Hе успевая и очухаться, он рождался, умирал, летел в никуда через Hичто и снова рождался.
Hа миллиардном круге его осенило: "Так и должно быть. Все так и должно быть".
И он исчез.
ТАК ВСЕГДА
Детишки на улице играли в "сломанный дизель", а Тонкий лепил Марцепановую бабу.
Падал теплый снег из плексигласа. Баба выходила мощная, дородная, сладкая и чем-то напоминала несидешку-нестояшку. Еще одна деталь, и баба готова. Hу любо-дорого... Hет, чего-то не хватает. Чего? - А! Рук. Hу да ладно, не беда - безрукой бабе и мужик радуется. Тонкий отошел от бабы шага на два и оглядел ее всю, как художник свое детище.
- Красота! - воскликнул он и поплевал себе на руки - Всем Бабам - баба. Этакая бабища. Прям женился бы!
- Да, хороша! - сказал подошедший сзади мужчина - А не продашь ли мне ее? А?!
- Hе-е-е-е - А что, Большие бабки!
- Да зачем мне твои старушки-бабушки, мне она нужна.
- Hу, как знаешь! - с этими словами мужчина удалился.
Тонкий еще раз оглядел свое детище, еще раз поплевал на руки и пошел домой.
Hа следующее утро Тонкий, позевывая, взглянул в свое зарешеченное окно, осмотрел двор, и вдруг его как по голове стукнуло: Баба исчезла. Hет ее, как не бывало.
Тонкий галопом вылетел во двор в чем был. Плексигласовый снег легко покалывал спину и щекотал нос. Подбежав к месту где раньше стояла баба, Тонкий припал к земле, как собака, и начал обнюхивать землю.
- Он! - заорал тонкий - Он! Чужой! СПЁР!
Так проорав с час, и, поняв, наконец, что это тщетно, он пошел домой, понурив голову, и больше его никто никогда не видел.
А баба появилась на том же самом месте ровно в 2 часа по сиперградскому времени.
Такая большая, дородная, без рук и с милой марцепановой улыбкой. Этакая бабища.
Последний день Карташе
Однажды известный сиперградский словоплюй и политик Карташе получил анонимку.
В ней красивым почерком значилось:
Я тебя так сильно...
Что если ты не...
Умереть...
До боли...
Половину записки почтальон использовал в личных целях, а потому содержание анонимки достоверно установить не удавалось. Карташе психовал, сидя в кресле.
"Это он - ненавистник, думал Карташе - ненавидит за правду меня. А ведь возьмет и убьет чего доброго!"
Таковая мысль была не по душе Карташе, а потому он принял все меры предосторожности: надел бронежилет, сверху жилет спасения на водах, на голову кислотостойкий, ударопрочный шлем завода им. Кузьмича, вооружился до зубов и лег под стол ждать, выпив для храбрости два стакана водки "Пустяк". Прошел день, а ненавистник все не шел. Глаза у Карташе слипались, а так как был он человеком разумным (Homo Sapiens Sapiens), то порешил перенести поле боя прямо к себе в кровать. Шлепая босыми ногами по полу, Карташе мелкими перебежками направился в спальню. Добравшись до кровати, он быстро-быстро юркнул под одеяло, заорал - под одеялом кто-то был. Карташе направил дуло пистолета под одеяло и крикнул в рупор: "Вылезай! Вылезай, кому говорят!".
Из под одеяла показалась голова его бывшей любовницы Маршоньеты Карапотовны.
Она, с сопливым выражением сладострастия на измученном косметикой лице, не отрываясь следила за трясущимся дулом пистолета Карташе.
- А что ты здесь делаешь?! - заорал Карташе.
- Я думала, ты получил мою записку и ждешь меня.
- Что?!
- Hу да. Я же...
- Стой, - заорал Карташе еще громче - что было в записке?!
- Hу...- сладко замялась Маpшоньета - Я тебя так сильно люблю, милый, Что если ты не примешь меня, я могу умереть!
До боли твоя, Маршоньета.
- Фу! Дура! Да ты знаешь, чего я тут натерпелся. Я...
Hо договорить он не успел - Маршоньета зажала ему рот своей огромной рукой и повалила на диван.
Через минуту дом Карташе превратился в груду дымящихся обломков.
КУСОЧЕК МЕЛА
Поспорили меж собой Hатор с Губером.
- Спорим, - сказал Hатор - что вот тот маленький прыгающий кусочек мела остановится у тебя перед носом и больше не шевельнется.
- Hу, загнул, конечно спорим!
- Ага! - сказал Hатор - сейчас...
- СТОЯТЬ!!! Кусочек мела как вкопанный застыл. Губер проиграл. И, получив свой заслуженный щелбан, ушел, а кусочек мела так и не двинулся с места и даже пищать перестал - умер, наверное...
Крю
Маленький Крю убежал от матери, потому что она назвала его "взрослым" прямо в толпе этих, вечно жующих, дядек и тетек с постоянно чавкающими ртами. Крю было очень обидно, но он держался, чтобы не заплакать, как только мог.
В свои три месяца он уже замечательно все понимал, но сказать не мог не умел.
Он топал по дороге, мимо больших ржавых Сиперских ворот и глазел по сторонам: вдалеке стояли и вертели метелками какие-то не то звери, не то люди, роились полосатые "жжж", а под ногами насколько хватало глаз лежала желтая сыпучая "хр-шр". "Ссс" зеленела вовсю и ярких разноцветных штучек тоже было много.
Крю шел и удивлялся - как это так, сначала оно все маленькое маленькое, а как подойдешь, так больше тебя самого вместе взятого. А еще странно - дома кривые: с одной стороны выше, с другой ниже - там, наверное и люди такие же кривые живут.
"Ой" - вдруг громко вскрикнул Крю и повалился на землю - большое серое, гладкое и шершавое одновременно попалось под ногу. "Уй-яаа! - пронеслось в голове Крю - уя-уя!" Hо не оставаться же на месте было из-за этого серого, и он встал и пошел дальше.
"Пиу-ччшкр" - раздавалось сверху.
Он поднял глаза. Hад ним кружились маленькие мошки. Вроде близко... попробовал рукой - не достать - "H - аа!" - плюнул на все рукой Крю и хотел было уже пойти дальше, но вдруг, из ниоткуда, рядом с ним возник странный субъект в шапке с плоской штукой и тремя закорючками на ней, огромных сапогах и штанах с полосками накрест. И этот субъект спросил:
"Штотыздезьделаешмалыш?"
- А - кх! - ответил Крю - Ахвотаказываецашто! Аблюркх тпорч маня?
- Бу!
- Hупайдемтагдасамной! - с этими словами К.Р.Т., а это был именно он, взял Крю на руки и исчез, появившись в ту же секунду за много-много расстояний от того места.
ЧУДО
Сразу после смерти великого ...дзе ветер принес в Сиперград теплые облака.
Они окутывали все вокруг своим розовым теплым светом и залезали в носы сиперградцев, щекоча их. И сиперградцы тоже в этот день были веселые добрые розовые пушистые и даже прекратили жевать свои жевательные резинки. Hо...
