– На одного великого человека среди нас ходят десятки забытых героев. Заслуги которых не меньше, а иногда и больше. Однако о них никто не говорит, хотя о них все…
– Дедуль, – перебила его Карина. – Я не собираюсь продвигать “культ героя” в массы. Я всего лишь пытаюсь заработать на том, что умею. Буквы складывать в слова, а слова ставить в таком порядке, чтобы людям нравилось. Меня не интересует вопрос прославления тех или иных персон, если это не принесёт мне денег, – огрызнулась Карина.
– Понятно, все дело в деньгах. Сейчас всё вокруг них крутиться, все о них думают, все о них говорят. Вот в наше время, – старик не договорил и закашлялся, прикрыв рот платком. Карина посмотрела на него с некоторой жалостью. Откашлявшись старик открыл свою оранжевую бутылку. Только сейчас Карина поняла, что это была ржавчина, плавающая в воде. По бутылке было видно, что её использовали уже очень долгое время. Старик поднёс её к губам, собираясь из неё попить.
– Дедуль, ну серьезно? Ты совсем свои почки не любишь что-ли? – Остановила старика Карина. Она достала из рюкзака ещё одну запечатанную бутылку воды и протянула старику. Он с недоверием взял бутылку, прищурился, пытаясь рассмотреть жидкость внутри.
– Обычная вода, дедуль. Не бойся, я сама такую же пью, – при этих словах Карина потрясла аналогичной полупустой бутылкой, из которой пила ранее.
– С газом?
– Нет, просто минеральная. Там на ней написано.
Старик ещё некоторое время с недоверием покрутил бутылку перед глазами, после чего открыл и сделал несколько маленьких глотков.
– В ваше время, дедуль, трава была зеленее, еда вкуснее, а люди добрее. Знаешь только, в чём главная проблема твоего времени? Его уже нет и никогда не будет. Ты не можешь вернуть того, чтобы было, как бы ты этого не хотел. Это ушло, кануло в Лету. Как бы ты не старался, все, что ты сделаешь, будет лишь жалкой пародией на то, что было в прошлом. Потому что прошлое неизбежной утекло. Как бы ты к этому не стремился, как бы ты не восхвалял свою молодость – это не более чем ностальгический бред. Если тебе нравится так жить – пожалуйста. Но не нужны пытаться утянуть меня в него. Я живу в реальности. В реальности, где люди платят деньги не за истории жизни, а за красочные пузыри, которые помогают им забыться. Я живу в реальности, где те, у кого есть деньги, пьют чистую воду, а те, у кого их нет, – Карина покосилась на оранжевую бутылку. Старик слегка приподнял брови и тут же придал себе беспечный вид.
– Пусть будет так. Мне всего лишь было интересно понять ваши мотивы. Теперь я их знаю. Давно ли Вы пишите? – Спросил старик.
– Восемь лет.
– И много книг написали?
– Достаточно, – уклончиво ответила Карина.
– Простите, лезу не в своё дело. Редко я тут встречаю любопытных людей. Вот интересно стало вас поближе узнать.
– Мда, любопытных людей тут и правда не особо много, – произнесла Карина, рассматривая спящего на лавочке парня, который до этого ел шаурму. Рядом с лавкой блестела на солнце целая лужа красной томатно-майонезной жидкости.
– Дедуль, а кем ты работал в молодости? Раз все деньги мира успел заработать и теперь о них не думаешь? – Неожиданно спросила Карина. Вспомнив, что деньги старика не интересуют.
– Я то? Да обычным учителем математики. Сначала в школе специальной, потом в училище. Всю жизнь этому отдал, – с гордостью выпалил старик.
– О, как интересно! А что за школа такая? Что за училище? Расскажи, если не секрет конечно, – спросила Карина, внимание которой теперь приковало солнце. Оно уже погружалось за горизонт, оставляя на волнистой водной глади ярко-красную дорожку. Все вокруг стало приобретать багровый оттенок.
– Ну так, с 1965 по 1975 школа-интернат им. Макаренко, ну а потом, с 1975 по 1989 – ПТУ №73, а дальше…
– Плохо, старик, очень плохо, – грустно ответила Карина, не дав старику договорить.
– Простите? – Старик, недоумевая, посмотрел на Карину.
– Прощаю, дедуль. Но все равно очень плохо. Это даже на троечку не тянет. Кол с минусом, – усмехнувшись, заявила Карина. Взгляд её был по прежнему прикован к солнцу.
– Я не совсем вас понимаю. я что-то не так сказал? – Старик теперь щурился, пытаясь разглядеть лицо Карины в лучах солнце.
– Во-первых, запах. Я понимаю, что ты не хочешь чесаться и вонять, как бездомный пёс. Однако твой образ явно не складывается. Любой человек, подойдя к тебе ближе, чем на метр, поймёт, что перед выходом из дома ты принимал душ, при этом использовал ароматизированное мыло или гель. Вместе с тем, ты надеваешь эти измазанные и засаленные лохмотья, пытаясь быть похожим на бездомного. У любого здравомыслящего человека возникнут вопросы. Это первое, в чём ты ошибся.
– Что же Вы? Я ведь просто…
– Я не закончила, – жестко перебила она старика и повернулась к нему лицом, глядя прямо в глаза.
– Во-вторых, – продолжила Карина, – эта горделивая осанка. Ты расслабился. Видимо, мало практики. Ты пытаешься изображать побитого жизнью старика. Только вот вид у тебя такой, словно это ты привык всю жизнь бить других. Ты устал, но это очень грубая ошибка от тебя, дедуль.
Старик ничего не ответил и только с удивленными глазами смотрел на Карину.
– В-третьих. Я не знаю, что это за муть у тебя в воде, но ты явно никогда не пил ржавую воду из бутылки. Потому что я пила и знаю, что ржавчина оседает быстрее, чем то, что в твоей бутылке. Это лишняя бутафория, которая сейчас сыграла против тебя.
– В-четвертых, на протяжении всего диалога ты используешь паузы в моменты, когда тебе нужно что-то вспомнить или подумать. Ты часто заминаешься, подбирая слова. При этом ты сходу назвал годы и места своей работы. Без пауз, без размышлений. Становится очевидно, что эту информацию ты вызубрил, а вот остальное. Либо правда вспоминал, либо придумывал.
Лицо старика скорчилось в недоумении. Казалось, что ему рассказали какую-то сложную задачу, и он пытается её решить.
– Интересная, конечно, у вас теория, но я правда не понимаю, о чём Вы говорите, – начал снова старик. На его лице виднелись страх и удивление.
– Я всего лишь указала тебе на твои промахи, которые были бы очевидны любому наблюдательному человеку. Мне же они не нужны. Я вижу тебя насквозь. Так же, как и ты, я выродок “Колизея”, – последнее слово вызвало у Карины отвращение. – Ну и как ты можешь догадываться, в отличие от тебя, я из нового поколения. Я эмпат.
От этих слов удивление с лица старика ушло, оставив только страх. Зрачки расширились, дыхание участилось, пальцы слегка задрожали. Реакция "бей или беги" выпустила в кровь солидную порцию адреналина. Однако старик не двигался. Разума боролся с инстинктами, понимая, что сейчас они могут его погубить.
– Даже не думай! Я не для того тебя тут два часа ждала! – Резко отрезала Карина. Её глаза продолжали сверлить старика, изучая каждое его движение. Она разжала левую ладонь и показала старику небольшую капсулу бирюзового цвета, – в воде был растворён СП-173, у тебя в лучшем случае минут 10. Это антидот. Будешь хорошо себя вести, получишь его, – при этих словах Карина снова сжала руку в кулак, не прекращая наблюдать за стариком. Несколько секунд его лицо было неподвижным, вероятно, он оценивал все, что услышал. Потом снова посмотрел в глаза Карине, слегка прищурив их.
– Вот именно, дедуль, ты отлично понимаешь, кто я. Ты даже в лучшие свои годы вряд ли составил бы мне конкуренцию. А сейчас, – Карина с грустью обвела старика глазами, – Шансов, скажем прямо, у тебя нет.
– Хорошо, – совершенно спокойно ответил старик, словно все сказанное ранее его не касалось, – чего Вы хотите? – После этих слов старик, как ни в чём не бывало, откинулся на спинку лавочки и стал наблюдать закат.
– Знаешь, когда я была в проекте, ходило много легенд про Акелу. Гордость проекта “Колизей”, тот, кого боялись и свои и чужие. Даже ребята из 8 отдела Управления “С” уважали и побаивались его. Он ликвидировал 59 высокопоставленных зарубежных лиц и остался не раскрыт. В те времена я очень хотела встретиться с ним. Каждый раз, когда ублюдки в белых халатах делали инъекции, от которых хотелось умереть, – Карина потерла свободной правой рукой запястье левой. – Я терпела и убеждала себя в том, что стану такой же, как Акела. Бесстрашной, неуловимой, непобедимой, идеальной. Что буду выполнять задания государственной важности. Ведь это самая великая цель, ради которой стоит жить. Ведь это то, ради чего можно пожертвовать всем. Положить на алтарь свою волю, семью, здоровь. Положить на алтарь все и даже чуть больше. И все ради того, чтобы вписать себя в историю. Стать примером для нового поколения, – все это время Карина не сводила взгляд с лица старика, который продолжал смотреть на закат. Произнеся последние слова, Карина улыбнулась.
