Если снять с моего сердца отпечатки пальцев,

то самым ярким окажется твой.

Посвящается Карпинской М. М.

Свет в моей комнате был всегда очень тусклый. Тёмно-зелёные обои делали пространство ещё меньше. Узорчатый ковёр, повидавший столько ног, сколько не видел, наверное, ни один коврик от плоскостопия, был уже не для тепла и уюта, его просто опасно было трогать, ведь, вероятнее всего, он бы рассыпался на крошки. Ничем не примечательная мебель стояла по разным углам, не подчиняясь никакому фэншую. Моё любимое место здесь – уголок около окна. Небольшой фиолетовый диванчик со встроенным столиком, печатная машинка и давно пожелтевшая кружка, постоянно наполненная самым дешёвым растворимым кофе, были моими лучшими друзьями в этом доме. Каждую свободную минуту я проводил именно здесь, глядя на взволнованный и кишащий людскими мыслями проспект. Нелюбимым местом в моей норе была зона около старой деревянной двери, на которой слоёв краски было больше, чем фантиков у ребёнка, который раскрыл мамин тайник с конфетами. Изнутри я всегда закрывался на задвижку, потому что ключ сотрудничал с замком только после четырех минут усилий найти нужное для него положение. Вешалка для одежды тоже совсем не привлекала глаз, да и одежда на ней была похожа больше на дачный гардероб. Я никогда не стремился к моде, любую новую рубашку мне всегда заменяли эксклюзивные сборники сочинений любимых писателей. Другое дело – обувь, ей я уделяю должное внимание. Для пары моих ботинок и летних сандалий я даже купил отдельную тумбочку бежевого цвета, которая совсем не сочеталась с остальной мрачной и обшарпанной мебелью. Зеркало, на недавно упомянутой двери, доставшееся мне от старых хозяев, использовалось больше как декор, прикрывающий облезлую краску. Во-первых, против света я мало что мог разглядеть, а во-вторых, я люблю уходить из дома в хорошем настроении, а мой вид, зачастую сопровождающийся мешками под глазами и неприбранной причёской, заставляет чувствовать себя неуверенно. Отдельным видом удовольствия были благовония, на которые я спускал если не половину, то третью часть своей зарплаты точно. Запахи были важной составляющей моей жизни. Благодаря им, закрывая глаза, я мог представить, что так пахнет моя контора, а я в деловом костюме договариваюсь об интервью и подписываю открытки читателям. Но всё обрывалось, когда я слышал разговоры о непристойном росте цен и отсутствии работы за своей прекрасной, уже знакомой вам дверью.

* * *

Дома я находился часто. Это было единственное место, куда я мог пойти после работы. В выходные же я вообще его почти не покидал. Все эти шумные вечеринки, выставки, дети, бегающие в фонтанах, и жизнерадостные прохожие – никогда не радовали меня. Им я предпочитал тихий вечер в компании своей Маркизы. Так я называл печатную машинку, давно служившую мне добрым товарищем-вдохновителем.

Одиночество никогда не пугало меня. Люди – это просто ресурс. Мы используем друг друга для поднятия настроения, продолжения рода, заработка, лечения и прочего. Для собственного успокоения человечество придумало чувства: любовь, тоску, счастье, гнев и так далее. От одиночества у нас принято избавляться, большинство считают, что с ним жить невозможно. Но почему мы не можем быть ресурсом для самих себя? Может быть, мы так себя не любим, что постоянно ищем причины тратить себя на других?

В годы, когда всё казалось очень ярким и из забот были только школьные уроки, я всегда был душой любой компании. Но это время, к сожалению, или, к счастью, давно закончилось. Дружба, которую когда-то мы считали самым главным источником мотивации, исчезла так же незаметно и быстро, как совесть у человека, который прошёлся после дождя по чистому полу. Все мои «друзья» давно уже живут своей отдельной жизнью. Кто-то переехал в другой город, кто-то просто обзавёлся семьёй, и теперь самым важным для него являются спокойный сон и отдых на побережье хоть какого-то моря раз в год. Написал бы я им, зная их новые адреса? Конечно, нет. Мы уже не те, уже всё не то, да и меня больше не интересуют костры, музыка и приключения. Компанию мне теперь составляют, разве что, тараканы, то и дело намеревающиеся украсть мои последние крошки хлеба. Музыкой служит ужасно скрипучий пол, а из приключений остался только утренний марафон с соседями до ванной комнаты, который я, кстати, зачастую проигрываю.

Сейчас для меня нет ничего лучше, чем лежать на фиолетовом диване, слушать шум улицы, наблюдать за ожившими от ветра кружевными пожелтевшими занавесками, мечтать о булочках, которыми так сильно пахнет из пекарни под окном, и придумывать новые «бестселлеры», которые когда-то точно ими станут.

* * *

Вечер, по-моему, – лучшее время суток. Закат, фонари, прекращение суеты и, конечно, конец рабочего дня – всё это наполняет воздух каким-то приятным и даже волшебным ароматом. Утро же пахнет совершенно иначе: напряжением и отсутствием интереса к жизни. Всё это дополняют ледяная вода, которая скорее обжигает, чем бодрит, и люди на своих автомобилях, создающие препятствия для автобусов. И, конечно, финальной точкой является час начала рабочего дня. Думаю, ни для кого не секрет, что работу я свою не люблю, можно даже сказать, презираю. Как самый обычный человек, когда-то я сделал очень важный выбор в своей жизни и получил профессию, которая, как я думал, будет приносить мне не только хорошие эмоции, но и достаточный доход. К сожалению, я больше не живу в мире сказок и фантазий и довольствуюсь тем, что могу оплачивать свою комнатку в коммунальной квартире и по праздникам покупать яблоки.

Работа моя самая обычная и скучная. Закончил я инженерный институт, и мой диплом открыл дорогу мне только в управляющую компанию ЖКХ. Должность инженера, хорошо, что не главного, я получил сразу и без особых усилий. Приставка «главный» заставляет думать, что ты здесь навсегда, поэтому я довольствуюсь тем, что есть. Радует только то, что работаю я с документами, а не с людьми, которые каждый месяц приносят сюда свои деньги, заработанные таким же нелюбимым делом. Конечно, я легко могу уволиться и начать в полной мере заниматься тем, что действительно нравится. Но, увы, я уже далеко не в возрасте здоровых суставов и нескончаемой энергии, так что я медленно, но верно пытаюсь выбраться из этой рутинной канавы, совмещая приятное с работой.

Приятным, несомненно, для меня являются книги. Чтение – единственный процесс, отвлекающий меня от этой серой реальности. А как я люблю писать, вы не представляете. Когда-то я даже зарабатывал на том, что писал творческие работы студентам гуманитарных факультетов, в которые мне дорога уже закрыта. Сейчас же я решил полностью посвятить всё вдохновение себе. Тёмное пространство под моей кроватью давно изжило всех монстров, так как теперь всё место там занимают мои рукописи. Всё, что там написано, скорее всего, просто личные заметки, нежели какое-то настоящее произведение. Мы с Маркизой всё ещё не поймали тот дзен, который приведёт нас к большому успеху, но мысль о том, что приставка «главный» всё-таки может появиться в моей должности, заставляет меня отбросить все разочарования и депрессии.

Депрессиям, на самом деле, в моём мире совсем не место. Коммунальная квартира – страна, в которой скучать не приходится. И если вы ранее подумали, что я очень одинок, то это была огромная ошибка, ведь таких соседей, как у меня, нет, наверное, больше ни у кого.

*громкий стук в дверь*

– Александр Егорович! Саша! Прекрати ты стучать на своей чёртовой машинке, у меня Настя уснуть не может!

*ворчание, отдаляющееся от двери*

– Лучше бы девушку себе нашёл, а то только и знает, как бумагу переводить.