас…

Джейкоб. Это не богохульство, Изобэл. Это последний отчаянный крик измученного человека, которого уже почти довели до полного нервного расстройства.

Джейн. Успокойтесь, Джейкоб. Не взвинчивайте себя! У вас будет удар!

Джейкоб (дико). Я был бы рад этому.

Изобэл. Не надо говорить таких вещей, Джейкоб, даже в шутку.

Джейкоб. Я вовсе не шучу, Изобэл. События последних дней Изъяли навсегда слово «шутка» из моего лексикона. (Оборачивается и видит Фабриса.) Уйдите, вы слишком громоздкий. Я старался не терять головы в этой ужасной ситуации, пытался в столь исключительно сложной обстановке разумно и практично решать возникшие пред нами проблемы — делал это для вас, Изобэл, как и для самого себя, но получал ли я хоть малейшую помощь? Нет! Тысячу раз — нет! Неумение всей вашей семьи сосредоточить внимание на вопросах, жизненно важных для вас же самих, находится на грани патологии. Ваша исключительная способность предаваться совершенно не идущим к делу воспоминаниям меня буквально убивает. В течение последних часов, насыщенных событиями, которые могут так сильно отразиться на жизни каждого из нас, вы угощали меня разговорами о вашей сестре Фриде и о ее лингвистических способностях, о мистических атрибутах вашего священника, об отношениях вашего брата с какой-то миссис… миссис…

Памела. Фолкнер.

Джейкоб. А когда Себастьян появился, наконец, из библиотеки, вы, Изобэл, в этот момент были поглощены разговором о светских неудачах джексоновских девушек.

Черри-Мэй. А что случилось с джексоновскими девушками?

Колин (в тон). Одна из них выезжала, а две другие нет.

Черри-Мэй. Держу пари, что это Элси Уильямс. Она всегда была боевой. А куда она выезжала?

Джейкоб. Я сдаюсь. Я побежден. Я больше ничего не делаю и больше ничего не говорю. Я конченый человек.

Джейн. Дайте мистеру Фридлэнду виски с содой, Себастьян.

Себастьян. Слушаю, мисс Джейн.

Изобэл. Совершенно не понимаю, почему Джейкоб разразился такой истерикой?

Джейн. Не обращай внимания, мама, ему очень трудно сейчас.

Колин. И нам не легче.

Памела. Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что Джейкоб действительно был очень груб. Почему мама не может говорить о тете Фриде и джексоновских девушках, сколько ей заблагорассудится?

Черри-Мэй. Чем вызван весь этот шум о джексоновских девушках? Кто и что о них говорил? Могу вам только одно сказать — их номера были ничуть не хуже, чем в других варьете.

Джейн. Здесь маленькое недоразумение, мисс Уотертон.

Черри-Мэй (по-прежнему с подозрением). О?!

Себастьян. Что касается птицефермы, мисс Уотертон…

Черри-Мэй. То что?

Себастьян. Если бы мистер Фридлэнд предложил вам подходящие условия, согласились бы вы вернуть документ, который мистер Сородэн заставил вас подписать?

Черри-Мэй. Об этом можно было бы подумать.

Себастьян. А согласились бы вы подписать с мистером Фридлэндом и его адвокатом другой документ, который гарантировал бы, что вы обещаете сохранить всю эту историю в тайне?