Глава 28. Дара
На два дня девочки берут меня под полную опеку: знакомят с замком, отвлекают шутками, читают мемфрийские сказки, кстати, очень эротические (не специально ли они тревожат мое слабое место?), сопровождают на обеды, показывают усадьбу и водят на берег Мирианского моря. Они же помогают выбрать одну, самую светлую и просторную, теплицу для выращивания маруний, а еще с удовольствием приводят мне садоводов: двух юных ребят с конопушками, чтобы занимались грунтом и тяжелой работой, и одну щекастую девочку не старше пятнадцати, невысокого роста, с пшеничной толстой косой через плечо, чтобы помогала мне с саженцами.
Жизнь, казалось бы, стала налаживаться, только Эмилиан больше не приходил. Не спал со мной в одной кровати, не ел за одним столом, не учил магии, как обещал. Просто ушел тогда утром и не вернулся, даже не попадался на глаза. Будто одним махом вычеркнул меня из своей жизни. Забрал он и Топаза-Муна, наверное, считая, что мне общения с девушками достаточно. Может, это королевская гордость или злость? Упорство или обида? А как же наш сын?
Но я ведь собиралась воспитывать ребенка в одиночку, что сейчас меня не устраивает? Желала ведь покоя и не видеть короля по утрам, чтобы мужа не вспоминать, — Эмилиан все мои прихоти исполнил.
Да только как-то больно в глубине души, ноет каждый день, тянет и перекрывает воздух. Будто дергает за ниточку, которую Эмилиан протянул между нами своей заботой, и стигма смыкает щупальца, щекочет кожу, согревает пульсацией каждое движение и по ночам волнует до крика, до горячего пота, до ломоты между ног. Я никогда так не мучилась возбуждением, и это напоминает безумие, и все чаще в голове всплывает образ короля. Не мужа, не врага, а Эмилиана.
Выйдя из паркой теплицы, я отряхиваю подол светлого платья и зову Риссу — она должна была принести новые саженцы маруний, но девушка взволнованно прибегает к выходу и, когда замечает меня, собирается скрыться с глаз, но я машу ей рукой. Она не может не подчиниться, я выше ее по статусу.
— Что-то случилось? — спрашиваю, скидывая тонкие кожаные перчатки на боковую доску теплицы.
Магия понемногу успокоилась в моей крови. Я научилась гасить искру дракона до ее появления, а еще не замораживать и не поджигать все вокруг, когда пальцы особенно дрожали от переживаний. Больше за эти дни мое тело не выдавало чудес. Если не считать накатывающую тошноту по утрам и полное отсутствие аппетита.
— Рисса! Я тебя слушаю, — наклоняю голову, позволяя тугой косе ударить себя по плечу.
— Мне запрещено говорить об этом, асмана, — девочка роняет взгляд и прячет пухлые руки за спиной. Передник на круглом животике натягивается и приоткрывает потрепанную ткань ее юбки.
Несколько дней наблюдаю за девушками, сравниваю со своим нарядом, что мне подсунули, как одежду помощниц, и понимаю, что меня обманули. Ткань моего платья тонкая, перекатывается по ногам, словно дышит, легкая, будто перышко, не такая кольчуга, как у девушек-работниц. Как же здесь жарко и неудобно ходить в этих плотных платьях! Странная и непрактичная мода, никаких брюк или шора я не на Земле, чтобы перечить, что-то менять, да и лишних сил на это нет. Мне бы пока со своими проблемами разобраться, особенно с тягой к королю и его полным игнором. Решить бы только хочу я его видеть сейчас или все-таки благодарна за маленькую, но свободу. Пока стигма кусается, понимаю, что он жив, где-то ходит, дышит, говорит, и это необычно приятно греет душу.
— Отвечай, — я подхожу ближе и заставляю Риссу взглянуть мне в глаза: — Смотри на меня.
Она втягивает пухлые губы, мнет их, а потом выдает на одном дыхании:
— Было нападение нечисти на северные врата Тис-Менской Академии. Король ездил туда верхом на коне, не взял никого из воинов, а сейчас вернулся весь окровавленный и…
— Где он? — резко выдыхаю и тяжело переступаю с ноги на ногу. Метка отчаянно колет кожу, будто пытается меня предупредить, что опоздала.
— В западном крыле, — шепчет девушка.
Я бегу из теплицы, скидывая передник и платок в какой-то угол, в спину летит взволнованный голос:
— Меня накажут, асмана, не велено вам говорить! Король просил, чтобы его никто не тревожил, даже Месса отослал прочь. Меня же выгонят с работы, — она опускает плечи и втягивает шею.
— Пусть только посмеют, — мотаю головой. Чувствовать в себе поток мощной магии — очень приятно, от этого появляются силы противостоять несправедливости. — Будут передо мной отвечать, если посмеют тебя тронуть. Высаживай новые ряды из ящика, а завтра продолжим наблюдения.
— Первые растения увяли, к сожалению, — говорит озадаченно девочка и поглядывает в узкое окошко над головой, где к западу поворачивает солнце. — Полив и подкормка не помогли, — она снисходительно улыбается своим мыслям, а я замечаю маленький шрам возле покрасневшего уха.
Знаю, что многие в замке считают мою идею глупостью. Все хором твердят, что вырастить маруньи в неволе невозможно, но я не сдамся.
Свет сейчас доступен только богачам, но он нужен и бедным, простым людям. Он должен быть в школах, садах, академиях, а не только в замке короля. Я хочу сделать что-то полезное в этой жизни, потому теплицы для меня — настоящая мотивация идти дальше.
— Высаживай, Рисса, — вернувшись на шаг, легко хлопаю ее по плечу, — у нас все получится. Я чувствую.
Девочка кивает и расплывается ясной улыбкой. Мне нравится с ней работать. У малышки нет магии, ее родители пусты, но она очень ответственная и, несмотря на свою тучность, ловкая и быстрая в работе.
Пока бегу к замку, сбивая кожаные туфли-лодочки об ядовитые камни, вспоминаю, как наступила на один из них, и Эмилиан вносил меня на руках в замок. Это было волнующе, чего скрывать. День или два я прихрамывала из-за неприятных колючек по всей голени, будто потянула мышцу. Эмилиан тогда заботился обо мне, неприкрыто, честно, вел себя благородно, несмотря на желание сделать своей — дал выбор. Марьян бы бросил меня подыхать среди этих камней, наложил бы головешек в сапоги побольше, чтобы не перечила и подчинялась. Но не Эмилиан. Король позволял мне слишком много, даже с лихвой. Дал полную свободу, а я ее не ценила.
Глава 29. Дара
Западное крыло замка — неизведанная территория. Помощницы говорили, что там нет ничего интересного. Вот, что они, оказывается, от меня скрывали! Вернее, кого.
На входе в покои, найти их было несложно — большая лестница выводит в широкий коридор и упирается в высокие резные двери, стоят громилы в форме охраны короля с нашивками мемфрийского герба. Мужчины перекрещивают передо мной пики и молча отмахиваются, показывая, что путь закрыт.
— Я — асмана Дарайна, невеста короля, — говорю уверенно, хотя внутри все колотится от страха. — Требую меня пропустить.
Мужчины переглядываются, но, все же, отступают и опускают передо мной головы.
— Можете подняться, — уже автоматом отвечаю я и делаю шаг вперед…
Дверь с тихим хлопком закрывается за спиной, отрезая путь к отступлению. Я должна решить, что делать дальше, но пока просто иду и молюсь, чтобы ноги не подвели и не подогнулись.
На пороге замечаю капли крови, что расписывают узором холодный камень и тянутся в темноту комнаты. От этого холод не просто жжет пальцы — он крутит их и почти ломает. Стены вокруг меня стремительно покрываются изморозью, по полу ползет несносный иней. Всегда, когда нервничаю, вот такое случается. Он хрустит под подошвами, а в груди начинает пульсировать огненная искра. Это так сложно: и остывать, и гореть одновременно, потому что нормально я пока не научилась себя контролировать. Учителя не хватает. Того, кто обещал не бросить одну с ворохом новых умений, раздраем в сердце и неспособностью найти свое место в этом мире.
— Эмилиан, — зову тихо и прохожу глубже в затемненную толстыми шторами комнату. Стараюсь дышать ровно и гнать лишние темные мысли. Я должна сначала все выяснить, не собираюсь нервничать заранее, но мышцам не прикажешь не дрожать, магию не заставишь утихнуть. Она напоминает вышедшую из берегов реку, почти сносит меня с ног: покалывает кончики пальцев, сдавливает в груди, усиливает зрение и слух, умножает звуки, трещит в ушах электрическими разрядами.
