Подумав, начал выдвигать шкафчики из кухонного гарнитура, из встроенной мебели, переворачивать их, осматривать с нижней и боковых сторон. Ничего.
Снова зашел в ванную. Заглянул в сливной бачок. За туалетный шкафчик. Еще раз осмотрел все, что можно разобрать или раскрутить. Обратил внимание на зеркало туалетного шкафчика – оно крепилось с помощью нескольких металлических держателей. Попробовал отогнуть один – тот легко поддался. С тремя другими держателями также не возникло трудностей: зеркало выпало из шкафчика в подставленные ладони.
Стефан осторожно перевернул хрупкую плоскость и радостно тряхнул головой. Не зря искал, нашел! На обратной стороне зеркала фломастером от руки было выведено:
45:5:1; 13:16:25, 62:2:8, 16:5:15, 43:9:34, 33:22:6, 3:9:10, 42:8:31, 48:2:1, 29:2:5, 66:3:2
И руку, оставившую эту надпись, Стефан узнал сразу. Вот так же, пальцем, только собственной кровью на ящике от снарядов написал теряющий от ранения сознание его коллега. Написал тот самый второй номер телефона, которого раньше не было у Стефана. Тот дозвонился тогда из Ирака жене коллеги, сообщил, что муж ранен, в госпитале, идет на поправку и скоро выйдет на связь сам.
Стефан так и сел на стул:
– Эндрю Роллинз…
Снова вспомнил слова соседей. Теперь уже другие: «Только он все время занят был». Как это похоже на Эндрю, всегда прятавшегося в работу, как страус головой в песок. И еще Стефан вспомнил другой разговор с женой Роллинза, которой звонил на днях с Капри. Она была в полном отчаянии: «Нет, Эндрю нет дома. Он в командировке, но уже несколько дней от него ничего нет!..»
Неужели это он здесь жил и работал? Что случилось? «Один из них разбился. Другой подавился…» Эндрю больше нет?
Стефан вынес зеркало в комнату и аккуратно положил на стол. Взял телефон и набрал номер Марка:
– Что случилось с Эндрю?
– С Эндрю? С каким Эндрю?
– С Эндрю Роллинзом!
– Понятия не имею… Кто это?
– Мы же все вместе раньше работали! Вместе с тобой – в Кувейте, Ираке, Ливии, Афганистане. Я тебе недавно о нем говорил. Ну, который был очень набожен!
– Не помню такого. Извини, но я сейчас очень занят. Если у тебя только это…
– Только это! Эндрю Роллинз был здесь?! Работал?!
– Без понятия, о чем ты…
То, что Марк не помнит Роллинза, конечно, было ложью. Но и то, что Эндрю жил в этой квартире, работал здесь, в Балкании, все-таки не факт. Может, это почерк и не Роллинза: мало ли людей пишут похоже.
Стефан снова посмотрел на ряд цифр:
45:5:1; 13:16:25, 62:2:8, 16:5:15, 43:9:34, 33:22:6, 3:9:10, 42:8:31, 48:2:1, 29:2:5, 66:3:2
Что это все означало, пока было непонятно, но что-то же должно было означать! Сфотографировал ни телефон и для верности переписал надпись на листок бумаги, стараясь не ошибиться с цифрами и не упустить ни одного знака препинания. Каждая точка-запятая могли иметь значение.
Вернул зеркало на место, вновь без труда разобравшись с держателями. Возбужденно склонился над листком бумаги. Стефану не терпелось понять, что содержится в этом послании ему или еще кому-то.
Читал и перечитывал числа, цифры про себя, произносил их вслух:
– Сорок пять… Пять… Один… Тринадцать… Шестнадцать… Двадцать пять…
Но ни числа, ни цифры ничего ему не говорили. Если это шифр, то они могли означать все что угодно: местоположение, время, имя, совет, просьбу… И может быть, это вообще не шифр? Возможно, на заводе по изготовлению зеркал так отмечают партию продукции, время изготовления, участок выпуска или какую-то другую техническую информацию? Хотя… В пользу того, что это написал Роллинз, был не только почерк. Эндрю часто рассказывал о своих детях, о книгах, которые им читал, об играх, в которые с ними играл. Это были не только прятки, догонялки, но и интеллектуальные игры: морской бой, шарады. А еще они устраивали квесты с тайными посланиями. Конечно, это были не кодовые сообщения военных разведок – самые примитивные шифровки, которые мог разгадать и ребенок. В самом сообщении всегда была подсказка.
– Подсказка!
Стефан еще раз перечитал надпись:
– Одиннадцать блоков цифр… Через запятую… Все числа от одного до шестидесяти шести… – Почесал затылок: – Я вроде не ребенок, но подсказки не вижу… О чем нужно думать? О каком-то кино?.. О книге?.. Об адресе?.. Мало ли где есть такие числа…
Размышления Стефана прервал звонок в дверь. Подумал о Бояне, но на пороге стояла соседка в домашнем, расстегнутом на одну пуговицу внизу халатике с большой тарелкой в руках:
– Добрый день! Знаете, мы старомодны, хотя и сторонники сторнации, но никак не изживем эти старые традиции. Вот, испекла для своих баницу с пореем по бабушкиному рецепту и, как всегда она делала, решили поделиться с соседями…
«Сторонники сторнации…»
Соседка несколько смущенно смотрела на него, и Стефан сам протянул руку за тарелкой:
– Большое спасибо! Я как раз думал, чем бы мне сегодня позавтракать!
Вероника почему-то еще больше смутилась, порозовела и быстро ответила:
– Кушайте на здоровье! Если вам что-то нужно, то заходите к нам запросто… Хотите, мы покажем вам город?
– Спасибо, но я бывал здесь. Много лет назад, но все-таки город хорошо знаю.
– Тогда не было улицы Новой демократии…
Стефан пропустил ее замечание о старой улице, сменившей название. Простившись с теребящей верхнюю пуговицу халата соседкой, перевернул утомивший его листок цифрами вниз и с удовольствием умял домашнюю баницу. Такую последний раз ел двадцать лет назад здесь же, в Балкании, с нею… Но воспоминания сейчас гнал, стал думать о соседях – какая милая, приятная семья. Хорошие, спокойные люди живут в этой хорошей, спокойной стране. Вот только, судя по вчерашним знакомствам в клубе, руководство им WP поставило весьма интересное. Но ведь и сам он приложил к этому руку двадцать лет назад. Чем Стефан лучше того же Марка? Чем сам занимался все эти годы? Какие заказы выполнял…
О многом из написанного за его журналистскую жизнь вспоминать не хотелось. Если не получалось с ходу расшифровать числа с зеркала, то думать следовало о том деле, на которое подписался: раз взялся, то надо работать! Стефан положил на ладонь томик, подаренный отцом Ариэлом, – черный с золотым крестом на обложке:
– Тяжеленький…
Сколько людей читало и перечитывало эту книгу! Скольких она утешила, вдохновила… Стефану от нее ничего не нужно. Он должен просто прочитать ее, исходя из задания, из слов Марка: «Там столько устаревшего, поэтому она плохо работает сегодня, не цепляет молодежь, а они – завтрашние взрослые. Почему раньше, несколько веков назад, читали Библию? Неграмотные люди приходили в церковь послушать. Грамотные читали дома. Слушали и переслушивали, читали и перечитывали одно и то же. Потому что читать-то почти и нечего было. Книги были рукописными, их было мало. Хочешь не хочешь, а сто раз прослушаешь, прочитаешь эту скукотищу несусветную. Чем еще было себя занять тогда, когда у человека не было ни радио, ни телевидения, ни интернета… Тебе нужно доработать Библию, осовременить ее…»
Стефан, конечно, не считал себя молодежью, но работа приучила его думать об аудитории, для которой пишет. Вот и теперь – представил двадцати – тридцатилетних, тех кто, по словам Бруно – хозяина домика на Капри, верит только в «кока-колу». Раскрыл Священное писание и, к своему удивлению, обнаружил, что это не одна логично повествующая о божьих делах книга, а набор очень разных текстов: две главные части – Ветхий и Новый заветы, в которых множество относительно небольших – «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа», «Второзаконие», «Иисус Навин», «Судьи», «Руфь» и еще, и еще, и еще.
– Что ж…
Не мудрствуя лукаво, приступил к чтению с первой страницы:
«В начале сотворил Бог небо и землю.
Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.
И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.
И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.
