демонстрацией перевода стратегических ядерных сил в высшие степени боевой готовности;

демонстрацией проведения мобилизационных мероприятий;

демонстрацией процесса подготовки к применению ядерного оружия первым;

демонстрацией пусков ракет без ядерных боевых блоков и др.

Однако, как подтверждает военная история, эти акции устрашения уже давно никого не пугают ни теоретически, ни практически, т.к. они не предполагают самого ядерного воздействия с целью сдерживания. Ядерное сдерживание без применения ядерного оружия является ядерной возней, носит бутафорный характер и представляет собой просто "бумажного тигра", а не реальное устрашение. Однако в реальной действительности все может быть совсем не так, как рассчитывают политики ядерных государств.

Воздействуя устрашающе на массовую психологию как своих, так и противников понятиями "стратегический ядерный паритет", "потенциал сдерживания", "ядерное сдерживание", "требуемый ущерб", "взаимное гарантированное уничтожение", военно-промышленные комплексы ядерных государств совместно с заинтересованными представителями министерств обороны и определенной частью парламентских структур "обосновывали" в прошлом и продолжают делать это сейчас, прежде всего, для того, чтобы удержать свою "значимость" и "необходимость". Приемами "расширительного ядерного сдерживания" они требуют постоянного воспроизводства конфронтации с другими странами, которая используется для обоснования необходимости содержания и развития ядерного оружия. Заявления о том, что существующего устрашения уже недостаточно, всегда воспринимались как серьезная угроза и порождали необходимость не только поддерживать гонку вооружений, но и вводить новые понятия, категории, например, "гарантированное нанесение заданного ущерба агрессору в любых условиях обстановки", "требуемый ущерб экономике", "оборонная ядерная достаточность". Это вызывало необходимость постоянно "нянчить" образ врага и находить любые доказательства для демонстрации всему миру его коварства. Так, например, обосновывалась необходимость обеспечения по критерию "эффективность - стоимость" ответного удара стратегическими ядерными силами, результат которого был бы неприемлем для потенциального агрессора.

Но никто из разработчиков ракетно-ядерного оружия и военных политиков не мог предвидеть, что чем страшнее оружие и чем его больше, тем сложнее проводить политику сдерживания путем устрашения. Вполне понятно, что для поддержания стратегического ядерного паритета даже с одной стороной такие важнейшие категории, как "достаточность" и "необходимость", постоянно находятся в противоречии с экономическими возможностями даже самого состоятельного государства.

Поэтому в ход был пущен построенный на человеческом страхе неосведомленных об этом оружии людей принцип "оборонной ядерной достаточности", который позволяет одновременно препятствовать возможности и необходимости радикальных сокращений существующих и даже стимулировать разработку новых ядерных вооружений. Понятно, что военно-промышленные комплексы и военные ведомства ядерных государств не могут смириться с утратой такого внешнего врага, который только и ждет случая, чтобы напасть. Они пытаются выдавать свои ведомственные интересы за национальные и продолжают спекулировать на инерции конфронтации. Устрашение, запугивание, как и прежде, строятся на том, что ряд стран имеют на вооружении стратегическое ядерное оружие, а значит, оно может быть, в принципе, когда-либо применено. Для военно-промышленных комплексов и военного руководства ядерных государств именно это является самым весомым "аргументом доказательства" необходимости иметь у себя большое количество ядерного оружия различного базирования.

Сдерживание путем нанесения неприемлемого ущерба

Сейчас, в переходный период к войнам нового, шестого поколения, который во многих странах совпал с их глубокими преобразованиями и кризисным состоянием экономики, возникают совершенно новые проблемы сдерживания войн и конфликтов. Ядерное сдерживание из глобального двухполярного трансформируется в глобальное многополярное и одновременно в региональное многополярное. Причем совершенно не исключено, что общая сумма всех региональных сфер ядерного сдерживания может в переходный период к войнам нового поколения даже превысить многополюсную глобальную сферу.

Выдвигаются и новые, порой абсурдные, с точки зрения теории и практики, формы ядерного сдерживания [21]. Если в глобальной многополярной сфере противостояния основным остается ядерное сдерживание агрессии лишь путем устрашения, запугивания, то в региональной многополярной - для сдерживания допускается и боевое применение тактического ядерного оружия.

Но кто может гарантировать, что с применением лишь тактического ядерного оружия даже в относительно второстепенном регионе с целью сдерживания агрессии не будет спровоцирована эскалация применения ядерного оружия и не начнется глобальная ядерная война? Самое страшное и опасное заключается именно в том, что боевое применение лишь маломощного тактического ядерного боеприпаса в интересах сдерживания означает конец всякого сдерживания. Немедленно наступят непредсказуемые последствия не только для ядерного государства, применившего это оружие, но и для многих других как ядерных, так и безъядерных стран. Ядерным оружием невозможно прекратить и уже начавшиеся военные действия, им можно лишь расширить их масштаб.

Однако похоже, что именно эта стратегия ядерного сдерживания может получить доктринальную и даже конституционную поддержку в ряде ядерных стран, а значит, и возможность ее законной реализации. Ставка на ядерное сдерживание фактически предполагает автоматическое снятие с этого оружия греха апокалипсиса [10]. Но грех не в оружии, а в том, как оно используется.

Весьма сомнительно и политическое сдерживание, т.к. ядерным оружием одного государства невозможно предотвратить использование ядерного оружия как инструмента политического давления со стороны другого государства. Ядерным оружием одного государства невозможно предотвратить строительство враждебной геополитической коалиции в любом регионе мира. Ядерным оружием невозможно предотвратить ядерную войну, невозможно предотвратить нанесение даже единичного ядерного удара по ядерной державе. Ядерным оружием без его применения также невозможно предотвратить нападение обычными вооружениями как со стороны ядерных, так и безъядерных государств. Во всех случаях существует жесткая связь между сдерживанием и применением ядерного оружия.

Политические заявления, утверждения, сделанные в новой военной доктрине России [11, 33] о решимости и готовности пойти на применение ядерного оружия в ответ на любую агрессию, являются лишь словесной угрозой и совершенно не связаны ни с эффективностью, ни с надежностью сдерживания любой агрессии, ни тем более с национальной безопасностью государства. Государство и его вооруженные силы оказались не способны провести остро необходимую военную реформу в течение десяти лет, и все эти годы они "сидели на игле" своего избыточного ядерного арсенала. Боеготовность и боеспособность обычных вооруженных сил все эти годы бездействия были критически низкими, к тому же их терзали использованием во внутригосударственных военных конфликтах.

Находясь практически в тупиковой ситуации с ядерным сдерживанием, военно-политическое руководство некоторых ядерных государств пытается выработать такие механизмы применения ядерного оружия, которые могли бы привести к желаемым результатам, но при этом не вызвали бы цепную реакцию увеличения количества ядерных ракет и боеприпасов в ответных действиях другой стороны. В этой связи можно наблюдать настоящую эквилибристику с различными механизмами ядерного сдерживания:

в интересах сдерживания ракетно-ядерного нападения любого противника предлагается "быть готовым" нанести массированный ядерный удар по его "основным ценностям";

для сдерживания безъядерного военно-политического конфликта против ядерного государства предлагается "быть готовым" нанести "ограниченный" или "дозированный" удар также по "основным ценностям" противника;